проглотила. Несчастной вспороли живот, и жемчужину действительно нашли. Предположив, что другие проглотили свои сокровища тоже, Чингисхан приказал выпотрошить всех мертвых».

Зиму 1220/21 года Чингисхан провел в Сали-Сарае, что севернее Несефа. Только весной 1221 года он переправился через Амударью в окрестностях Балха и приступил к окончательному завоеванию Афганского Туркестана, древней Бактрианы, чьею столицей этот город являлся, а затем — к захвату или, скорее, разрушению Хорезма.

Балх (древняя Бактра) привлекал к себе внимание всех завоевателей. Но, стоя в центре искусственно орошаемого оазиса, находившегося посреди пустынной степи, он умел выходить благополучно из всех испытаний, главным образом благодаря окружавшей его двенадцатикилометровой глинобитной стене. Джебэ и Субутай, впервые появившись у его ворот, удовлетворились формальным признанием их власти. Когда же к Балху приблизился сам Чингисхан, городские власти направили к нему депутацию с выражением почтительного уважения. Однако, опасаясь, как бы этот город не превратился в очаг сопротивления, Завоеватель приказал его жителям выйти в поле, якобы для пересчета, и всех умертвил. Близлежащие крепости, попытавшиеся дать отпор, были взяты одна за другой все тем же способом, то есть силами пленников, которых монголы гнали перед собой и убивали, если те «обращали тыл».

Призвав сына Толуя, Чингисхан поручил ему продолжить, а точнее, завершить завоевание Хорасана.

В самом деле, промчавшиеся по этой стране годом раньше Джебэ и Субутай добились только номинального подчинения. Теперь встал вопрос об окончательном склонении к покорности всего Хорасана.

Хорасан, что в переводе с персидского языка означает «Восток» (Персии), представляет собой длинную полосу степей, чей вид приятно оживляют оазисы, оплодотворяемые реками, стекающими с гор Паропанисады, с Пушти-Коха и Биналуда и затем пропадающими в огромной пустыне, которая здесь, как и в иных местах, изнутри пожирает Иранскую возвышенность. Это значит, что заниматься там земледелием возможно, лишь неусыпно следя за состоянием ирригационной системы, защищая от опасной близости степи огороды, сады, виноградники, пшеничные, рисовые и ржаные поля, рощи карагачей и тополей. Века упорного труда создали богатства страны, и на этом материальном богатстве расцвела персидская культура. Здесь, неподалеку от Туса, родился «персидский Гомер» — бессмертный Фирдоуси, автор героической поэмы «Шах-Наме» («Книги Царей»); из Туса же родом и философ Газали, сей «мусульманский Паскаль», а Нишапур является родиной Омара Хайяма, пессимистическая чувственность которого столь изящно облачена в восточный лиризм.

Прибытие Толуя и его степных воинов в эту благословенную страну оазисов стало причиной одной из величайших трагедий в человеческой истории, а именно уничтожения духовной культуры, сопровождавшегося уничтожением самих оазисов — «смертью земли».

Первой жертвой стала Ниса, что под нынешним Ашхабадом. Этот город тоже был счастливым обладателем главного богатства Востока — воды: многочисленные ручьи, стекавшие с северного склона Копетдага, щедро поили его поля и сады. «Все десять городских ворот утопали в зелени», что при выходе из мрачных Черных песков (Каракумов) Туркменистана должно было производить «впечатление чуда».