Ряд эпизодов в «Книге Плоского острова» и других исландских источниках проще всего истолковать именно таким образом. По крайней мере один из них (описанный в «Книге Плоского острова») относится к первой трети XI в., ибо в нем фигурирует норвежский конунг Олав Святой. С научной точки зрения свойства исландского шпата объяснил датчанин Эразм Бартолин в 1669 г. На этих свойствах основано действие небесного компаса Колльсмана (tusrruarkekompas или «сумеречный компас»), который до сих пор используется на военных и гражданских самолетах, совершающих полярные рейсы. Разумеется, викинги не понимали, с чем они имеют дело, но им этого и не требовалось, а если держишь в руках кусочек прозрачного камня, естественно, хочется посмотреть его на просвет. И все же вопрос об использовании викингами «солнечного камня» до сих пор остается открытым.

Эта находка была обнаружена среди останков некоего строения, датируемых 1200 г. В диске имелось отверстие, в которое могла вставляться рукоятка с неким подобием иглы или даже стрелки. Предположение, что данный артефакт – часть компаса, многим исследователям представляется довольно спорным, но других удовлетворительных объяснений у нас нет. Если бы удалось обнаружить подобную вещь, датируемую более ранним периодом, это разрешило бы многие вопросы. К. Сёлвер обсуждает гренландскую находку и ее возможное применение в Solver С. Vestervejen. От vikingernes sejlads, Copenhagen, 1954, но ошибочно принимает ее за solarsteinn. Приведенная здесь иллюстрация взята из книги Сёлвера.

Первый набег данов датируется весьма неопределенно правлением Беорхтрика, короля Уэссекса (786–802 гг.). Запись в Англосаксонской хронике, посвященная этому событию, существенно отличается от записи 793 г.

789 (787). В этот год Беорхтрик взял в жены Эадбурх, дочь короля Оффы. И в его дни в первый раз пришли три корабля норвежцев из Хёрдаланда; тогда к ним прискакал человек от короля и хотел отвести их в усадьбу к королю, ибо он не знал, кто они такие, и они убили его. Это были первые корабли данов, которые пришли в Англию.

793. В этот год страшные знамения явились в Нортумбрии и сильно испугали ее обитателей: удивительные зарницы и огненные драконы, которые летали в воздухе. Вскоре после того начался великий голод, а затем в январские (чит. июньские) иды язычники напали на Божью обитель в Линдисфарне, разграбили и разрушили ее и убили монахов.

«И сказал мне Господь: от севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли».

Этот пассаж взят из сочинения сэра Уильяма Темпля «О героической добродетели», опубликованного в 1690 г., цитируется по изданию трудов Темпля (Temple W. Works, iii, 363, 1814). Цитата в скобках заимствована из Лукана (в оригинале populos quos despicit Arctos). Темпль обсуждал проблему северных народов с такими известными людьми, как граф Оксенстерн и Олав Уорми, взгляды (и заблуждения) которых он разделял. Сравнение с ульем он почерпнул у Иордана.

Steenstrup Y. Normannerne. Vol. 1–4. Copengagen, 1876–1882. Есть смысл вспомнить рассказ Хенгеста Вортигерну о том, что лишних «саксов» отправляют в изгнание. Предание, бытовавшее, видимо, в устной традиции, нашло свое место в литературе благодаря Гальфриду Монмутскому («История бриттов», VI, 10), Васу и Лайамону (относительно истоков этой легенды см. Schreiner K. Die Saga von Hengist und Horsa, 1921). Другое легендарное свидетельство – рассказ о переселении готландцев в «Саге о гутах» (издана в Копенгагене в 1905 г.). Соответствующий фрагмент «Саги о гутах» и аналогичные эпизоды в «Истории лангобардов» Павла Диакона, «Деяниях первых герцогов Нормандии» Дуд о Сен-Квентинского и «Деяниях данов» Саксона Грамматика обсуждаются в Weibull L. En forntida utvandring fran Gottland I Nordisk historia, I. Автор, в частности, указывает на присутствующие в них отсылки к Геродоту.

Их (русов) царь, заявляет Ибн-Фадлан, содержал в гареме сорок жен и, когда хотел, развлекался ими прилюдно; у его воинов тоже были женщины, которые служили им и услаждали их. Тут не грех вспомнить дружинников Харальда Прекрасноволосого, о которых в «Речах Ворона» говорится, что им достались сокровища и прекрасные мечи и девы с востока.

В strandhogg, набегах на прибрежные селения, викинги захватывали скот на убой, мясо, а также прочие припасы. Подобная практика существовала и в самой Скандинавии в те времена, когда справедливость соблюдалась по отношению к «своим» – жителям данной местности, провинции или маленького королевства, а в чужих краях человек волен был поступать как ему угодно. Обитатели Зеландии не грабили в Зеландии (по крайней мере, в той ее части, где жили сами), а обитатели Согна в Согне, при необходимости отправляясь за добычей в соседние земли. По мере того как из мелких королевств начали возникать более крупные образования, этот обычай стал вызывать все большее недовольство конунгов, особенно тех, кто, подобно Харальду Прекрасноволосому и Харальду Синезубому, стремился к объединению страны. Нельзя не отметить, что пострадавшим он никогда не нравился.

Так, в Анналах Ульстера, в статье 820 г. говорится: «Море извергает на Эрин полчища чужеземцев, и не осталось ни одной бухты, ни одной пристани, ни одной крепости или города, которые не были бы наводнены викингами и пиратами».

К 850-м гг. галл-гойдел стали значительной силой. У них были свои социальные институты, военные формирования и предводители. Изначально ядро их составляли ирландцы-отступники, предавшие свою веру и присоединившиеся к северным язычникам, но о некоторых галл-гойдел говорится, что они воспитывались в семьях норманнов и приняли их обычаи. Несомненно, значительную часть среди них составляли дети от смешанных браков, получившие в наследство неудобоваримую смесь традиций и верований того и другого народа, оскорбительную и для викингов, и для кельтов. Эти люди с их сомнительным происхождением, эклектической религией и непонятными политическими интересами, разумеется, ни у кого не вызывали симпатии. В 850-х гг. они сражались против норвежцев, против ирландцев и против тех и других вместе. К тому же они были самыми жадными и безжалостными среди мародеров. Как политическая сила они утратили свою значимость к 860-м гг., но продолжали вносить свой вклад в копилку неисчислимых бед, обрушившихся на Эрин. В Шотландии позднее существовали собственные галл-гойдел – галл-гаэл, «чужие скотты», и от их прозвания получил имя Галловэй.

Todd /.The war of the Gaedhill with the Gael, 1876, p. 11.

Часто его отождествляют с Олавом Белым, упоминаемым в исландских сагах. Подобное сопоставление на первый взгляд правомерно, но на поверку оказывается весьма сомнительным. Оно основано на том, что Олав Белый, как сообщает сага, захватил Дублин и окрестные области примерно в указанное в ирландских источниках время. Однако содержащиеся в ней сведения о происхождении, женах и смерти Олава Белого не совпадают с тем, что мы знаем об «ирландском» Олаве. В дополнение ко всей этой путанице брата Олава-Анлава Ивара также явно ошибочно отождествляют с датским Иваром Бескостным. В данной ситуации разумней всего, пожалуй, признать, что рассказ «Книги о взятии земли» об Олаве Белом явился результатом некоей путаницы, и, говоря об Олаве-Анлаве (независимо от того, носил ли он когда- либо прозвище Белый или нет), оставаться строго в рамках тех сведений (в том числе о его возвращении в Норвегию и гибели), которые сообщают ирландские источники. Также следует признать, что брат Олава Ивар не имеет никакого отношения к Ивару Бескостному.

Chronicon Engolismense (Pertz, Mgh, SS XVI, 486); Chronicon Aquatanicon (Pertz, II, 253); аннал 843.