Мы увидимся позже? – В голосе его слышалась нескрываемая страстная тоска.

Ответом был лишь угрюмый, обескураживающий взгляд. Она вновь принялась за работу.

Итак, она не любит меня! – с жаром думал Квинт, уходя прочь. Ну и что? Она имела право на его защиту, и теперь она в безопасности – в такой же безопасности, как любой из них в этой опасной стране. Он, конечно, не собирается силой навязывать ей свое внимание, тем более, внимание запрещенное римскими законами. Она, в конце концов, всего лишь невежественная варварка, и помни об этом, сказал себе Квинт и вышел на плац.

Там уже собрались офицеры, старшие – префекты, трибуны, центурионы, и младшие – знаменосцы и оптионы. Они выстроились перед полосатым шатром, увенчанным позолоченным орлом. Оттуда выступил губернатор. За ним следовали командиры Двадцатого и Четырнадцатого легионов, и Петиллий Цереалис, у которого легиона больше не было.

Светоний взобрался на колесницу и мрачно заговорил. Его грубое багровое лицо под блистающим шлемом было исполнено усталости и беспокойства.

– Римские офицеры, – обратился он к настороженным слушателям. – Я должен сказать прямо – мы в тяжелом и позорном положении. Мы отступали настолько, насколько могли, но все же не покинули этот остров, о чем, конечно, нельзя было и помыслить. Рим никогда еще не знал полного поражения, не узнает и сейчас. Но мы еще не готовы столкнуться с британскими силами. – Он сделал паузу. – Я только что получил ужасные известия. Вернулся разведчик, которого я оставлял на южном берегу Темзы… – Он снова остановился и вытер пот со лба. – Боадицея полностью уничтожила Лондон, – произнес он хриплым, срывающимся голосом. – Она перебила всех, кого мы там оставили. Когда разведчик уходил, королева выступила на город Веруалий, где, без сомнения, поступит так же.

Светоний на миг закрыл глаза и вцепился в край колесницы. Потрясенный ропот прошел среди офицеров.

Неожиданно Светоний вскинул голову и закричал в небо.

– О Марс и все священные боги Рима – где второй легион? Почему он не приходит?

Жаркое солнце опаляло молчаливое сборище в форте. Над укреплениями лениво жужжали пчелы. Губернатор продолжал уже спокойнее.

– Когда в Уэльсе я впервые услышал о мятеже, то послал доверенного гонца прямо в Глочестер. Перед тем, как покинуть Лондон, я послал второго. И в ответ – ничего. Правда, легион может быть в пути. Я намереваюсь осторожно продвинуться на север и перехватить его. Однако, я чувствую – тут что-то не так. Я собрал вас, потому что мне нужен доброволец. Нет, подождите! – резко добавил он, поскольку тут же поднялось несколько рук. – Это чрезвычайно опасная миссия. Гонцу придется тайно пройти больше сотни миль по неизвестной местности. Мы не строили дорог в этих краях, а племена белгов никогда не были покорены. Придется идти мимо святилища друидов. Правда, я уничтожил большую часть этих гнусных жрецов на острове Энглен, но, боюсь, не всех. Думаю, некоторые еще прячутся в чудовищном круге камней на западе. Это задание – почти верная смерть, знаю, что римлянина этим не напутаешь, но здесь мне нужны другие качества помимо одной храбрости, или придется попусту потерять человека. Кто вызовется?

Снова поднялись руки, уже медленнее, но Квинт протолкался и выступил вперед.

– Я, губернатор. Квинт Тулий Пертинакс, знаменосец третьей когорты… Девятого легиона!

Глаза губернатора из-под набрякших век покосились на других добровольцев, затем вернулись к Квинту. Светоний склонился и что-то прошептал легату Петиллию, который кивнул в ответ и спокойно улыбнулся Квинту.

– И почему же ты, – спросил губернатор, – так жаждешь получить это задание?

Квинт не мог признать, что страдает из-за Реганы и жаждет любого действия, ни рассказать в такой неподходящий момент о своих поисках – а сердце его подпрыгнуло, когда он понял, что задание может привести его туда, куда он всю жизнь стремился попасть. Но были и другие причины, которые он тут же привел.

– Я достаточно узнал британцев и у меня много личных оснований ненавидеть их – кроме желания отомстить за Девятый. Я немного понимаю по-кельтски, и думаю, что смогу добраться до Глочестера.

По лицу губернатора он увидел, что тот еще не убежден. Взгляд его вновь обратился к лицу другого добровольца – старого трибуна.

Неожиданно раздался звонкий девичий голос;

– О римский губернатор, могу я сказать?

Удивленные офицеры расступились, и Регана вышла и совершенно хладнокровно встала перед колесницей губернатора.

– Кто это? – хмурясь, проворчал Светоний. – Одна из беженок?

И снова легат Петиллий дал быстрое объяснение; Квинт ранее доложил ему о прибытии Реганы и Пендока.

– А, – сказал Светоний с несомненным интересом, – ты та самая, что бежала от Боадицеи? Ну и что тебе, девушка?

– Я поняла большую часть того, что ты сказал, губернатор. Но ни Квинт Туллий, ни кто-либо другой не достигнет Глочестера по указанному тобой пути.

– Почему? – резко спросил губернатор. – Откуда ты знаешь?

– Потому что этого не сможет никто из римлян. Там непроходимые леса… где происходят странные вещи, – она внезапно осеклась. – Прежде это была моя страна – я родилась на священной равнине запада… поэтому я знаю.

Вот, значит, откуда она родом! – изумленно подумал Квинт и еще более удивился, когда спокойный голосок продолжал:

– Но мы можем помочь. Пендок и я. Квинт должен одеться, как местный житель. Он темноволос, поэтому