создалось ощущение, что ей все равно.

–?Ну, так вы мне поможете? – с надеждой спросила я.

–?Если смогу, – пожала плечами Маргарита и легко провела руками по волосам.

Я подметила, что Потанина даже не спросила меня, кем был убитый. Будто все, кого она близко знала, постоянно находились в поле ее зрения, живые и здоровые. А что касалось всех остальных, то они ее совершенно не интересовали.

–?Несколько дней тому назад в своей квартире был убит новый владелец вашей бывшей дачи – Виталий Павлович Коваленко. Насколько хорошо вы его знали?

–?Да что вы! – вырвался у хозяйки вздох удивления. Она даже чуть не выпустила из рук чашку с чаем, но успела подхватить ее. – Надо же… И кто же его так? – Похоже, услышанное неприятно поразило Маргариту Владимировну.

–?Вы хорошо его знали? – повторила я.

–?Конечно, нет, – покачала она изящной головкой. – Я его вообще, можно сказать, не знала. Нас просто свело вместе дело о продаже. А когда все было закончено, мы больше и не виделись.

–?Понимаете, Маргарита Владимировна, на бывшей вашей даче, как мне кажется, недели за три до случившегося кто-то слегка похозяйничал – без ведома новых владельцев. По-видимому, они что-то там искали… Как вы думаете, кто бы это мог быть и что ему понадобилось? – спросила я Потанину в лоб, без всяких церемоний и подвохов.

И стала внимательно наблюдать за ней.

–?Понятия не имею! Что там можно искать? – пожала плечами Маргарита. – Ума не приложу. Может, металлолом какой-то?

–?Может быть, – согласно кивнула головой я. – Только на сборщиков металлолома такое поведение не похоже. И потом, тот, кто похозяйничал на даче, звонил затем Коваленко и что-то от него требовал. А это значит, что он знал телефон хозяина. Так что промысел цветных металлов отпадает. Все это неспроста! Наверняка между случившимися событиями есть какая-то связь.

–?А я-то тут при чем? – растерянно спросила Маргарита Владимировна.

–?Ваш муж ничего не мог оставить на даче такого, что заинтересовало бы воров?

–?Боже мой, что он мог оставить? – всплеснула руками Потанина. – Ведь если бы оставил, то я бы, наверное, знала!

–?Вы забрали с проданной вами дачи все свои вещи?

–?Вещи? – еще больше растерялась Маргарита. – Да я, признаюсь, даже до конца и не знала, какие там были вещи… Всем этим занимался муж. Я такая непрактичная!

«Это заметно, – усмехнулась я. – Тяжеловато вам, наверное, теперь приходится, Маргарита Владимировна, без вашего пройдохи-мужа!»

И тут же я подумала: а так ли уж проста Маргарита, какой кажется? Не является ли трогательный хрупкий образ умело и преднамеренно «слепленным»?

–?А вдруг муж все же вам просто ничего не сказал? – настаивала я.

Маргарита задумалась, отчего на ее высоком белом лбу пролегла морщинка, сразу же предательски выдавшая возраст женщины.

–?Может быть, и так, – наконец признала она. – Но тогда какой вам толк от разговора со мной? Я же, получается, не в курсе!

«Логично», – мысленно отметила я, не собираясь отступать, не проверив все варианты.

–?Маргарита Владимировна, от чего умер ваш муж? – задала я следующий вопрос.

–?Сердце, – коротко ответила Потанина.

–?Что, больное сердце было? – сочувственно спросила я.

–?Нет, раньше он никогда не жаловался, – возразила Маргарита и посмотрела на меня испытующе, словно пытаясь понять, знаю ли я, где именно умер ее муж.

–?Раньше – это до тюрьмы? – уточнила я, желая облегчить задачу, чтобы дать ей возможность отвечать свободно и честно.

Маргарита просто кивнула. Потом осторожно взглянула на меня и все же уточнила:

–?Это вам соседка сказала? Насчет тюрьмы? Она мне говорила, что вы приходили. Я потому и не испугалась вас.

–?Да, соседка, – не стала скрывать я. – Вы уж простите меня, если я затрагиваю больную тему, но мне хотелось бы все же получить сведения от вас лично, а не собирать сплетни…

–?Я понимаю, – каким-то безжизненным голосом ответила Маргарита.

–?Тогда скажите, пожалуйста, за что его посадили?

–?За мошенничество, – глядя куда-то в сторону, ответила Потанина. – За махинации, хищения… Там много было статей.

–?Где он работал, чем занимался?

–?У него фирма была, строительная. Но я никогда не интересовалась, чем конкретно он занимается. Я вообще не лезла в дела мужа. Я уже говорила, что я – человек непрактичный, – она виновато улыбнулась. – Муж хорошо меня обеспечивал, и я всегда ему верила. Он говорил, что дела идут хорошо – почему я должна была сомневаться?

Я поняла, что Маргарита задает мне этот риторический вопрос потому, что наверняка ее неоднократно спрашивали в милиции, а возможно, и на суде: неужели она не догадывалась, что доходы ее мужа достигли такого уровня, как говорится, неправедными путями? И теперь она оправдывалась – и перед людьми в погонах, и передо мной, и перед самой собой.

–?И вы действительно не сомневались? – вместо ответа спросила я.

–?Никогда, – покачала головой Маргарита. – Я как-то не задумывалась над тем, насколько именно высок наш доход. Жили мы хорошо, Василий ни в чем мне не отказывал, подарки часто дарил… Но так он же и работал до ночи! – вырвалось у нее.

–?А вы чем занимались?

–?Я художница, – словно извиняясь, проговорила Потанина. – Пишу картины, но для себя. Для эстетического удовольствия. И Василию всегда это нравилось. Он никогда не настаивал, чтобы я шла работать. Да у меня и образование такое, что практическое применение ему найти трудно. Я окончила Воронежскую академию искусств, факультет живописи. Я родом из Воронежа, – пояснила она. – Там мы с Василием и познакомились. Я тогда еще совсем молоденькой была, только-только учебу окончила. А он постарше меня был, уже состоявшийся человек. По каким-то делам в Воронеж приехал. Он всегда был деловым человеком. У него так было вечно: поездки, сделки, отгрузка-погрузка…

Она вздохнула, погрузившись в воспоминания. Я не торопила ее, надеясь получить как можно больше информации, интуитивно чувствуя, что Василий Потанин – очень важная фигура в расследовании обстоятельств смерти Виталия Коваленко.

–?Ну вот, – с легкой улыбкой продолжала Маргарита. – Василий влюбился в меня и увез в Тарасов. Тогда у нас еще не было этого дома, была квартира – здесь, недалеко… Но Василий сразу же обеспечил мне хорошие условия, чтобы я могла сидеть дома и заниматься любимым делом.

–?Но ваши картины, наверное, можно было продавать? – заметила я.

–?Наверное, можно, но мне не хотелось, – поморщилась Маргарита. – Это мое детище, понимаете? Я их писала не на продажу. К тому же зачем, если, говорю вам, средств нам вполне хватало? Василий всегда хорошо зарабатывал, без денег мы никогда не сидели.

«Вот она к ним и привыкла, видимо, и была уверена, что они с неба падают!» – снова усмехнулась я про себя, однако не почувствовала при этом антипатии к Маргарите. Она была хотя и крайне инфантильной особой, но доброй и, что называется, без камня за пазухой. Во всяком случае, мне так показалось.

–?Одним словом, когда его арестовали, у меня был самый настоящий шок, – вздохнула Потанина. – Я даже представить себе не могла ничего подобного! Суд, допросы, расспросы, обыски – не знаю, как я пережила все это! Очень боялась, что меня просто выгонят из этого дома, отберут его. Мне же было бы совершенно некуда идти! Родители мои в Воронеже умерли. После их смерти осталась небольшая квартирка, но я отдала ее своей младшей сестре: она все время жаловалась, что они с мужем живут бедно. Ну, а мне зачем? У меня же все было! Я даже и не ездила оформлять свою долю наследства. Хорошо, что Василий позаботился об оформлении дома на меня. Он всегда обо всем заботился… А я тогда словно в тумане