— У меня была важная работа, — ответил Каспар. — А они не захотели мне помочь.

— И каков результат твоей работы? — спросила Мэдди, стоя у двери. — Нашел то, что искал?

Каспар даже не посмотрел на нее, откинулся на спинку дивана и сказал:

— Числа нужно подкорректировать. Они правильные во всем, за исключением одного.

— Чего же? — спросила Мэдди.

— Не тот город. Я провел новый расчет. Завтра уеду на север.

Мэдди и Лина переглянулись. Каспар повернулся и, прищурившись, посмотрел на Мэдди.

— Как я понимаю, ты ехать не хочешь. — Вопроса в его голосе не слышалось.

— Нет, благодарю, — ответила Мэдди. — Я останусь здесь, где у меня действительно будет важная работа.

Торрен дернул Каспара за рукав:

— На этот раз ты мне что–нибудь привез?

— Да, привез.

— Что? Что? Могу я это взять?! — прокричал Торрен.

— Да, в грузовике, — ответил Каспар. — Я нашел целую коробку. Редкий случай. Можешь взять одну штуку.

— Одну чего? Пойдем, дай ее мне! — Торрен рванулся к двери.

Каспар тяжело поднялся и вышел следом за ним. Лина наблюдала, как Каспар залез в ящик и вытащил вещицу, которую она сразу узнала. Лина даже вздрогнула. Она давно таких не видела, словно эта вещица принадлежала старому другу, уже умершему.

— Что это? — спросил Торрен.

— Лампочка, — ответил Каспар. — Я нашел целую коробку, сорок восемь штук, все неиспользованные.

— А для чего они нужны? — спросил Торрен, вглядываясь в стеклянную колбу и постучав по ней ногтем, будто ожидал, что ее содержимое сейчас оживет.

— Они дают свет, — ответил Каспар. — Если есть электричество.

— Но у нас нет электричества.

— Совершенно верно, — устало ответил Каспар. — Вот пусть она у тебя и полежит. На случай, что когда–нибудь оно у нас будет.

Торрен подошел к подоконнику, уселся на него и стал вертеть лампочку в руках. Лина наблюдала за ним, думая об Эмбере. Однажды люди придумали, как получать электричество. А значит, могли придумать вновь.

Через несколько дней после отъезда Каспара в дом доктора пожаловал еще один визитер.

Лина сидела во дворе и разбивала грецкие орехи, когда к калитке, сгорбившись, подошел человек. Он никак не мог справиться с щеколдой, и Лина пошла открывать ему. И тут она поняла, что это Бен Барлоу. Его раненая, забинтованная рука висела на перевязи, так что один рукав болтался пустой, поэтому Бен выглядел сгорбленным.

— Добрый день, — поздоровался он. — Торрен дома?

— Да, — ответила Лина. — Я сейчас приведу его.

Торрен сидел на заднем дворе под деревом и уминал краюху хлеба.

— Твой дядя пришел повидаться с тобой, — сказала Лина.

Торрен уставился на нее:

— Мой дядя? — Похоже, он и обрадовался и испугался, но вскочил, засовывая хлеб в карман.

Бен нахмурился, увидев идущего к нему Торрена, а потом, словно одернув себя, заулыбался.

— Привет, племянник, — сказал он, садясь на скамью. — Как поживаешь?

— Отлично, — настороженно ответил Торрен.

— Вот и здорово. — Бен погладил свою бороду. Лина гадала, что же он собирается сказать.

Молчание нарушил Торрен:

— Твоя рука все еще привязана?

— Да, — ответил Бен. — С трудом заживает, — снова нахмурившись, ответил он. — Решил вот зайти и проведать тебя. Давно не виделись.

— Много лет.

— Ну да. В администрации столько дел. Проблем всегда много. Нужно принимать важные решения.

Лина поняла, что и Торрен пытается ответить на тот же вопрос: а зачем он пришел?

— Иногда человек принимает правильное решение, иногда ошибается, — сказал Бен.

— Это точно, — отметил Торрен.

Бен поправил забинтованную руку. Лина заметила, что борода у него подстрижена не так аккуратно, как обычно, наверное, левой рукой не получалось. И она решила, что у Бена нет жены. Во всяком случае, Лина никогда не слышала, чтобы кто–то о ней говорил.

— Что ж, тебе повезло, когда тебя вытащили из огня, не так ли? — спросил Бен.

— Да, — согласился Торрен.

— Мне пришлось признать, что тот пожар — моя вина.

— Наверное, — неуверенно ответил Торрен.

— Несчастный случай, которого следовало избежать.

— Ага.

Бен с трудом встал.

— Ну ладно. Я рад, что повидался с тобой. Нам надо получше узнать друг друга. Приходи ко мне, хотя дома я, конечно, бываю редко.

— Ты очень занят, — сказал Торрен.

— Совершенно верно, — подтвердил Бен и направился к калитке.

Уходя, он помахал Торрену и, не оборачиваясь, медленно зашагал по улице.

— Он извинялся, — пояснила Лина Торрену, — извинялся за то, что сделал. Я думаю, извинялся и за то, что не стал тебе хорошим дядей… не взял жить к себе.

— Жить с ним? — Торрен скорчил рожицу.

— Я думала, тебе не нравится у доктора Эстер. Ты не выглядишь счастливым.

— Я здесь очень счастлив, — резко ответил Торрен. Он сел на скамью, где сидел Бен, и достал из кармана хлеб. Неподалеку прыгали несколько маленьких птичек, и Торрен рассеянно бросал им крошки. Похоже, он крепко задумался о чем–то. — Мне тут нравится, — сказал он и посмотрел на Лину округлившимися глазами, словно только что сделал это открытие.

На следующий день к Лине пришел Дун. В руках у него был мешок. Его сопровождал Кении, который держался чуть позади Дуна и через раскрытую дверь с любопытством заглядывал в комнату.

— Я хочу тебе кое–что показать, — объяснил Дун цель своего прихода. — Я сделал одну штуковину из подарка, который ты мне привезла.

— Он просто гений! — сказал Кении. — Мне он уже показал.

Дун поставил мешок на подоконник.

Время было послеобеденное, но дни стали значительно короче, и солнце почти зашло за горизонт. Доктор Эстер уже зажгла две свечи. Вместе с миссис Мердо и Мэдди она сидела за столом и лущила фасоль, а Поппи разрывала стручки на мелкие кусочки.

Все подошли к Дуну, чтобы посмотреть, что он принес. Подошел и Торрен, но ему хотелось показать Дуну, что ему привезли, а не смотреть на содержимое мешка.

— Я получил подарок от Каспара, — гордо заявил он.

— Отлично, — ответил Дун, но слова Торрена пролетели мимо его ушей.

Лина видела, что все мысли Дуна заняты принесенной им штуковиной. Его глаза сверкали в свете свечей, а руки никак не могли справиться с веревкой, перехватывавшей горловину мешка. Наконец он развязал веревку и достал небольшое устройство из дерева и металла. «Какая–то машина», — подумала Лина. Она увидела проволочную спираль, внутри которой находился привезенный ею магнит, и рукоятку, которая наверняка заставляла что–то вращаться. Ее не интересовали машины, поэтому она почувствовала некоторое разочарование.

Казалось, Торрен тоже был разочарован.