струйки воды, но и слезы.

— Прекратите, Татьяна Александровна, — сердито пробормотала я. — Вы же не дура-малолетка, в чем дело? Ну, вот такая у вас работа, и ничем она не хуже, например, работы хирурга! При чем тут ваша выдуманная вина? Не можете же вы, любезная моя, предусматривать все возможные убийства? Этак вам надо тогда было бы не детективом работать, а Анжеликой Эффи какой-нибудь!

Прочитанная мораль возымела действие. Становиться Анжеликой Эффи у меня не было никакого желания. По моему пониманию, каждый должен заниматься своим делом, а мне нравилось мое, несмотря на сопутствующие обстоятельства. Поэтому я немного успокоилась и привела в порядок свои разбушевавшиеся чувства.

Выйдя из душа, я заварила кофе. Душа моя медленно начинала согреваться, наполняясь новой жизненной силой, и все казалось уже не так плохо, как поначалу.

Душ и кофе с сигаретой — что может быть эффективнее в борьбе с жизненными незадачами, если у человека напрочь отсутствует потребность в молитве?

Конечно, с молитвой у меня было так плохо из-за некоторой склонности к греху. Во всяком случае, когда я дотронулась ладонью до крышки старинного альбома, на обложке которого почему-то была картина «Меньшиков в Березове», мою ладонь будто обожгло, и я отдернула руку. А почему, собственно, ты считаешь себя вправе лезть в чужие тайны? Мой внутренний голос буквально негодовал по этому поводу.

— Если я не буду лезть в чужие тайны, — сказала я тихо, протягивая руку к альбому, — я не узнаю, в чем там дело.

«Ну? И ты, значит, считаешь, что в этом альбоме найдешь все тебе необходимое для разгадки?»

— Попытка не пытка, — парировала я. — Надо попытаться, ведь так?

Покрутив ручку настройки, отыскала ее без труда — среди всех станций, в основном передающих самую отвратительную попсу, «Таро» отличалась интеллигентностью. Порадовав меня блюзом, они быстренько оттараторили рекламу и пригласили на работу менеджера по работе с клиентами. Далее следовал телефон, по которому должен был звонить желающий. Я понятия не имела, чем должен заниматься менеджер с клиентами, но смела надеяться, что мне повезет. Что-то я в последнее время так и пытаюсь устроиться куда-нибудь на вторую работу!

Набрав номер, услышала очень неплохо знакомый голос:

— Алло?

— Я по поводу работы, — сказала я, судорожно вспоминая, где я этот голос уже могла слышать.

— Ты? — удивился мой абонент. — Таня, ты что, не узнала меня?

О господи! Сережа! Мой давний знакомый… Как же я забыла, что он работает как раз на «Таро», ди- джеем. Ах, простите, ведущим… Сережа патологически не выносил, когда его так называли.

Знакомы мы были неплохо — вместе часто бывали на одних и тех же тусовках, и отношения у нас были довольно неплохими. Я всегда говорила, что главное условие успешной работы сыщика — общительность и достаточное количество знакомых.

— Послушай, я же совсем забыла, что ты работаешь на «Таро»! Привет.

— Иванова, только не вешай мне лапшу на уши, что тебе ужасно хочется поработать менеджером, ладно? Излагай проблему сразу. Не стану мучить великого сыщика подробностями своей жизни.

— Сереж, мне нужна твоя помощь, — честно призналась я.

— Я догадливый мальчик, — рассмеялся он. — Надеюсь, у тебя там не начали мочить ди-джеев?

— Нет, успокойся. Убили старикана с уголовным прошлым и еще одного старикана — художника. Они, ко всему, были друзьями и любителями антиквариата.

— Ага. А при чем тут наша многогрешная станция?

— При музыке, Сережа. В тот момент у старикана играла пластинка с песней «Пустыня любви», а у второго — радио. Ваше, Сереженька. И очень меня занимает один вопрос…

Я назвала ему дату убийства Арташеса, время и попросила вспомнить, кто дежурил в ту ночь. Мне повезло — дежурил он. И даже вспомнил название песни, которую он поставил как раз в это время.

— Потому что, Танечка, у меня как раз был концерт по заявкам. Позвонил какой-то мужчина и попросил поставить эту песню для очень хорошего человека, которому она чрезвычайно дорога как напоминание о прежней любви. Честно говоря, я вообще не знаю, как она у нас оказалась — песенка-то старая!

— Название, — простонала я. — Полцарства за коня, Сереженька!

— Хватит одного твоего поцелуя, — нахально сказал он. — «Пустыня любви» твоя и была заказана.

— Спасибо, — прошептала я и повесила трубку. После этого я свалилась в кресло и почувствовала себя в этой самой пустыне с кучей оазисов, которые сейчас казались только миражами, и полной путаницей в голове.

Господи, что у них за игра? Может быть, ты что-то понимаешь?

Потому что я не могла пока ничего понять, кроме того, что все странные убийства связаны с этой самой «Пустыней» и старинным стилетом. И за всем этим туманно рисуется стройная фигурка странной женщины, сошедшей с полотна Боттичелли, каждый пальчик которой украшен маленьким золотым колечком…

Лоретта, кто ты?

Я готова была простонать, прокричать этот вопрос в трубку. Все так легко: набрать номер ее телефона и спросить — кто ты, черт бы тебя побрал? Кто?

Я открыла альбом и сразу зажмурилась.

Прямо на первой странице с фотографии улыбались мне одинаковыми улыбками Арташес и Рябцев, только совсем молодые.

Но вот улыбки у них были точь-в-точь такие же, как сейчас, в последние мгновения их жизни… Как будто увидели они то же самое, что и тогда, двадцать лет назад.

Я схватила сигарету. Пальцы мои дрожали. Альбом же готовил мне новый сюрприз.

Следующая страница была украшена опять Арташесом и Рябцевым, но на сей раз между ними сидела очень красивая женщина. Молодая, немного поникшая, но с такими глазами, что я не могла оторвать взгляда от этой глубины и яркости, которую не могла скрыть даже старая фотография.

И я была готова поклясться, что эта красавица очень похожа на Лоретту!

Я смотрела на нее и думала — почему мне говорили про мальчика? Или Лоретта поменяла пол? Нет, мне показалось, что она — сама женственность!

Перевернув страницу, я остолбенела. Рябцев, обнимающий за плечи эту женщину. Господи, как он на нее смотрел! Сколько страсти было в его взоре!

Следующая — двое детей. Мальчик и девочка. Похожие, как две капли воды.

И в девочке этой я уже без труда узнала Лоретту!

Что же заставляло Гараяна скрывать ее существование?

Почему Рябцев так бережно хранил все эти фотографии?

Я на время отложила альбом. Мне был необходим тайм-аут. Я оказалась лицом к лицу с чужой тайной, и мне было немного странно и страшно.

Альбом вдруг стал казаться мне «черным ящиком», содержащим информацию, почему погибли «самолеты», но вот пока я не могла расшифровать эту информацию. Жаль, что у меня не было старого проигрывателя. Может быть, «Пустыня любви» могла бы помочь мне расшифровать эти странные «иероглифы»?

Я опять потянулась к нему, но не успела. Зазвонил телефон, и я опять услышала голос Мельникова:

— Тань, я вот что вспомнил… Может быть, ты сочтешь это глупым чрезвычайно, но помнишь — был фильм такой «Море любви»?

— Смутно, — призналась я. — Кажется, маньячный триллер?

— Вот, — удовлетворенно выдохнул Мельников. — Там какой-то придурок мочил девушек под мелодию