— Надо попытаться крутить от личности и посмотреть, кто его надоумил зарабатывать себе на жизнь таким образом, — высказался капитан, — поговорить с родителями, знакомыми. Он ведь молодой, судя по характерным мозолям на ногах, только что прошел срочную. Это я передаю вам слова Зинаиды Викторовны Леновской — нашего эксперта-криминалиста, которая успела взглянуть на труп.

— Мне надо на работу, — сообщил директор, — давно не ездил на такси.

На правах хозяйки я пошла провожать его.

— Позвони мне, когда дело сдвинется, — бросил он напоследок.

— Кондратьева необходимо успокоить, — я вернулась на кухню и села на прежнее место. — Давайте думать, как нам направить его энергию в нужное русло, а то как бы чего не случилось с этими ребятами из «Хуман инжиниринг».

— Он крутой? — поинтересовался Берков.

— Нет, — уверенно заявила я, — но деньги у него есть, и нанять гоблинов он в состоянии.

— Посмотрим, — сбросил тему Югов. — Надо отправляться в психушку и побеседовать там с врачами.

— Нам по пути, — напомнила я.

— Хорошо, — согласился он, — только давайте не будем мешать друг другу.

В ответ я даже выдала какую-то чушь о взаимовыгодном сотрудничестве.

Капитан поручил Беркову вплотную заняться личностью убитого, и мы отправились в больницу.

Следователь подвел меня к «уазику» и представил маленькой толстой женщине с русыми волосами и очень полными губками. Леновская удостоила меня наклоном головы и предпочла вообще не открывать рта.

— Поехали, — скомандовал капитан, и мы, каждый в своей машине, тронулись в путь.

Лобового стекла у меня не было, но Югов вызвался отбрехаться от сотрудников ГАИ, а я взяла на себя обязательство восстановить внешний вид машины сегодня же.

Мы с капитаном вошли в кабинет зава наркологическим отделением.

— Я капитан Югов из отдела по расследованию убийств. Вы Загрибин?

У завотделением лицо сморщилось так, будто его пищевод стала разъедать кислота.

— Я, — не отказался от самого себя врач.

— Мне бы взглянуть на тело, — капитан сложил руки на груди. — А это наш медэксперт, Зинаида Викторовна Леновская, — представил коллегу Югов, — вот уже десять минут ходим ищем труп.

Эрик Яковлевич вскочил с места.

— Как?! Вы были в холодильнике?

— Там все закрыто.

Телефонный диск нервно затрепыхался на оси.

— Это Загрибин. Я сейчас подойду. Будь любезен, отопри дверь.

— Доктор, покажите, пожалуйста, нам всех ваших покойничков, — предложил капитан идущему впереди начальнику отделения, спускаясь по ступенькам вниз.

На глубине трех метров мы обнаружили скучающего Виктора Вадимовича.

— Опять вы? — абсолютно безразлично произнесла говорящая горилла.

«Опять» относилось явно ко мне.

— Корелян, где труп женщины, которую вы вскрывали сегодня утром? — попытался изобразить строгость Загрибин.

— Увезли, только что. Приехал муж вместе с мужиками из похоронного бюро, расписался и увез тело.

— Когда?

— Вот только отъехали.

— Вы знаете мужа покойной? — поинтересовался Югов.

— Знает, — ответила я за патологоанатома, — мы с моим клиентом вчера заходили сюда.

Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к череде обстоятельств, мешающих проведению расследования или делающих его вовсе невозможным. Капитан только начал «въезжать» в происходящее, и то, что ему придется еще не раз удивиться, слегка забавляло меня. Пусть побесится. Я ведь бесилась. Заходишь в палату — все чисто, на месте покойной другой человек. Надеешься на помощь эксперта — заключение о смерти пишет находящийся в штате больницы патологоанатом.

— Я хочу посмотреть на результаты анализов и заключение. — Леновская прошла и села напротив хозяина подземелья.

Корелян зевнул и выложил на стол перед экспертом тоненькие листочки.

Мы стояли в тени старых дубов и мило беседовали с Николаем Сергеевичем Юговым.

— Думаю, мы здесь еще натерпимся, — предположила я. — Врачи будут покрывать друг друга до последнего.

— Давайте поработаем до середины дня, постараемся найти свидетелей… Вы не мешаете мне, я вам. Договорились?

— Договорились.

— И поговорите с вашим клиентом, пусть он больше такие фортеля не выкидывает.

Я не возражала и пообещала попросить Алексея не предпринимать никаких действий, не посоветовавшись со мной. А тело жены действительно забрал он.

Помощь — это хорошо. Один в поле воин только тогда, когда поле маленькое.

Иволга сидела за своим рабочим столом в ординаторской и что-то быстро писала. Кроме нее в комнате был только один очень старенький доктор, также что-то крапающий в тетрадочку.

Когда я вошла, они подняли головы.

— Проходите, садитесь, — пригласила меня Иволга.

— Давайте тихо и спокойно поговорим с вами без всяких эмоций, — предложила я, нагружая своим весом жалобно поскрипывающий стульчик.

Старичок тихонько встал и вышел за дверь.

Она молча отложила бумаги и настроилась на тихий и спокойный разговор.

— Хочу сразу же предупредить вас, что сегодня вам придется побеседовать со следователем.

— Это убийство?

— В желудке Елены нашли снотворное.

— Что же теперь будет? — Ксения Петровна заплакала. — В мое дежурство еще никто никогда не умирал.

— Но это часть вашей работы, — я попыталась успокоить ее.

— Лена должна была жить.

— Вы сможете в случае необходимости подтвердить это в суде?

— Это опасно?

— Послушайте, вы хотите наказать преступника или нет?

— Значит, опасно. Но я скажу.

— Умница. — Без похвалы человеку нельзя. — Расскажите мне еще раз о вашем ночном дежурстве.

Я обернулась на раздавшийся за спиной скрип и увидела Югова. Он покачал головой и исчез. Заключенный с ним договор о невмешательстве начал действовать.

— Вначале все было как обычно. Двоим дали снотворное. Поставили пару капельниц. У нас несколько человек очень тяжелые, не соскучишься. В четвертом часу утра одна женщина в четвертой палате, где лежала Лена, стала очень буйно требовать дозу, ее пришлось связать и вколоть успокоительное. Она подняла на уши всю палату. Я с ней минут десять провозилась, потом медсестра…

— Абрамова? — уточнила я.