отзванивается!

Не единственной нашей ниточкой была Косачева. Судя по записи на пленке, ее супруг знал об убийцах если и меньше, то ненамного. И если уж те решили избавляться от всех, кто мог на них вывести, то следующим в списке был Косачев.

Пока мы ехали, я сунула Вите сотовый, но ни по одному телефону из четырех, указанных на визитке Бориса Леонидовича, его найти не удалось. Мобильный вообще был отключен.

Три часа мы метались по городу.

Венька поднял на уши и перетряхнул всю администрацию. Да, утром Борис Леонидович был на работе, многие его видели, потом куда-то исчез, даже секретаршу не предупредил. Поняв, что здесь он ничего не найдет, Ярославцев прочесал все больницы и морги, обзвонил все отделения милиции. Косачева нигде не было.

Мы с Самойловым в это время безуспешно ломились в запертую железную дверь квартиры. Соседи, люди малолюбопытные, супругов сегодня не видели и, может ли быть в данный момент дома хозяин, понятия не имели. После того, как Витя нагнал на них страху, кто-то вспомнил, что Косачевы, уходя из дома, сдают квартиру на охрану. Это было уже кое-что. Витя, окончательно отобравший у меня сотовый, довольно быстро выяснил нужный номер телефона и, вовсю используя служебное положение, вызвал сотрудников охраны.

Не прошло и пяти минут, как они явились, открыли двери, и мы всей гурьбой ввалились в квартиру. И ничего интересного для себя там не нашли. Трехкомнатная квартира улучшенной планировки, продуманно и со вкусом обставленная, с массой милых безделушек. Не слишком аккуратно прибранная, но и незахламленная — обыкновенный житейский беспорядок. Никаких, слава богу, трупов, следов насилия или поспешных сборов. Хозяева явно ушли утром на работу, ни о чем худом не думая.

Оставив охранников писать акт вскрытия квартиры, мы поехали на место взрыва. Там Косачева или кого-нибудь на него похожего тоже никто не видел.

— Не знаю, нашли ли его убийцы, но нам это не удалось, — подвела я итоги наших метаний, когда мы все, усталые и злые, собрались наконец у Андрея в палате.

К этому времени эксперты уже предварительно подтвердили идентичность взрывчатки с предыдущими, в чем, собственно, никто и не сомневался. Витя получил здоровый втык от начальства за то, что такие безобразия в городе происходят: «Через день машины на улицах взрывают! Словно Тарасов криминальной столицей стал!» Ярославцев охрип, а я порвала джинсы, зацепившись за одну из обгорелых железок, в которые превратилась машина Елены Викторовны. Вот и все наши достижения на данный момент.

Мельников, не обращая внимания на наше настроение, затребовал полный отчет обо всем, что произошло со вчерашнего вечера. Господи, суток ведь не прошло, а столько всего случилось! Первым говорил Ярославцев, причем грамотно докладывал мальчик — четко, связно и без лишней болтовни. Андрей полюбовался на фотографии Авдеева и Тарасенко, кивнул:

— Точно, они. Но тогда они взрывчаткой не баловались, по-простому действовали, ножичком. Хотя, они ведь в университете учились?

— Третий курс физического факультета, — подтвердил Веня. — На то, чтобы понять, как собрать взрывное устройство, образования вполне хватит.

— Да-а, — Мельников отдал фотографии Вите, тот убрал их в папку. — Вот она, молодежь, государство их обучает, а они потом бомбы делают… Ладно, теперь ты, Танька.

Я попыталась изложить все события прошедших суток так же сжато и бесстрастно, как Ярославцев, но боюсь, не дотянула до его уровня. Впрочем, мне все время мешал Витя — подсказывал, дополнял, уточнял, так что доклад у нас получился в результате совместный.

— Да-а, — снова протянул Андрей. — Круто ребята завелись. Они, впрочем, и тогда особым умом не отличались. Когда поняли, что мы к ним подбираемся, начали крушить все подряд, так их свои же и заложили. По старым адресам вы, значит, прошлись уже. Веня, вроде они где-то в бараке жили, в Заводском районе?

— Авдеев в бараке, а Тарасенко в пятиэтажке напротив. Так барак уже снесли, соседей расселили…

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Ярославцев рассказывал про переехавших соседей, которые и помнили-то смутно, что были двое хулиганов во дворе, вроде их даже посадили потом за что-то, про бабку Авдеева, к которой тот заявился сразу после отсидки, но, быстро поняв, что с нее, кроме нищенской пенсии, взять нечего, исчез и больше не появлялся. Что-то говорил и про мать Тарасенко, которая вышла замуж и уехала в деревню. Но я уже не слушала.

В разговоре с женой Косачев произносил «вы наняли», «я вас просил», а она сказала ему, что не его голос решающий… А чей же решающий? Что мы уперлись в этих Косачевых, когда ясно, что был еще кто-то, с решающим голосом? Кто? Кому собирался звонить Борис Леонидович, чтобы доложить результаты своих изысканий на тему «что такое Иванова и как с ней бороться?». Кому Елена Викторовна просила передать свое особое мнение, что эту «наглую сыскарку» надо убрать? Как же мы все это прошлепали?! Надо было с самого начала искать этого третьего. Он должен быть где-то совсем рядом…

— Не понял, что ты сказала? Эй, Танька, ты что, во сне разговариваешь? — Андрей потряс меня за плечо.

— Ребята, — проникновенно сказала я, открывая глаза, — мы просто компания круглых идиотов!

— Я бы даже сказал, не круглых, а квадратных, — почесал в затылке Витя, когда я изложила свои рассуждения. — Черт, действительно, мы же еще вчера говорили, что должен быть третий, и этот разговор на тормозах спустили.

— Может, из администрации кто? — предположил Ярославцев. — С кем он по работе связан или начальство какое?

— Посмотреть, с кем еще Косачев бизнес крутил, прочесать круг знакомств, — шепотом начал составлять план мероприятий Самойлов.

— Подождите, сейчас я соображу! — я даже руками замахала. — Вот ведь вертится в голове, никак не поймаю!

Судя по выражению лица Мельникова, у него тоже вертелось, и он тоже не мог поймать.

— Может, пленку еще раз послушать? — подал здравую мысль Ярославцев.

Витя тут же достал из тумбочки магнитофон, проверил кассету, перемотал на начало, включил. Зазвучал голос Косачевой. Мы с Андреем смотрели друг на друга. Когда запись дошла до разговора в скверике, я все поняла. Андрей, не сводивший с меня глаз, выключил магнитофон.

— Ну? — спросил он.

— Когда она приехала на встречу с мужем, — медленно начала я, — он уже был в курсе событий. Мы еще тогда с тобой решили, что она ему позвонила и все рассказала. Так?

— Так.

— А откуда она звонила? — Я обвела всех взглядом, но никто мне не ответил. — Сумочка с микрофоном висела в кабинете. Раз записи звонка нет, значит, не оттуда. От секретарши? Вряд ли, там проходной двор, вы знаете.

— Из любой другой комнаты в офисе? — Ярославцев спрыгнул с подоконника и подошел ко мне.

— Нет, — покачал головой Витя, — отдельные кабинеты только у главбуха и директоров, в остальных комнатах сидят по четыре-шесть человек.

— Кабинет Кондратова? — спросил Андрей.

— Опечатан.

— Когда я уходила, она оставалась в кабинете Лемешева! — торжествующе сказала я.

Минуту они смотрели на меня молча. Потом Витя тихонько толкнул Мельникова кулаком в коленку.

— Ноги убери, — сказал он, устроился на краешке кровати поудобнее и обратился ко мне: — Таня, а кто еще знал, что ты с этим Лемешевым в ресторан идешь? Это на Андрея бандиты случайно напоролись, а тебя они ждали. Я видел, машина поехала только тогда, когда ты появилась.

— Думаешь, он позвал Таньку в ресторан и поставил, так сказать, стрелков на выходе. А сам разыграл такую сцену, чтобы она убежала. Стрелки ее и встретили. Вот тебе и зитц-председатель Фунт! — Андрей уже и лежать не мог, подвинулся и присел на постели, опираясь о спинку. — Веня, а ты что можешь