Я попросила Полянского посвятить меня в детали дорожно-транспортного происшествия, в результате которого погибла Тамара Сергеевна. Из этого разговора мне также удалось узнать еще несколько фамилий присяжных заседателей.

Несколько часов подряд я занималась тем, что обзванивала этих людей. Не всех удавалось сразу застать у телефона, поэтому приходилось вновь и вновь набирать одни и те же номера. Двое мужчин наотрез отказались со мной разговаривать, почему-то решив, что я их разыгрываю. Впрочем, мне было достаточно узнать, что они живы и здоровы. Женщины оказались более словоохотливыми, от них по цепочке я узнала имена и телефоны других присяжных заседателей. В результате мне удалось выяснить, что семеро из двенадцати находятся в добром здравии, и на их жизнь никто не покушался.

А вот гражданка Шалкина поведала мне о том, что полгода назад едва оправилась после тяжелейшего отравления. Каким образом в ее организм попал яд, она так и не поняла, но медики сказали, что в быту он не встречается, поскольку относится к боевым отравляющим веществам. В мою версию о мести присяжным Маргарита Семеновна, можно сказать, вцепилась руками и ногами и даже подсказала, что у осужденного Бориса Шурыгина есть брат, который присутствовал на всех судебных заседаниях и то и дело бросал на судью и заседателей зловещие взгляды, от которых ее трясло.

Что касается еще двоих, то их судьбу мне так и не удалось выяснить. До Ларисы Андреевны Новиковой, старосты присяжных заседателей, я просто-напросто не дозвонилась. А Самуил Иосифович Либерман, по словам Шалкиной, собирался уезжать в Израиль, на постоянное место жительства, поэтому никому не оставил своих тарасовских координат. Чтобы выяснить, уехал он или нет, мне надо было обратиться к кому-нибудь за помощью, хоть к тому же Кирьянову. Вдруг Либерман остался и здесь с ним случилась какая-нибудь беда? Но я решила не надоедать Кире, а занималась сбором информации самостоятельно, ожидая, когда Володька сам мне позвонит. Вот тогда-то придется свалить на него гужом очередные вопросы!

Мое упорство дало определенный результат. Я пришла к выводу, что новая версия имеет право на существование. Статистика говорила сама за себя — два трупа на двенадцать человек и одно отравление, которое едва не закончилось летальным исходом. Конечно, мне предстояло еще много работы, чтобы проверить, не связаны ли эти трагические события между собой, но я была полна решимости копать в этом направлении дальше.

Кирьянов позвонил мне около десяти часов вечера.

— Танюша, наконец-то! Никак до тебя не доберешься! Звоню на сотовый — занято, на домашний — тоже занято. Ты что по двум телефонам сразу разговаривала?

— Почти так, Володенька. Ну что у тебя?

— У меня есть информация, но не знаю, понравится ли тебе она? Шурыгин сидит, побега он не совершал. Может быть, за него кто-то другой мстит?

— Вот и я так подумала. Мне сказали, у него брат есть бандитской внешности. Имя не знаю, но надеюсь, что он тоже Шурыгин, и тоже Иванович. Разузнай-ка мне его адресок.

— Лады.

— Но это еще не все. Бери ручку и записывай, — я обозначила Кире все интересующие меня вопросы.

На этот раз он не возражал и пообещал все сделать в той очередности, в какой я ему определила.

К концу второго дня расследования у меня было две рабочие версии. Первая — Демидову убил маньяк Тучнов. Вторая — Ксения поплатилась жизнью за суровый и несправедливый приговор, вынесенный Шурыгину, отрицавшему свою вину. Отдать предпочтение какой-то одной из этих версий было невозможно, они обе казались мне равноценными.

Признаюсь, захватило меня это расследование, втянуло так беспощадно и неотвратимо, что больше ни о чем не могла думать. Я мысленно рисовала психологический портрет Тучнова. На вид ему было около пятидесяти, при этом он, по собственному признанию, ни разу не был женат. Сам собой возникал вопрос — почему? Разумеется, я тоже убежденная холостячка, но у меня на первом месте работа, она отнимает все свободное время. К тому же какие мои годы! Работа страховым агентом или менеджером, что в сущности одно и то же, не должна быть препятствием для семейной жизни. Возможно, у Тучнова были слишком высокие требования к спутнице жизни, он искал идеал, которого в реальности просто не существует. А может, он был патологически зациклен на собственной персоне.

И что это за пристрастие к судебным процессам? Если ему нравятся детективы в принципе, так гораздо интересней читать книги, смотреть фильмы, а судебные процессы такие нудные! Я вспомнила лекции в академии права о том, что движет маньяками. Профессор Лужинский привел нам пример — один гражданин убил другого гражданина только потому, что хотел попасть в тюрьму. Она казалась ему заведением, окруженным ореолом тайны и загадочности. Попасть туда было одновременно и легко, и сложно, поэтому тот человек стал сознательно ходить по «лезвию бритвы». Сначала он стащил что-то в магазине, но это осталось незамеченным и только разожгло страсть. Потом он совершал еще что-то противозаконное, но попался только на убийстве.

Как знать, возможно, посещая суды, Тучнов удовлетворял свой психологически нездоровый интерес к аспекту, который не описывают в детективах. Вдруг ему нравилось, как подробно там разбирается сам процесс убийства, или его больше интересовало душевное состояние подсудимого? Допустим, однажды ему захотелось побывать на его месте, и он сделал шаг в этом направлении, преступив закон — пошел на преступление. Потом душа стала раздираться от противоречий — на скамью подсудимых хотелось и одновременно не хотелось. Он не признался в содеянном и заскучал, а чтобы подогреть страсти, выкинул со мной тот фортель в лифте. Может быть, я зря его отпустила? Надо было еще поработать с ним, и если он убил соседку, то непременно бы в этом сознался. Собственно, я так и хотела поступить, но его идея насчет мести присяжным заседателям увела меня в сторону.

Я плавно перешла к осмыслению второй версии. На мой взгляд, месть могла иметь место только в том случае, если Шурыгин на самом деле не убивал, а присяжные, сбитые с толку дутыми доказательствами, признали его виновным. Чего уж греха таить — такое иногда случается, когда за решетку попадает не тот, кому следовало бы. Я попросила Кирьянова заглянуть в архив и своим наметанным глазом просмотреть уголовное дело Бориса Шурыгина. Конечно, ему предстояло пролистать не один том, но это надо было сделать. Возможно, ему удалось бы обнаружить какие-нибудь недостатки в ходе следствия.

Что я сама собиралась завтра предпринять? Володька обещал с утра пораньше дать мне данные на брата Шурыгина — раздобыть эту информацию для него пара пустяков. Первым же пунктом моего плана было выяснение того, где этот человек находился в момент убийства Ксении. А на сегодня работа была закончена, пора в душ и на боковую.

Меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Я открыла глаза и взглянула на часы — было шесть утра. «Нет, это не Кирьянов», — подумала я про себя и потянулась к трубке.

— Татьяна, извините, что так рано. Я подумал, что вам это надо знать — у нас в подъезде снова несчастье, — взволнованно сказал Демидов. — Веру Михееву убили, тоже в лифте, только не ножом, а задушили, наверное. Ее толстяк, то есть Циттель, там обнаружил. Вы меня слышите?

— Да, Алексей, я вас слышу. Спасибо, что позвонили. Вполне возможно, убийца один и тот же человек. Немедленно выезжаю к вам.

«Веру убил Тучнов, и я виновата в том, что не смогла предотвратить это преступление. А ведь могла!» — Я вскочила с постели, словно укушенная змеей. Через какие-то десять минут, даже не испив кофе и одевшись в первое, что подвернулось мне под руку, выбежала из дома и села в машину.

Мысли одна за другой вихрем проносились в моей голове. Тучнов точно маньяк. А они никогда не отступают от собственного сценария. Он хотел задушить меня в лифте, ему это не удалось, но маньяку во что бы то ни стало надо было осуществить задуманное. Кого душить — не играло особой роли, главное — претворить желаемое в действительность. А Тучнов хитер — подбросил мне идею насчет мести присяжным