Севастополя свелась к состязанию в скорости и пропускной способности пароходного сообщения Балаклавы с Лондоном с перегоном воловьих подвод из Харькова на Северную сторону осажденной крепости. Волы, со скоростью 3 версты в час тянувшие русские обозы в Крым, естественно, проигрывали соревнование.*(5)
Иное положение сложилось в Новороссийске и столичное начальство не имело к этому ни малейшего отношения. Правда в конце 1854-го года в Петербурге разрабатывались проекты каперских предприятий с широким привлечением бостонцев для нанесения удара по британским торговым коммуникациям на Тихом океане. Но эти проекты так и остались на бумаге. Русские морские офицеры, те, о боевых качествах которых покойный адмирал Нельсон писал 'Бери на абордаж француза, маневрируй с русским', лучше петербургских чиновников знали, как вести войну.
Адмиралам же, чтобы принять нужное решение, пришлось отказаться от весьма распространённого мнения - 'там наверху разберутся'. Путятин шёл на сознательный риск, ведь он хорошо понимал, что государь предпочитает терпеть урон от исполнительности подданных, нежели получать выгоды от их самостоятельности. Впрочем адмирал, опираясь на строчку из письма посланника Стекля консулу в Сан- Франциско, прикрыл свои тылы. 'Будучи стеснямы со всех сторон несоразмерно превосходнейшими неприятельскими силами и удобствами для них и будучи уверен, что при малейшей со стороны моей упорствовании эскадра, высочайше мне вверенная, должна непременно истребиться или достаться во власть неприятеля, не сделав никакой чести и пользы для службы Государю … я согласно письма б(аро)на Стекля нашел выгоду отправить корабли … эскадры купно с кораблями Руско-американской компаниии для устройства диверсий и ведения крейсерства…'
Подобные набеговые операции, крейсерство на коммуникациях противника, первые в истории Российского флота, были делом трудным и хлопотным. Требовали они немалого морского опыта, но более того отчаянной лихости и безмерного честолюбия, качеств, свойственных молодости. Потому, на каперах первой волны, капитанами шли лейтенанты да мичмана, да офицеры из штурманов, которым иначе, в насквозь кастовом флоте, никогда бы не поднялись до собственного корабля. Но все они были капгорновцы, рыцари Ордена смолёной шкуры, прошедшие высшие морские курсы, воспитанные и испытанные не на Маркизовой луже.
Молодости, впрочем как и старости, присущь грех графомании. Так что большинство этих лейтенантов и мичманов оставили записки, и неплохие. '…Сочинения мореходцев наших имеют отличительный характер - какую-то особенную твердость и правильность мыслей, точность, подробность ь ясность в описаниях, благородную свободу в суждениях, пламенные чувства дружбы и бескорыстия, слог простой, не у всех и не всегда совершенно правильный, но всегда ясный, твердый и чистый…'
Они писали, но и о них много писали. Им пели дифирамбы в Петербурге и Вашингтоне, и проклинали в Париже и Лондоне. Больше всего 'прессы' доставалось юконкам. Их капитаны раньше других каперов успели подёргать за хвост британского льва.
'21 октября 1854г. корабль ее в-ва 'Барракуда' шел под парусом курсом NNO. 'Барракуда' была пароходом но топки ее были пригашены. На борту оставалось мало угля. Слишком долго пароход стоял в Нагасаки и не мог пополнить свои запасы.
Эскадра адмирала Стирлинга в составе парусного корабль флота ее величества 'Винчестер', вооруженный пятьюдесятью пушками, винтового парохода 'Энкоунтер' и колесных пароходов 'Стикс' и 'Барракуда' прибыла в Нагасаки 8 сентября, чтобы заключить договор с японцами о вечной дружбе и торговле. Этот договор являлся частью стратегического плана войны с Россией на Восточном океане.
После заключения договора эскадрой Стирлинга посещаются русские заселения на Охотском побережье, в устье Амура на Курильских островах. С наступлением холодов эскадра Стирлинга возвращается в Японию, в ее открытые по договору порты, для ремонта, пополнения запасов продовольствия, зимует в Японии.
Эскадра Прайса уничтожает Новороссийск и занимает его; затем идёт для освежения в Японию. На будущий год оба флота - Прайса и Стирлинга - закончат полное уничтожение русских сеттльментов, отутюжат их берега. Но делать это надо опираясь на надежную базу для флота. Такой опорой должна стать Япония с ее птицей, скотом и рисом. Флоты будут зимовать и снова воевать вдали от прежних своих баз… А потом - погоня за эскадрой Путятина, если не удасться уничтожить ее в портах…
Первая официальная встреча с нагасакский губернатором князь Чикугу но ками происходила в Управлении Западных Приемов в замке на холме. Этой встречи ждали долго, терпеливо, и план посещения русских сеттльментов в эту осень на Амуре летел в трубу, так как как уйти из Нагасаки без договора нельзя, а ответ на предложение Джеймса Стирлинга губернатор дать не мог, не запросив Эдо. Грозить пушками стране, которая подписала договор о дружбе с Америкой, тоже нельзя. Губернатор ведет переговоры в замке, окруженном войсками. Драку тут не с кем затевать, даже нет на улицах толпы, как бывает в китайских городках, а всюду ощетинившиеся оружием отряды вежливых войск. Да и никто особо не рвался к берегам Сибири. Стоянка в Японии в эту пору - прелесть и наслаждение… Начались наконец беседы адмирала с губернаторами о заключении договора о дружбе.
- Правда ли, что у Англии сейчас война?
- Да, война с Россией.
- Но почему бывают войны в Европе?
- Когда какое-либо из государств усиливается и нападает на соседей, то тогда другие страны дружно объединяются, чтобы этого не было.
- Это очень хорошо. Бороться против русского насилия.
- Да, русские хотели поработить турок. А мы и французы встали на защиту угнетенных.
- Значит, страна Россия очень усилилась и сильней каждой из сторонпротивника в отдельности?
- Нет, нет! Англия всегда сильней России. Но мы за справедливость.
- Но только это очень нехорошо, если три сильных страны, и каждая сильней России, и втроем напали на одного… У нас, например, это не.
В другой раз бугё спросил:
- Вот у вас война… А почему вы не идете на войну? У вас четыре хороших корабля, а вы пришли в Японию вместо того, чтобы идти воевать с Россией. Мы бы могли договариваться с вами без такой большой эскадры.
- С русскими сейчас воюет другая эскадра. Она еще сильней нашей и в нашей помощи не нуждается.
- Это хорошо. Тогда русским придется плохо, и Россия в Америке, наверно, уже побеждена.
- Да, мы тоже в этом уверены!
- А когда будет точно известно?
- Со дня на день…
- Нам кажется, что во время войны с таким жестоким противником, вооружившим против себя три сильнейших государства, адмирал напрасно теряет время в Нагасаки. Вряд ли договор с Англией может быть заключен до окончания войны. Вашей эскадре лучше всего идти в Америку.
- Почему? У вас какие-нибудь есть известия из Америки?
- Нет, наша страна не получает сведений из-за границы.
Переговоры с губернатором в замке Нагасаки становились все значительней и сердечней. Японцы вдумывались в суть событий и начинали постигать все секреты плана Стирлинга. Он явно желал поставить ресурсы Японии на службу союзникам, изолировать Японию сильным флотом от России. Сопротивление англичанам невозможно. Но и русских выдать невозможно, а англичане уже требуют ответа, почему не разрешен заход в порт Симода, когда по договору порт Симода открыт для американцев. Японские дипломаты становились тверже, хотя говорили все любезней и спокойней.
Князь Чикугу но ками заявил, что сможет заключить с Англией договор только после окончания ее войны с Россией.
- Но нам нужны заходы в порты с самыми мирными целями!
- Если надо заходить вам в порты с мирными целями, то мы согласны. Для вас открыты два порта - Хакодате и Нагасаки, и об этом можно предварительно договориться и это все записать… С достопочтенным послом Англии пока еще не можем договориться о предоставлении всех прав английским кораблям в портах
