— А… причем здесь хоккей?

— Хотел бы я знать… Убиты они в разных городах, разными людьми… хотя людьми этих выродков назвать трудно. За те четыре года через сборную прошло около семидесяти девушек. И вот больше трети — внезапно стали жертвами маньяков. Может ли это быть случайностью?

— Не знаю… Думаю, что нет. Нет, точно не может… Так. И что теперь?

— Хм. Хороший вопрос. Натолкнулись мы на этот феномен как раз десять дней назад.

Так что теперь будем проводить всяческие проверки. Может быть, натолкнемся еще на что-либо. Ну и — будем искать объяснения. Возможно, найдем.

— Устранение свидетелей какого-то давнего преступления? — спросил я сам себя. — Или… — Или взять странные убийства наркогешефтманов. В четырех случаях из пяти к ним в дом под тем или иным предлогом попадал ребенок лет десяти-двенадцати. В пятом случае — вернулась похищенная вымогателями дочь, девочка вообще восьми лет. Везде — наутро труп хозяина, в двух случаях — и домочадцев с чадами. Все дети исчезли, кроме опять же той восьмилетней дочки, которая разбила зеркало и насмерть изрезалась стеклом. Что это значит?

— Вы рассказываете страшные вещи, — сказал я.

— А потому что жизнь наша такая, — вздохнул Валерий Михайлович. — Страшная.

Детей пугать. Ладно, Миша… Михаил Игоревич… Давайте к делу.

— Давайте.

— О факте похищения Георгия Романова вы знаете. О некоторых особенностях похитителей — тоже. И мы теперь знаем — с вашей помощью. Сейчас, в период кризиса, в преддверии плебисцита, никак нельзя допустить появления самозванца. А точнее, с поправкой на современные технологии, — наследника, формально как бы и настоящего, но модифицированного здесь, — он коснулся лба.

Я понял.

— Так. И какова моя роль?

— Сыграть в «Принца и нищего». Вы знаете, что похожи на наследника, как брат-близнец?

— Н-нет. Разве похож? Нет… ну, разве что тип лица, сложение…

— Очень похожи. Так вот: надо сделать так, чтобы похитители решили, что в руках у них находится двойник, а оригинал — вот он.

— Они, думаете, такие дураки? Не проверят?

— А как? Я не вижу способа установить это достоверно. По крайней мере, мы их озадачим и заставим нервничать и дергаться.

— Ну и шлепнут они наследника…

— Не раньше, чем захватят вас. А вас они не захватят.

— Почему же?

— Я не позволю. Да вы и сами, судя по сегодняшнему бою, не пальцем деланы. Ну, как? Согласны на такую роль?

— Да я еще не видел роли… И вообще, понимаете, у меня почему-то комплекс Сусанина начисто атрофирован. С самого детства. Жизнь за царя — как-то не по мне.

— Знаете, Миша… — он вдруг задумался. — Если бы только за царя… Нет, не знаю. Не могу объяснить. Только есть у меня такое чувство, что идем мы с вами в головном дозоре войска Армагеддона… Ну, и — неужели вам не хочется добраться до убийц вашего друга?

— Друзей, — поправил я.

— Тем более.

— Пожалуй, что хочется. Только вот… надо решить один вопрос… — и я, запинаясь, рассказал ему про Зойку. — Он задумался.

— А она еще не знает? Про… вашего друга?

Я мотнул головой. Мне представить было страшно, как я ей это скажу. И еще страшнее — если скажет кто-то другой.

— Поехали, — распорядился Валерий Михайлович. — Я знаю более надежное место, чтобы переждать…

Задачка: как поймать в Сахаре льва?

Лес рук: перегородить пустыню, господин учитель! Пополам, каждую половину еще пополам, потом еще, еще — наконец, лев сам собой оказывается в клетке. Можно просеять Сахару через сито. Можно посыпать нюхательным табаком: лев начнет чихать, по чиху мы его и найдем. Сделать надувную львицу, вставить в нее пищалку типа «уйди-уйди» — лев прибежит сам. Поймать зайца, но в документах оформить его как льва. Покрасить пустыню черной краской, а в клетку насыпать песка: лев подумает, что от пустыни только это и осталось. Хорошо, а ты, Игорь, почему молчишь? Но львы вообще не живут в пустынях, господин учитель…

Весной восемьдесят восьмого я поучаствовал в настоящей охоте на льва.

Правительство Родезии пригласило группу из «Трио» помочь организовать аналогичную службу, и семь человек, в том числе и я, полетели в Солсбери. Мы проработали там два месяца — и кое-что сумели сделать, хотя и предупредили хозяев сразу: наши методы действенны против городских террористов и городских партизан, а здесь их донимают партизаны классические — мелкие подвижные отряды, проникающие с территории Рейха. Но, повторю, кое-что у нас получилось, и для всей группы в благодарность устроили недельное сафари. Так что я имел шанс убить льва, но не воспользовался им. Льва убил Командор, причем не из ружья, а саатангом — коротким зулусским копьем. Там я усвоил главное правило охоты на львов: их надо подстерегать в засаде неподалеку от дичи, на которую львы охотятся.

В крайнем случае, можно изготовить надувную дичь. Как правило, горожане не имеют ни малейшего представления о метаболизме их родного города: откуда поступает, условно говоря, пища, где и как она переваривается, куда исчезают отходы. Даже специалисты, занятые в этой сфере, знают только свой участок — и почти ничего не ведают о системе в целом. Полиция, которой по должности требуется знать свой город досконально, здорово плавает в этих вопросах. Охранные спецслужбы: тайная полиция Рейха и контрразведка «Щит» — уверены, что достаточно контролировать основные коммуникации: связь, электроснабжение, тепло, воду и канализацию, — чтобы в решительный момент овладеть любой ситуацией. Если же им потребуется дополнительная информация, они могут в любой момент привлечь необходимых специалистов. У нас такой возможности нет, поэтому приходится все держать в голове. Вот, например, сможет ли рядовой москвич, или московский полицейский, или военный комендант, или сам бургомистр ответить, ни у кого не спрашивая и не заглядывая в справочники, куда денут грузовик, сгоревший на автостоянке неподалеку от Матросской Тишины, если уголовное дело по этому факту не закрыто?

Не знаете? Тогда спросите меня, и я отвечу: его отбуксируют на арестную закрытую площадку гаража Скварыгина. Там он и будет стоять, доступный полицейским следователям… Я сорок минут ползал под колесами авторуин, моля Бога, чтобы охранник не пришел в себя раньше времени, и уже соображал, каким способом пробраться к «Алазани» и поискать там на стоянках маркированные машины, прежде чем наткнулся на тот самый грузовичок — про который мы думали, что у него миномет в кузове. А может, и был миномет — как теперь узнаешь? «Маячок» я нашел сразу, в обычном месте: на правой задней рессоре. Сюда огонь, похоже, не проник — по крайней мере, копоти не было. До перелаза я добрался очень вовремя: начался шум, замелькали фонарики, залаяли собаки. Но — все: я уже был по другую сторону стены. Все: я уже в машине. Все: я уже еду, на ходу вытаскивая из кармана «маячок» и прикладывая его к первому попавшемуся железу — к рулевой колонке. В «маячке» щелкнуло магнитное реле, и из бока его полезла, раскачиваясь, белая ленточка: запаянная во фторогласс антенна. Теперь, пока грузовик не остановится, «маяк» будет через определенные промежутки времени выплевывать миллисекундные импульсы на волне два и две десятых метра. Это диапазон армейских и полицейских переносных радиостанций, вряд ли он