всем каналам ТВ и печатали в газетах: «особо опасные, склонные к терроризму и другим общественно опасным поступкам. При обнаружении стрелять на поражение» — примерно так.

Где-то через час приехал измученный постоянным недосыпанием Земляной. Щурясь на меня красными глазами, он хрипло спросил:

— Охотникова?

— Да, это я. Вам бы выспаться, Вячеслав Юрьевич. Скоро забудете, как вас зовут, — обрадовалась я.

— Точно подмечено, — вздохнул Земляной, присел за стол напротив карасевского следователя, плюхнул на стол свою папку и усталым голосом проговорил: — Так кто мне объяснит, что произошло?

— Вячеслав Юрьевич, может, оставим допрос до завтра? Здесь беременная женщина, — я указала на Ларису, а та, уловив мою мысль, сделала вид, что на грани обморока. — А если роды начнутся, что тогда? — продолжала я.

— Я что, зря сюда перся посреди ночи? — сварливо спросил Земляной, сдвигая на нос очки и глядя на меня поверх них.

Я предложила ему пообщаться тет-а-тет.

Следователь нехотя согласился, попросил своего коллегу сопроводить Ларису к машине и закрыл за ними дверь.

— Ну, что у вас припасено, Евгения Максимовна, рассказывайте.

Я пересказала следователю события последних часов. Выслушав, он в нервном возбуждении забегал по комнате, повторяя:

— Степан, Степан, даже не верится. Но зачем? Что же, из-за какой-то страховки порешить жену и еще не рожденного ребенка? А мне никто не доложил.

— Он без сознания, и его никто не опознал, — ответила я невесело. — Лариса была так напугана, что не стала смотреть на него. Она еще не знает, представляете? Не знаю, как ей теперь сообщить.

— Да, дела, — поддакнул Земляной. — Ну, подготовьте ее как-нибудь, что ли. Не дело, если кто-то из наших ей скажет. Лучше, чтобы вы. Ладно, оставим допросы до того времени, как Неделькин придет в себя. Куда вас отвезти?

— Есть тут одно надежное место, — проговорила я задумчиво. — А Каримов? Вы получили мою информацию?

— Да. Им… занимаются, завтра возьмем санкцию на него и на Хайрулина, — кивнул Земляной.

На первый взгляд все складывалось не так уж плохо. Я сохранила жизнь клиентки. Злодеев настигнет справедливое возмездие. Только расслабляться рано. Я назвала следователю адрес своей конспиративной квартиры в Карасеве. Отсидимся там пару дней. Пусть пыль уляжется.

На следующий день до обеда Лариса недоумевала, почему муж не звонит и не ищет ее, почему молчит его телефон. Мы в это время находились в комнате общежития, оборудованной мной для комфортной жизни в лихие времена. На электрической плитке в кастрюле кипели спагетти. Я наливала в чашки кофе, с тревогой поглядывая на Неделькину. Мне еще не удалось сообщить ей про Степана. Как ее подготовить к этому? Не придумав ничего лучше, я незаметно плеснула в чашку Ларисе успокоительного, а после кофе предложила клиентке погадать. Лариса, туманно улыбаясь, выразила свое восхищение моей разносторонностью.

— Да, я такая. Давай руку, посмотрим, что у тебя будет там дальше. — Я взяла ее ладонь в свои руки, стала мягко поглаживать, подготавливая к гипнотическому трансу. — Все у тебя будет хорошо. Вы с ребенком будете счастливы. Начнется светлый этап в твоей жизни. Все плохое останется в прошлом. — Мое тихое монотонное бормотание постепенно отключило левое полушарие мозга, отвечающее за оценку ситуации, контроль над поведением, логическое мышление. Правое полушарие, отвечающее за чувства и воображение, перегружалось, впитывая нарисованные мной положительные образы. Затем, когда Лариса созрела, я перешла к главному: — Со Степаном вы расстанетесь. Он на самом деле не любит тебя и собирался причинить вред тебе и ребенку. Оснований для страха нет. Ты будешь счастлива без него. Скоро ты его вообще забудешь. У тебя в жизни появится новая любовь… — Закончив, я вывела Ларису из транса и предложила печенья.

— Давай, — улыбнулась она как ни в чем не бывало.

Вскоре позвонил Земляной, сообщив, что Степан в больнице пришел в себя.

— Можно мне поприсутствовать на допросе? Дело настолько непонятное, что я просто теряюсь в догадках и умру от любопытства, если вы не позволите, — попросила я его.

— Ладно, подъезжайте через час в больницу. Посмотрим, как он объяснит свое поведение, — вздохнул следователь. — Вреда от этого, по-моему, не будет.

В больницу я поехала вместе с Ларисой на такси. Земляной встретил меня у двери в палату Неделькина. Рядом с дверью на стульях сидели двое охранников. Ларису оставили вместе с ними.

Земляной тихо спросил у меня, кивая в ее сторону:

— Что, уже знает?

— Ну, в общих чертах, — прошептала я, надела марлевую маску и белую шапочку.

— Это зачем? — нахмурился Земляной.

— Увидите, — пообещала я.

— Только поаккуратнее, пожалуйста, чтобы мне потом голову не сняли, — попросил он.

Мы вошли. Палата была четырехместная, но остальные койки пустовали. На крайней у двери, закрытый до подбородка простыней, лежал Степан Богданович Неделькин с закрытыми глазами. Он или спал, или делал вид, что спит. Голова забинтована. Правая рука тоже вся в бинтах. К левой подсоединена капельница.

— Сегодня же переведем его в нашу больницу, — шепотом сообщил Земляной. — Врач сказал, что у него только сотрясение да рассечена кожа в затылочной и теменной области. Множественные раны на теле тоже не опасны.

Я многозначительно посмотрела на окно.

— Ну, третий этаж все-таки, притом старинной постройки, — объяснил мне отсутствие решеток следователь. — Если пересчитать на обычные, то вообще пятый.

Я подумала, что для бывшего альпиниста Степана вряд ли какой-то пятый этаж станет серьезной помехой при побеге.

— Там внизу под окнами — охрана, — добавил следователь, словно я корила его за что-то.

Он наклонился и легко потормошил Неделькина за здоровую руку.

— Степан Богданович, проснитесь! Эй! Нам нужно поговорить! Степан Богданович!

— Что ж, это хорошо, что он без сознания, — сказала я низким хриплым голосом. — Ампутируем ему это, а потом скажем — нечего человека лишний раз травмировать.

Мои слова как нельзя благотворно повлияли на больного. Он открыл глаза, застонал и, еле ворочая языком, спросил:

— Кто здесь? Что вы собираетесь со мной делать?

— Старший следователь следственного управления ГУВД области майор Земляной Вячеслав Юрьевич, — представился Земляной. — Степан Богданович, у нас есть к вам несколько вопросов.

— Это кто? — кивнул Неделькин в мою сторону.

— Врач, — нехотя пояснил следователь, — если плохо станет, она поможет.

— А, ясно, а что вы хотели узнать? — слабым голосом спросил Степан, облизывая сухие, потрескавшиеся губы.

— Объясните, зачем вы хотели убить собственную жену? — спросил Земляной с ходу, надеясь сыграть на эффекте неожиданности. Однако Неделькин только сделал большие глаза.

— Убить жену? Да вы с ума сошли! Как вам не стыдно такое даже предполагать! Она же носит моего ребенка под сердцем.