дело вылетают… мы уже привыкли…

Она выдвинула ящик стола, пошарила в темноте, чиркнула спичкой, зажгла свечу.

Из темноты выступили лица Анфисы и Виктора – они обменялись такими жаркими взглядами, что Надежда почувствовала себя лишней и виноватой.

Но она тут же отбросила эти несвоевременные мысли и озабоченно проговорила:

– Не нравится мне это…

– Где эти пробки? – спросил Виктор с бодрой энергией героя, готового ради своей возлюбленной на любые подвиги.

– На лестничной площадке, слева от лифта…

– Виктор, неужели ты пойдешь?! – ужаснулась Надежда. – Это опасно… лучше вызвать милицию…

Только произнеся эту необдуманную фразу, она поняла, что подливает масло в огонь: настоящий герой ни за что не отступит перед лицом опасности!

– Милицию? – переспросил Виктор насмешливо. – И что мы им скажем? Вверните нам пробки? У тебя есть еще свечи? – Последний вопрос он адресовал Анфисе.

– Может быть, действительно не стоит? – озабоченно проговорила та, но Виктора сейчас уже невозможно было остановить. Он зажег вторую свечу и с видом первобытного охотника, выходящего на бой с пещерным львом, удалился в темноту лестничной площадки.

Оттуда донесся какой-то короткий возглас, невнятный шум, и все затихло.

– Витя! – испуганно окликнула Анфиса своего героя.

Ей никто не ответил.

– Что с ним случилось? – вскрикнула девушка и бросилась к двери.

– Сиди! – прикрикнула на нее Надежда. – Не надо было его отпускать…

– А вдруг его ударило током, и он там лежит без сознания…

– Никуда не ходи! – одернула Анфису Надежда Николаевна. – Я сама проверю…

Она зажгла еще одну свечу, вышла из дверей квартиры, опасливо вглядываясь в темноту.

Возле лифта на полу что-то темнело.

Надежда наклонилась, посветила…

На полу лежал Виктор.

Надежда прикоснулась к бессильно отброшенной руке, нащупала пульс…

Пульс был, и достаточно четкий.

Она дотронулась до волос мужчины, которые показались ей темнее обычного, и тут же отдернула руку – волосы были в крови.

– Господи! – выдохнула Надежда, отшатнувшись.

Виктор пошевелился и застонал.

Надежда снова наклонилась, попыталась поднять его, но он оказался неожиданно тяжелым.

– Подожди минутку, родненький! – проговорила Надежда, хотя Виктор наверняка не слышал ее. – Подожди, сейчас я вернусь…

Она бросилась обратно в квартиру – позвать Анфису на помощь, позвонить в «Скорую», сделать хоть что-нибудь…

Но едва она вбежала в открытую дверь, какое-то дуновение погасило ее свечу.

Надежда застыла на месте. К ней разом вернулись все ее страхи.

– Кто здесь? – проговорила она охрипшим от волнения голосом.

Ей никто не ответил, но она увидела сочащийся из кухни неровный дрожащий свет свечи, бросилась на этот свет…

Та картина, которую она увидела с порога кухни, врезалась ей в память надолго.

Пламя свечи, кое-как закрепленной на мелком блюдце, освещало два лица.

Одно – лицо Анфисы, искаженное тоскливым ужасом, предчувствием неизбежной смерти, и второе – мужское, которое, наверное, можно было бы назвать красивым, если бы не угрюмое выражение злобы и жадности, которое делало этого красавца похожим на огромную, загнанную в угол крысу.

Одной рукой он держал Анфису за горло, другой заносил над ее головой тяжелую стеклянную пепельницу. Казалось, еще секунда – и он нанесет девушке смертельный удар…

– Это еще кто?! – прошипел он, уставившись на Надежду, и занесенная для удара рука застыла на полпути.

– Георгий, как я понимаю? Быстро же вы успели! – отозвалась та, пытаясь потянуть время и лихорадочно ища выход из тупика.

– Да что же это такое? – прошипел Жорж, двигаясь вместе с Анфисой навстречу Надежде. – Сколько еще вас тут?

– Всех не поубиваешь! – ответила Надежда.

Она отскочила в сторону, схватила со стола полный чайник и бросила его в ноги Георгия. Тот от неожиданности вскрикнул, запрыгал на одной ноге и выпустил Анфису. Надежда рывком потянула девушку к себе и торопливо задула единственную свечу. Тут же она бросилась в прихожую, таща за собой вяло переступающую Анфису. Сзади, из кухни, доносились ругательства и грохот – Георгий метался в темноте по кухне, поочередно натыкаясь на все предметы мебели.

– Бежим скорее, пока он не очухался! – выдохнула Надежда, подбегая к входной двери. – Главное – выбраться на улицу, а там мы вызовем милицию и «скорую» для Виктора…

– Что с ним? – Анфиса резко остановилась.

– Да жив он, жив… Сейчас нам о себе нужно думать…

И тут в лицо им ударил яркий луч света.

– Где он?! – раздался гневный, раздраженный голос. – Жорж, я знаю, что ты здесь!

– Мама?! – воскликнула Анфиса, инстинктивно прикрывая глаза ладонью от света.

– Это ты?! – Луч фонарика вздрогнул, сместился, заплясал по стенам прихожей. – Это ты, бесстыжая, пытаешься соблазнить Жоржа? Увести последнюю любовь у родной матери?! Мерзавка!

В это время за спиной у Надежды раздался топот, и в прихожую вылетел разъяренный Георгий.

– Жорж, что это значит? – выкрикнула женщина с фонариком. – Как ты мог? Ты закрутил роман с этой… с этой маленькой засранкой? Впрочем, что это я? Когда ты узнал, что ей достались деньги…

Услышав этот голос, Георгий застыл на месте, как лошадь, у которой натянули поводья.

– Ну у тебя и матушка! – изумленно проговорила Надежда. – Прими мои соболезнования!

– Алла, что ты здесь делаешь? – проговорил Георгий, взяв себя в руки.

– Нет, это что ты здесь делаешь? – истерично вскрикнула Алла. – Да нет, можешь не говорить! Все и так ясно! Это низко! Изменить мне с моей же дочерью!

– Дура! – в сердцах выдохнул Георгий. – Дура! Ты следила за мной? Ты все испортила! Я старался для нас с тобой, хотел обеспечить наше будущее!

– Что? Будущее? О чем ты говоришь?

Надежда не видела в темноте лица Аллы Константиновны, но отчетливо представляла ее растерянность.

– Я хотел убрать тех, кто отделял тебя от денег фонда! – проскрипел Георгий, приближаясь. – Если бы ты мне не помешала, я расчистил бы тебе дорогу к наследству! А ты, идиотка этакая, даже не сочла нужным сказать мне, что у тебя есть еще одна дочь!

– О, Жорж! – выдохнула Алла и бросилась ему на шею. – Так ты и правда любишь меня?!

– Она ненормальная… – констатировала Надежда. – В такой момент думает о любви!

– Кажется, ты совсем потеряла рассудок! – проговорила потрясенная Анфиса.

– Заткнись! – оборвала ее мать. – Что ты понимаешь в любви?

– Ты сошла с ума! Он убил Алису… убил твою родную дочь…

– Это не он! – безапелляционно ответила мать. – Он не мог…

– Очень даже мог! – раздался вдруг у нее за спиной властный, решительный голос.

В квартире вспыхнул яркий свет, от которого все присутствующие на несколько секунд ослепли, а когда глаза привыкли к свету – прихожая была полна людей. Рядом с трясущимся от страха Жоржем стоял старый знакомый Надежды – расторопный лейтенант Никодимов, он ловко застегивал на руках рекламного красавца стальные наручники, в дверях стояла не кто иная, как несгибаемая генеральша Галина Ивановна, а еще