Людмила с готовностью откликнулась:

— Я постараюсь, конечно, но у меня самой пока с ним нет контакта. Понимаете, господин Гаранин, я…

В общем, все ясно.

Позвонив Кире и застав его, несмотря на позднее время, все еще на рабочем месте, я скоро узнала, что Гаранин — представитель столичной фирмы. Менеджер по продажам или что-то в этом роде. А значит, меня он может не интересовать.

Наконец-то я дома! Именно эта мысль заставила мое лицо расплыться в довольной улыбке — лежать на диване было так приятно!

Но долго разлеживаться я не стала. Прошла на кухню, сделала себе кофе и уселась на стул, прислонившись к стене. Вот теперь наступило время для размышлений.

Я с наслаждением сделала очередной глоток ароматного кофе, ощутив, как божественный напиток нектаром разливается по языку, небу и горлу. Улыбнулась, едва не мурлыкнув, и полностью отдалась размышлениям. Итак, что у меня есть?

Ну, во-первых, есть подозрительная Людмила Маслова, чья роль во всем этом деле не вполне ясна. Она может оказаться как организатором, так и лишь посредником. Тем более что Людмила, кажется, довольно давно подвизается в деликатном деле посредничества — не просто же так эта весьма вульгарная дамочка была приглашена на банкет к Шолонскому. Но у нее на Глеба Денисовича обида — тот не доплатил ей. Так что всякое возможно…

Что касается кода, то, вероятнее всего, здесь замешан Гурьянов. Бухгалтер вполне мог узнать шифр сейфа, ведь он часто бывал у шефа. А следовательно…

Стоп, есть еще один человек. Кармишин. Он же заместитель директора фирмы, мог и выкрасть чертежи самостоятельно. Например, чтобы продать их конкурентам или отдать в работу. Тогда прибыль пошла бы ему.

Мотнув головой, я отмела эту мысль как несостоятельную. Первым доводом против была моя репутация — вряд ли бы даже особо беспринципный преступник решился играть в подобные игры с Татьяной Ивановой. Помимо этого, если главбуху через посредничество Масловой или без него было бы достаточно несложно продать бумаги конкурирующей фирме, то с Кармишиным этот номер не прокатит. Начальство трепетно относится к боссам конкурентов, ведь те могут подставить. Скажем, такой ход: Кармишин в интимной обстановке продает шефу конкурентов документацию собственной фирмы, после чего обращается в милицию и сообщает, что подозревает конкурентов в хищении документации. И доказывай потом, что не верблюд. Дело-то деликатное, и сделка проводилась без лишних свидетелей. Вот так. Кто у меня там еще? Ручин. Но… Не вижу повода. С долгом он разобрался, причем сумма денег на его счет поступила до похищения. Конечно, его все равно пока не стоит терять из виду, устало позевывая, подумала я. По крайней мере пока преступление не будет раскрыто и чертежи не окажутся «дома» у Шолонского.

Все, хватит работать, пора спать.

Первый день расследования прошел не слишком продуктивно, но… Это же понедельник. К тому же кое-что я тем не менее смогла выяснить. Так, уже засыпая, лениво думала я. Завтра надо будет прослушать телефон Масловой. Проследить за ее передвижениями…

Мысли вяло перетекали одна в другую, гротескно сплетаясь, подобные клубкам пестрых змей…

Поднявшись по звонку будильника, я не позволила себе разлеживаться. Это только в рекламе хорошо: сижу, а денежки идут. Меня же, как любого волка, кормят ноги.

Постояв под горячим душем и с наслаждением выпив огромную чашку свежесваренного кофе, я с удовольствием, знакомым лишь заядлым курильщикам, выкурила первую сигарету. А затем собралась на выход, поступив сегодня умнее, чем вчера, — надела джинсы и сапожки на плоской гибкой подошве. И вот, удобно экипировавшись, я вышла из дома, предполагая, что на целый день.

Улица встретила меня почти зимним холодком, пощипывающим щеки и освежающим. Туман еще не успел раствориться, но буквально на глазах становился менее плотным под воздействием холодного равнодушного солнца и легкого ветерка. Погрузив свое еще довольно-таки сонное тело в машину, я поехала к дому Масловой, действуя по намеченному перед сном плану.

Добравшись до места и устроившись в машине поудобнее, но так, чтобы хорошо видеть подъезд и сразу заметить Людмилу, если она решит прогуляться, я закурила и вставила в уши наушники. В них царила тишина, звонкая до прозрачности и тяжелая, как хрусталь. Я задумчиво выпускала дым в щелку окна, и он растворялся в плотнотуманном, расцвеченном тусклыми солнечными бликами воздухе. Аромат зимы, проникая в окно, слегка пощипывал ноздри, от чего не спасала даже включенная печка.

В одном из наушников, передающем действия в квартире, заработал «жучок», поставленный под столом в зале, — раздались противный скрежет, стук, журчание воды, и отчетливый голос Масловой произнес смачно:

— Черт побери, эти долбаные чашки! З-зараза!

Так, хозяйка квартиры проснулась, умница. Теперь можно и по телефону поговорить, а то и прогуляться куда-нибудь по делам, язвительно подумала я, выбрасывая окурок за окно, в повлажневшую и покрывшуюся ледяной сверкающей корочкой листву и закуривая еще одну сигарету. Но во втором наушнике, связанном с телефоном, по-прежнему царила тишина. Зато первый осыпал меня не слишком приятными звуками — кажется, по столу елозила тряпка.

Полученная по моим личным каналам техника была первосортной и озвучивала все, чуть ли не дыхание человека в комнате. В данном случае чуткость прибора отнюдь не доставляла мне удовольствия — бессмысленное бурчание Людмилы, обладательницы пронзительного голоска, вместе с ширканьем тряпки создавали мощную атаку на барабанные перепонки. Я уменьшила громкость почти до конца.

Стрелка на часах, кажется, замерла. Да, такое времяпрепровождение не назовешь занятным. Скорее уж занудным.

Наконец второй наушник щелкнул, и я прибавила его громкость.

— Алло? — низкий мужской голос звучал с полувопросительной-полусонной интонацией.

— Привет, золотце, я тебя не разбудила? — затрещала Людмила. — Помнишь, мы договаривались, что я тебе позвоню… Только я обнаружила, что у меня сегодня встреча, вот и решила позвонить пораньше. Как дела?

— Нормально, ты меня не разбудила, я рад тебя слышать. — Голос был невозмутим.

— Как твой шеф относится к закупке лазерного оборудования?

— Аналогов много, говорит. Но я к нему все время подкатываюсь, так что, думаю, согласится. — В мужском голосе прорезалась язвительная улыбка. — Людочка, еще немного потерпишь?

— Конечно, — весело откликнулась Людмила. — Только действуй побыстрее, а то мой знакомый может продать всю партию.

— А нового ничего нет? — осведомился мужчина с любопытством.

— Пока нет.

Мне показалось, что в голосе Масловой при этих словах прозвучала еле заметная растерянность и еще — какой — то намек. Раз она распространяет оптику и все, связанное с данной отраслью техники, то могла бы продать этому своему абоненту и чертежи Шолонского. Если они у нее, конечно. Или пока опасается?

— Но если будет, ты ведь сообщишь… — попросил мужчина. Людмила с готовностью, кокетством и сдержанной иронией ответила:

— Конечно, только ты сначала пропихни первый заказ.

— Говорю тебе — скоро контракт будет подписан, — заверил ее собеседник.

— Ну тогда пока. Звони, если что. — В наушнике громким щелчком прозвучал отбой. Но тут же сработал другой.

— Вот придурок! — возмущенно буркнула Людмила. Голос ее был немного приглушен, но звучал достаточно четко. — Не может шефа обработать побыстрее! Лучше бы… Ой, к черту, — лаконично завершила монолог с самой собой Маслова.

Я совершенно забыла о сигарете, торчавшей в моей замершей руке, и вот результат — огонек,