машину и вместе с Груничевым поехала к нему домой, проводила его до квартиры.

Конечно, Ирина Александровна вышла нам навстречу. Конечно, она тут же задала вопрос, почему мы отсутствовали так долго и где сейчас Алена. Святослав беспомощно посмотрел на нее, шагнул вперед, но так и не смог ничего сказать, только с трудом удержался от бурного выплеска эмоций и отвернулся в сторону, махнув рукой.

— Господи, Слава, да что с тобой? — испуганно спрашивала Ирина Александровна, подозрительно глядя при этом на меня. — Татьяна, может быть, вы мне объясните, что случилось?

Я вздохнула и скрепя сердце проговорила:

— После презентации было совершено еще одно покушение. Алена погибла…

— Боже мой! — воскликнула Ирина Александровна, хватаясь за сердце. Серые глаза ее расширились, она медленно повернулась к своему сыну. Потом шагнула к нему и взяла за руку. — Боже мой! — повторила она, не в силах, видимо, подобрать слов. — Слава, ты… Господи, какой ужас!

Груничев угрюмо молчал, прислонившись к дверному косяку.

— Давайте хотя бы пройдем в комнату, вы успокоитесь немного. Боже мой, как же так? — проговорила через силу Ирина Александровна.

Она обняла сына за плечи и повела его в комнату. Тот дал усадить себя на диван и позволил приложить ко лбу мокрый платок.

— Как же это произошло? — продолжала Ирина Александровна. — Это что, уже точно? Может быть, ее можно еще спасти?

— К сожалению, нет, — тихо ответила я. — Она умерла мгновенно. Пуля попала в голову. Ее уже увезли в морг.

Груничев при моих словах застонал, и Ирина Александровна поспешила его утешить, как могла:

— Слава, только успокойся. Теперь главное тебе самому живым остаться, раз дошло до стрельбы. Ведь и тебя могут убить в любую минуту, нужно быть предельно осторожным. Я правильно говорю? — повернулась она ко мне, видя, что Святослав не реагирует на ее слова.

— Да, наверное, вы правы, — согласилась я. — Кстати, все это неплохо бы обсудить прямо сейчас, если, конечно, вы не против, — я посмотрела на Святослава.

— Ой, да какие сейчас обсуждения! — вступила Ирина Александровна. — Он же, видите, в каком состоянии. Ему нужно хотя бы успокоиться, в себя прийти… А я его просто не выпущу на улицу все эти дни, вот и самая лучшая безопасность! К тому же он и фирму соответствующую возглавляет, найдем средства квартиру обезопасить. И одного я его ни за что не оставлю! — категорически заявила она.

— Так что, мне оставить вас? — я снова обратилась к Груничеву.

— Нет, нет, — слабо махнул он рукой, не глядя на меня, но совершенно четко выразив свое желание.

— В таком случае, может быть, вы выпьете что-нибудь ободряющее и мы поговорим? — предложила я.

— Ну какие сейчас разговоры?! — грудным голосом, с укоряющими интонациями снова вступила Ирина Александровна. — Такое случилось!

— Мама, человек на работе… Достань бутылку водки из холодильника. И закуску…

Женщина всплеснула руками:

— Слава, зачем сейчас пить? Ведь ей уже ничем не поможешь!

— Мать, налей мне водки!

Груничев неожиданно встал, сжал кулаки и посмотрел на Ирину Александровну как на врага. Та пожала плечами и с достоинством удалилась на кухню, ворча на ходу:

— Вот так всегда. С мнением моим не считается, а как что случится — сразу: мать, сделай то, сделай это…

Произнесла она это, правда, без свойственной многим матерям истеричности и эмоциональности. Ирина Александровна скорее констатировала факт, причем скорее со смирением, чем возмущаясь, принимая неизбежность.

Спустя некоторое время она принесла на подносе водку, присовокупив к ней банку норвежской сельди и упаковку салата.

Груничев выглядел сейчас как человек, совершенно неспособный к конструктивному общению. Взгляд его был опущен в пол. Он выпил рюмку водки и закурил очередную сигарету. «Кости» предупреждали меня о недопустимости перебора со спиртным. Может быть, они все-таки имели в виду моего клиента, а не его жену, хотя для нее презентация и закончилась столь трагично.

Так или иначе, но трагедия уже случилась. И теперь мне нужно выяснить очень важный момент — намерен ли Святослав продолжать оплачивать мои услуги частного детектива? С одной стороны, я была уверена, что да. Ведь он хотел найти того, кто желает ему зла, а теперь, после того, как произошло реальное несчастье, должен быть заинтересован в поисках еще больше. Ведь опасность продолжает угрожать и ему. С другой стороны, он сейчас находится в не совсем нормальном состоянии. Кто знает, как на него повлияет все происшедшее? Может быть, он вообще захочет послать все подальше и уехать куда- нибудь. Или затаит на меня обиду, что я не смогла уберечь Алену от смерти, хотя я и не должна была исполнять функции телохранителя, моя задача заключалась в другом. Одним словом, наши дальнейшие взаимоотношения нужно было прояснить, и я прямо задала Святославу вопрос:

— Скажите, как вы намерены поступить дальше? Вы хотите узнать, кто стоит за смертью вашей жены?

Груничев поднял на меня воспаленные глаза. Кажется, он сначала не очень понял, о чем я говорю, но потом все-таки осознал и кивнул.

— Да, — сказал он. — Конечно, это же необходимо! Я не говорю о том, что из-за этого подонка пострадала Алена… Но ведь он же не отстанет от меня!

Святослав ожесточенно стукнул кулаком по дивану, потом залпом опрокинул еще одну рюмку водки и снова схватился за сигарету.

— Да, похоже, что ваш противник не отстанет, — задумчиво произнесла я. — Только мне по- прежнему непонятно, чего он от вас хочет. Такое впечатление, что ни в какие переговоры он вступать не собирается, а желает просто вас уничтожить. Но зачем? Святослав Игоревич, может быть, вы все-таки что- то скрываете от меня? Неужели вы действительно не подозреваете, каковы мотивы у этого человека?

— Да ничего я не скрываю! — с досадой воскликнул Груничев. — Что я, по-вашему, полный осел, чтобы в такой ситуации умалчивать о чем-то?

С каждой фразой Груничев становился все более злым и агрессивным. Но вместе с тем и способным к общению. По крайней мере спиртное не ввергло его в апатию.

Дверь в комнату приоткрылась, и в нее вошла Ирина Александровна. Она несла стакан с какой-то жидкостью.

— Выпей, Слава, это успокоительное, — она протянула стакан сыну. — Ах, опять ты куришь! Этим самым ты же вредишь своему сердцу, а оно у тебя и так сейчас в плохом состоянии!

— Господи, мама, ну хотя бы сейчас не трогай меня! — Груничев в раздражении сделал две затяжки подряд.

Ирина Александровна только вздохнула, поджала губы и, присев на край дивана, повторила с большей настойчивостью:

— Выпей лекарство.

Святослав с явной неохотой взял стакан, выпил успокоительное и поставил пустой стакан на подоконник.

— Давайте вернемся к разговору о дяде Мише, — продолжила я, обращаясь к Святославу. — Вы мне так о нем и не рассказали, хотя, как я поняла, у вас существовали претензии к этому человеку.

— Дядя Миша? Сучков? — вдруг удивленно подняла на меня глаза Ирина Александровна. — Если речь идет о нем, то претензии к нему не только были, но и остались! И не только у Славы, но и у меня!

— Мама, я и сам могу об этом рассказать, — остановил ее Груничев.

— Да что ты можешь рассказать! — всплеснула руками мать. — То, что у них произошло с твоим отцом, я знаю лучше тебя! Правда, я не совсем понимаю, почему вы сейчас вспоминаете Сучкова…