отвезла меня, впрочем, за три квартала от места встречи, а потом невозмутимый Бессонов-Бизон провел меня во двор и проводил на второй этаж сталинского дома, где у открытой двери уже ждал Кешолава.

– Проходите, Евгения Максимовна. Вас не смущает, что вы в такой поздний час приехали в дом почти незнакомого мужчины? Прошу меня простить за столь неурочное приглашение.

– Честно говоря, мне не до условностей. Да и ваша галантность, Теймураз Вахтангович, не совсем уместна.

– Галантность никогда не бывает лишней.

– Быть может. Но в данный момент меня интересует только местонахождение моей тетушки. Надеюсь, когда вы говорили по телефону, что ни при чем, вы просто находили, что это не телефонный разговор? Она здесь?

– Нет, к сожалению, я говорил правду. Я не знаю, где ваша тетушка, и вообще не имел возможности ее видеть. Евгения Максимовна, если уж вы невольно оказались вовлечены в это дело и даже успели пострадать от него, я должен вам кое-что объяснить.

– Да. Хорошо. Я затем сюда и приехала.

– Честно говоря, я сам многого не знаю, не понимаю...

– Не самое лучшее начало для откровенной беседы, – перебила я, не удержавшись.

– Нет, напротив, хуже было бы, если бы я все знал и понимал. Словом, мы должны помочь друг другу. Вы постараетесь помочь мне, я – вам.

– Ну, говорите.

– Так вот, Женя... Позвольте, я буду называть вас по имени? – спросил Кешолава, и я кивнула. – Я знаю о вас не так чтобы много. Меня к вам направили. То есть сделали так, чтобы я к вам обратился.

– Кто?

– Все по порядку, не спешите. Вам ведь неизвестно, кто я такой и чем занимаюсь?

– Ну, – усмехнулась я, – почему же? Вы, господин Кешолава, занимаетесь охранным бизнесом, у вас своя фирма, носящая название «Контроль-С».

– Совершенно верно, – с ноткой удивления сказал мой собеседник. – А вы еще говорите, что не общались с Кораблевым и Хрущевым. Откуда бы тогда вы это знали?

– Примитивный подход, Теймураз Вахтангович. Кораблев тут совершенно ни при чем. А я вообще человек информированный.

– Да, знаю. Слышал. Вы ведь в некотором роде моя коллега?

– Да. Только у вас фирма, а я сама по себе.

– Но некоторые говорят, что вы, быть может, стоите целой фирмы.

– Не стану этого отрицать. Хотя бы из тщеславия.

– Ну вот и прекрасно. А теперь перейдем к делу. Женя, вы, разумеется, слышали об убийстве Вадима Косинова? Громкое дело, про него и сейчас много пишут.

– Вы сами ответили.

– Значит, слышали?

– Да.

– Вадим Косинов работал в учреждении, которое охранялось моей фирмой. До девяностых годов это был исследовательский институт, курируемый чуть ли не КГБ, а потом, с начала девяностых, – не пойми что. Ну, как и во всей стране. Так вот, моя фирма охраняла даже не сам корпус, а прилегающие территории: въезд, ворота, стоянку автомобилей. А так как учреждение режимное, то внутри у них была своя охрана.

– Понятно.

– Не говорите гоп. Я сотрудничал с этой конторой два года и до сих пор толком не знаю, чем они там занимаются. Говорят, сейчас опять пошли госзаказы, как раньше, так что там собрались восстанавливать НИИ в полном объеме. Словом, продлять наше сотрудничество они не стали, контракт моей фирмы с учреждением истекает в конце месяца. Но примерно три недели назад со мной захотел встретиться человек, который, кажется, многим в этом учреждении заправляет. Фамилия его Фомичев. Этот Фомичев вообще очень скользкий тип. Такой внешне мягкий, вкрадчивый, я бы даже сказал – неприметный, глаза за очками прячет...

– Старая гэбэшная манера, – отметила я.

– Вот именно. Манеры у него еще те. Господин Фомичев попросил меня установить слежку за неким молодым специалистом их конторы. Догадываетесь, что этим специалистом был как раз Вадим Косинов? Я лично не удивился, но в рабочем порядке спросил, на предмет чего я должен наблюдать за Косиновым. Фомичев поулыбался и ответил, что мои сотрудники, то есть наиболее профессиональные и ответственные из них, должны отследить контакты Косинова, с кем он встречается, с кем дружит. Но просил к нему самому не приближаться, никаких несанкционированных шагов не предпринимать.

– Следить, но не приближаться и шагов никаких не... Забавно, – выговорила я. – Этот ваш Фомичев большой шутник.

– Вы еще не слышали о главных его шутках. Я согласился следить за Косиновым, и мои лучшие спецы включились в работу. Не скажу, что она была очень сложной, потому что тот особенно ни с кем не общался. Кажется, он был вообще немножко блаженненький. Они все, эти ученые, с прибабахом. – Кешолава снисходительно усмехнулся, когда произнес последние слова. – Но самое занимательное было впереди. В один прекрасный день, а было это за два дня до смерти Косинова, вызывает меня к себе Фомичев и говорит: «Дорогой Теймураз Вахтангович, вы не работник, а хрен с горы!» – «Что такое?» – удивляюсь я. «Дело в том, что из корпуса пропал ноутбук с секретной информацией». Я поинтересовался, при чем тут я, если внутренняя охрана здания – дело не моей конторы. На что получил ответ, что в моей компетенции – проверять выезжающие с территории машины. В общем, валил Фомичев, что называется, с больной головы да на здоровую. Я ничего не понимал. Какой ноутбук? Какая информация?

– Неприятный тип этот ваш Фомичев.

– Да уж конечно! И главное, какие джеймсбондовские глупости лепит: «Ноутбук с секретной информацией»! Что за бред? – Кешолава тихо, но вполне разборчиво выругался под нос и продолжал: – Словом, сделали меня крайним по всем пунктам. Оказалось, что у Фомичева крепкие связи и в ФСБ, и в мэрии, и где бы то ни было вообще! Он дал мне понять, что если ноутбук не будет найден, то мне можно проститься со своей фирмой. Я такого наката на себя даже в бандитские времена, когда беспредельщики шарили, не припомню! Главное, безо всякой на то причины! – Кешолава протер платочком лоб, на котором выступили капельки пота. – Словом, обязали меня искать этот чертов ноутбук, дали подробное его описание, конфигурацию, даже возможные заставки на «рабочем столе», на экране, перечислили. Пришлось поднимать список тех, кто выезжал с территории учреждения за те сутки, когда ноутбук пропал. Если он вообще пропадал...

– И что же?

– У нас такой порядок, что сотрудники их конторы должны регистрировать свои автомобили у дежурного, а им всегда был человек из моей фирмы, – сказал Кешолава. – А как раз в тот день Косинов приехал на новом «Рено». Мой сотрудник машину тщательно осмотрел, как положено, и внес в список. «Рено» проехал во внутренний двор. Там, знаете, так устроено: корпус идет замкнутым четырехугольником, контроль на входе в него жесткий, но во внутренний дворик из корпуса можно пронести что хочешь. Хоть корову. Наружу только вынести нельзя.

– Ну и что с этим ноутбуком?

– Вызывает меня к себе Фомичев вторично, на следующий день уже, рвет и мечет, говорит, что ноутбук нашли в туалете корпуса, он разбит, а с жестких дисков вся информация стерта. И тут Фомичев начал со мной откровенничать: говорит, что, хоть ноутбук и не покидал дворика, как-то произошла утечка информации, причем такого ее объема, что на дискете и даже на диске лазерном не пронесешь. Как уж он установил эту утечку информации, он мне не сказал, но говорил только, что я должен немедленно найти Косинова и проследить за его... гм... передвижениями.

– По-моему, Фомичев вас использовал самым грубым и беззастенчивым образом, – сказала я.

– Да. А я сразу не понял. Надеялся, что они продлят контракт по охране, если я буду все делать, что мне Фомичев говорит. Деньги-то приличные платили. Словом, продолжил я слежку за Косиновым. Ничего предосудительного за ним замечено не было, да и ездил-то он из дома – на работу, с работы – домой. И все. Анахорет такой...