— Пинсян, — кликнул служанку Сунь Укун. — Я хочу вставать.

— Я вам пришлю ее, — ответила служанка за окном. Вскоре Пинсян отворила дверь и вошла в спальню. Сян Юй помог Сунь Укуну встать, и они сели рядом. Тут в комнату вбежала еще одна прислужница и спросила:

— Желает ли госпожа пройти в Домик Небесных Песнопений и омыть тело водою?

Сунь Укуну не терпелось поскорее покинуть спальню, но он подумал: 'Если я буду чересчур спешить, я уроню достоинство Красавицы', — и лениво распахнул ставни окна, затянутого зеленым шелком, поднял стебелек помграната, повертел его в пальцах и снова уронил на узорчатый пол. Потом Сунь Укун спустился по ступенькам вниз и неторопливо прошествовав в Домик Небесных Песнопений. Там на узком стеклянном столике стояла шкатулка серебристого лака, коробочка с дивно пахнущей Пудрой Небесного Дворца и пурпурная чаша яшмового стекла, в которой лежала лента для волос. Еще там была изящная ваза с тушью для ресниц. На восточной стороне столика лежали четыре гребня — один большой и три маленьких, на западной — гребни из зеленой яшмы: пять гребней среднего размера и пять маленьких. На юго-восточной стороне Сунь Укун увидел четыре больших гребня из носо¬рожьего панциря и четыре маленьких гребешка из красного камня, а на северо-восточной — флакон из льдистой яшмы с подслащенной 'водой ста ароматов', украшенный 'облачным' узором 'кувшин ста сосцов', наполненный на две трети винным уксусом для смачивания ногтей. В северо-западном углу стояла узорчатая каменная чаша наподобие квадратной яшмовой печати. В чаше, на дне которой лежало несколько диковинных камешков, а на них крохотная бамбуковая кисточка, хранилась чистая вода. В юго-восточном углу были разложены четыре больших и десять маленьких мягких кисточек и шесть кисточек из человеческого волоса. Рядом с ними лежал гребень для умасливания волос и пара гребешков с квадратными зубьями. Еще там стояло старинное бронзовое зеркало, а вокруг него были разложены золотые щипчики, нож¬ницы, инкрустированные яшмой, бритва, бокал чистой росы, собранной с лепестков роз, кубок с зеленой рисовой пудрой для умывания рук и стакан из зеленой яшмы с благовонным маслом.

Увидав зеркало, Сунь Укун тут же посмотрелся в него, желая сравнить себя с настоящей Красавицей Юй, и нашел, что лицо в зеркале даже еще красивее. Вокруг него хлопотали служанки: одни делали ему прическу, другие надевали на него богатый наряд. Когда утренний туалет был окончен, Сян Юй вошел в Домик и сказал:

— А теперь, Красавица, идем к Яшмовым Воротам!

Сунь Укун только того и ждал. Но когда Сян Юй кликнул носильщиков с паланкином, Сунь Укун с укоризной произнес:

— Ах, Великий владыка, вам совсем чужды утонченные чувства! Нам предстоит всего-навсего небольшая прогулка под сенью сосен и кипарисов. Пренебречь ею ради поездки в паланкине — это грубо!

— Убрать паланкин! — грозно приказал Сян Юй.

Взявшись за руки, Сян Юй и Сунь Укун отправились к Яшмовым Воротам и вскоре уже стояли перед ними. Никаких печатей на Воротах не было, и стоило Сунь Укуну толкнуть створки, как они наполовину приоткрылись. 'Если я не убегу сейчас, то когда же мне бежать?' — подумал Сунь Укун и, сжавшись, легко проскользнул в открывшуюся перед ним щель. Сян Юй остолбенел от неожиданности, потом, изумленно вскрикнув, попытался ухватиться за край одежды своей спутницы, но рука его поймала только воздух, и он чуть не грохнулся наземь. А Сунь Укун, забыв и думать про Сян Юя, устремился к своей цели.

Проскочив Ворота, он помчался по дороге прямо, никуда не сворачивая. До его слуха доносились причитания владыки Сяна и крики служанок. Лишь отмахав несколько ли, он перестал слы¬шать их голоса, но до Мира Будущего так и не добрался. В душу его закралась тревога: 'Ну и ну! Старина Сунь всегда надувал других, а на этот раз меня, видно, провел Сян Юй, и мне придется пропадать в этом бездонном колодце!'

Вдруг прямо над его ухом раздался голос: 'Великий Мудрец, не тревожься понапрасну. Ты прошел уже больше половины пути, еще немного — и ты попадешь в Мир Будущего'.

— Старший брат, где ты? — спросил Сунь Укун.

— Я за соседней дверью, Великий Мудрец, — ответил тот же голос.

— Ну, коли так, отвори дверь и пригласи меня на чашку чая, — сказал Сунь Укун.

— Это Мир, где никого и ничего нет, — ответил голос. — Тут нет чая.

— Если это Мир, где никого нет, то кто же говорит, что здесь нет никого? — недоуменно спросил Сунь Укун.

— Великий Мудрец, вам ума не занимать, что же вы сегодня такой недогадливый? — отозвался голос. — Я существую отдельно от своего тела. По правде сказать, у меня и тела-то никогда не было.

Сообразив, наконец, что двери ему никто не отворит, Сунь Укун так рассердился что бежал не переводя дух до тех пор, пока не попал в Мир Будущего. Едва он остановился, как навстречу ему вышли те самые шесть разбойников, которых он уже встречал в прошлом.

— Ого! — воскликнул, рассмеявшись, Сунь Укун. — Тут какие-то нелады со временем. Средь бела дня вижу демонов!

— Не убегай от нас, Красавица! — заорали шесть разбойников. — Мы снимем с тебя одежду, сорвем драгоценности, и ты сможешь идти дальше, ни о чем не тревожась!

Эта глава оказалась 'Основными записями о Сян Юе '.

Когда Сунь Укун в обличье Красавицы Юй прошмыгнул в Яшмовые Ворота, мыслями он был весь в Мире Будущего и даже забыл вернуть себе свой настоящий облик. Он вспомнил об этом, лишь когда повстречал шестерых разбойников. Ударив себя по щекам, чтобы побыстрее превратиться обратно в Сунь Укуна, он закричал:

— Эй вы, шесть разбойников! Полюбуйтесь-ка на мой посох!

Храбрость шестерых разбойников растаяла в одно мгновение. Упав на колени, они стали молить о пощаде:

— Великий Мудрец, Сострадательный бодхисаттва! В тот раз под старым деревом, увитым плющом, негоже было нам покушаться на вашу жизнь и навлекать на себя ваш благородный гнев. Тогда мы все вшестером нашли свою погибель, и наши души прилетели в Мир Древних. Но оттуда нас с позором изгнали как лютых разбойников. Пришлось нам скрыться здесь и промышлять разбоем средь бела дня. Но мы не сделали ничего даже наполовину дурного. Припадаем к вашим стопам и молим о пощаде!

— Я бы вас пощадил, да ведь вы мне спуску не дадите, — сказал Сунь Укун. С этими словами он выхватил свой посох и изрубил разбойников на куски. А потом пошел дальше, раздумывая отом, как найти потайной ход.

Вдруг дорогу ему преградили два человека в зеленой одежде и, вцепившись в него, затараторили:

—  Уважаемый Великий Мудрец, вы пришли как раз вовремя. Наш повелитель, Владыка Ада Яньло, занемог и умер. Яшмовый Император занят строительством какого-то дворца у себя на небесах и до сих пор не прислал нам никого взамен. Ему и дела нет, что мы тут в Подземной Управе остались без начальника. Если бы вы, уважаемый Великий Мудрец, хотя бы на полдня взяли бразды правления в свои руки, мы бы вам в ножки поклонились!

'Если я потеряю здесь полдня, я смогу увидеться с Цинь Шихуаном не раньше завтрашнего утра, — подумал Сунь Укун. — А вдруг какое-нибудь чудище тем временем погубит моего учителя? Нет, надо отвязаться от этих нежданных просителей!' И он сказал:

— Я бы справился со многими другими делами, но работа Императора Яньло мне не по плечу. Человек я прямодушный и донельзя вспыльчивый, оттого от меня частенько достается невиновным. Если случится в Подземной Управе разбирать какой-нибудь судебный иск и истец станет доказывать, что он прав, то я, чего доброго, рассвирепею, выхвачу свой посох и измолочу ответчика в лепешку. Хорошо, если свидетели по делу подтвердят правоту истца! Ну, а вдруг они бросятся на колени и скажут, что истец соврал и ответчика