коридорам, добираясь до комнаты, где работала эксперт Леновская.

Как я узнала позже из разговора с Катей, тающий человек — дистрофик Стас — зарабатывал себе на жизнь тем, что избавлял юридические лица от непосильного налогового бремени путем различного рода переоформлений документов и отыскивания брешей в нынешних законах. По своей природе он был щепетильным до кончиков ногтей и все скрупулезно подсчитывал. Относился ко всему аккуратно и не позволял себе вольностей, кроме одной — хорошо покушать, и то до поры до времени.

После знакомства с «Найс боди» он взялся за перестройку собственного образа жизни, результатом которой стала потеря шестидесяти килограммов, развод с женой и раздрай с уже взрослыми детьми.

— Зинаида Викторовна, можно к вам?

Женщина оторвалась от монитора, испещренного какими-то графиками.

— Заходите, Кондратьев заезжал и уже привез свою пару.

Я кое-как протиснулась в дверной проем, втаскивая громоздкую поклажу.

— Не тяжело?

— Здесь пустые. Только неудобно, слишком объемная сумка получилась.

— Посмотрим, посмотрим, — несмотря на окончание рабочего дня, Зинаида Викторовна проявила живой интерес к моей добыче.

Я расставила банки на столе. Время — восемнадцать ноль пять. Пора и отдохнуть. Снова ужинать с Кондратьевым? Не выйдет. У него умерла жена, и вряд ли он захочет видеть подле себя другую женщину. Да я и сама не хочу. Слишком уж крутой. Вот Югов…

— И все это умял один человек? Двадцать четыре банки за полгода! — Леновская еще раз пересчитала тару. — Он вдвое превысил допустимую норму.

— Если учесть, что две банки стоят сто пятьдесят долларов, то можно представить, насколько сильным было его желание попотчевать себя этой дрянью, — откликнулась я.

— Я использую все имеющиеся в моем распоряжении средства, но поймите, — Леновская открыла банку и, заглянув внутрь, выказала удовлетворение — остатки порошка были видны невооруженным глазом. — …Так вот, меня, как эксперта, тревожит то, что первая проба не дала результата. Правда, ее проводила не я. Сейчас у нас напряженка с расходными материалами…

— Надо помочь?

— При условии, что нам нужна полная и самая качественная экспертиза.

Я знала, что услышу сумму, несколько превышающую реальные расходы, но платить-то не мне.

— Нужна именно такая, — подтвердила я. — Сколько это будет стоить?

— Тысячу долларов. Придется свозить эти баночки к приятельнице на кафедру биохимии. Мы поколдуем над ними денек-другой.

— Нельзя ли быстрее? — взмолилась я.

— Нет, просто нереально. Мы не успеем проверить и половину. Будем выбирать наугад.

— Я сейчас же поговорю с Кондратьевым.

— Это муж погибшей?

Я уже приложила трубку телефона к уху и поэтому лишь кивнула в ответ.

— Как вы себя чувствуете? — первым делом спросила я после приветствия.

— Спасибо, что приютили, — поблагодарил Алексей Игоревич, имея в виду проведенную в моей квартире ночь. — Щека немного побаливает, но я сам напросился. Есть сдвиги?

Он молча выслушал короткий доклад о проделанной работе и последовавшую затем просьбу.

— Деньги я дам. Вам остается только приехать ко мне в контору и забрать их. Когда будет результат?

— Обещают через двое суток.

— Хорошо. Что-нибудь узнали о парне, который чуть не застрелил вас? — поинтересовался Кондратьев.

Я переспросила об этом Леновскую, и та дала понять, что личность неудачливого киллера будет установлена лишь завтра к вечеру. Уже разослали фотографии во все военкоматы области и попросили срочно дать ответ.

— Буду надеяться на вашу компетентность, — пробасил Кондратьев и отключился.

— Деньги у вас будут утром, — заверила я Леновскую.

Зиночка чуть улыбнулась. Вероятно, причитающаяся ей разница между выдаваемой суммой и реальными затратами согрела душу эксперта.

Алексей Игоревич боролся со сном, когда секретарша открыла передо мной дверь кабинета.

— Заходи, — зевая, пригласил он и тут же заказал два кофе.

Выглядел он ужасно. Утрата близкого человека плюс попойка состарили его на десяток лет. Фонарь, поставленный Берковым, продолжал озарять пространство, правда, не так ярко, как раньше.

— Можете мне не говорить, что чувствуете себя из рук вон плохо.

— Только что я отправил сына к себе домой. Он уже знает о смерти матери, и ему сейчас не позавидуешь.

— Вы больше не пьете?

— Нет. Вчера не смог удержать себя в руках. Слишком все это тяжело. Завтра похороны Лены. В девять вынос тела. Придете?

— Да, конечно, — отказаться я не могла.

— Вчера я еще не знал, что и думать. Но сегодня со словами соболезнования мне позвонили все, абсолютно все, даже те, кого я считал своими врагами. Сейчас на икорном рынке, а я думаю, вы уже знаете, чем я занимаюсь, бум. Некогда делить сферы влияния. У нас второй месяц подряд выгребают все подчистую. Запад не дает продыху. В такой запарке только безумец начал бы выяснять отношения. Ситуация сказочная: вы бегаете под золотым дождем, и чем быстрее вы двигаетесь, тем больше монет попадет в ваши карманы. Главное — самому не сдохнуть от интенсивной работы. — Кондратьев вздохнул и потер рукой лоб. — Исходя из этого, я делаю один вывод: стреляли в тебя, и только в тебя. Кто-то очень сильно не хочет, чтобы ты мешала ему.

— До того как я занялась этим делом, желающих избавиться от меня не было.

— Неужели все так мрачно? Нам придется действовать быстрее.

— О вашем бизнесе мне рассказал мужчина, который помог дотащить вас до машины.

— Знаю его. Саныч, нормальный дядька.

Я получила деньги на экспертизу и не сочла возможным оставаться дольше. Человека завтра ждали похороны, и не хотелось стеснять его своим присутствием.

Зазвонил сотовый.

— Таня? Это Югов. — Голос капитана был какой-то подавленный.

— Что случилось?

— Я был сегодня в больнице. У главврача обнаружилась серьезная «крыша» в органах, и мне посоветовали свернуть расследование. Ни прямых, ни косвенных улик нет. Твоя самодеятельность вообще не может приниматься в расчет.

Мне было страшно противно услышать подобное.

— Но осталось всего ничего, и у меня вот-вот будут доказательства.

— У нас есть еще один день.

— Спасибо. — Он собирался дать мне шанс, и я благодарила его за это. — Значит, на тебя давили?

— Улик же нет. Если они и были, то все хитро спрятано и зацепиться просто не за что. Наркологическое отделение психиатрической больницы… Кого удивит смерть пациентки в столь не романтичном месте? Мое начальство — люди из плоти и крови. Скорее всего я буду вынужден подтвердить факт самоубийства в результате расследования.

— А как же быть с покушением на меня?

— Здесь работа будет продолжена. Кстати, Берков тебе не звонил?

— Нет. А должен?

— Как только что-нибудь выкопает, обязательно объявится. Я хорошее не забываю, — Югов имел в