– Но ты ведь не отрицаешь, что обеспеченный человек. Даже с собой меня зовешь. У меня нет загранпаспорта, и нам пока все равно сидеть здесь и есть блины. Расскажи, ну пожалуйста.

– Ну... в магазине кольцо с бриллиантом стоимостью почти в семь тысяч двести долларов.

«Теперь у тебя есть перстень стоимостью десять тысяч. И ты думаешь, я об этом не знаю. И думаешь неправильно».

– Обалдеть можно. Оно, наверное, очень большое? – Дарья не скрывала любопытства. Она уже как-то раз ловила себя на мысли, что, вляпавшись в золотое болото, можно из него и не выкарабкаться.

– Да нет, мне не нравится. Нелепое какое-то. Вот дома у меня висит меч, который вроде бы принадлежал султану Брунея. Стоит он около сорока тысяч долларов, весь усыпан камешками. Красивая работа, и, кроме того, это отменное оружие.

– Я ничего не понимаю в мечах. Вообще знакомство с тобой для меня – сказка. – На самом деле секс и общение с этим волосатым самцом – сплошной сладкий кошмар. – И что, меч просто висит на стене? И ты не боишься, что его украдут?

– Боюсь, поэтому он под очень толстым стеклом и к нему проведена сигнализация. Смотреть можно, а вот достать нельзя.

Горидзе улетел, так ничего и не сказав о «Воздыхателе». Наверное, он проводил четкую грань между тем, что можно говорить, а чего нельзя. Антон подтвердил слова Гоги об очень дорогом мече, который хоть и выставлен на всеобщее обозрение, но украсть его не представляется возможным из-за очень серьезных мер безопасности. По утверждениям самого владельца, стеклянный ларчик выдержит разрыв гранаты.

Что касается Берестова, то она хотела немного попасти его. Кроме того, под подозрение снова попадал Денис. Теперь уже вся эта возня в магазине с не слишком дорогим кольцом напоминала комедию.

Покупатель приходит в ювелирный магазин. Ему под каким-то предлогом отказывают в покупке. Между тем он очень хочет именно то изделие, которое уже выбрал. Его просят прийти завтра.

На следующий день ему вручают так понравившееся ему кольцо, которое уже подделано. Выгода продавца ясна как день. А что выигрывает покупатель, при условии, что он преступник?

Она пришла к нему на следующий день и честно рассказала, как все прошло. Антон не стал заострять внимания на постели, но она видела, что ему тяжело. Не могла же она сказать ему, что ничего не было. Он бы просто не поверил.

– Ты хочешь проследить за Берестовым? Что это тебе даст? – Барова перевели в обычную палату, но лежал он там в гордом одиночестве. Если бы не приемник, что-то постоянно то нашептывающий, то наигрывающий откуда-то из-за занавески, он, наверное, умер бы от скуки.

– У нас пока нет никаких других ниточек. Но ты же не можешь не согласиться с тем, что это, по крайней мере, интересно. Что здесь, что в Турции постоянно возникают какие-то проблемы в ювелирных магазинах.

– Он произвел на меня впечатление слишком осторожного господинчика. Если бы он хотел что-то где-то стащить, он бы действовал очень аккуратно.

– Да мы и так зацепиться ни за что не можем, – напомнила Дарья.

– Слушай, тебе понравилось с ним? – Он смотрел на нее словно пес, который не вышел породой, и теперь хозяйка была вынуждена пробовать что-то новенькое.

Дарья поднялась.

– Нет, не понравилось. К тому же, мне кажется, ты не имеешь права задавать подобные вопросы, если сам позволил мне добывать информацию таким способом.

Сегодня ей уже не хотелось что-либо делать, и, утерев сопли, она отправилась домой отсыпаться.

Перестраиваясь для поворота направо, Данилова бросила взгляд в зеркало заднего вида. Вроде все в порядке и она никого не подрежет. Аккуратно прижавшись к бордюру, Дарья свернула с трассы в девятиэтажные джунгли. Следом за ней последовала малиновая «шестерка».

Подозрение зародилось у нее только в тот момент, когда она уже выходила из машины около своего подъезда. Оглянувшись на остановившуюся невдалеке машину, она увидела, как охранник, тот самый, что стрелял в Антона и убил Серебрякова, высунул из машины пистолет.

Девочка пригнулась и оказалась права. Пуля просвистела у нее над головой. Дарья упала на землю и быстренько поползла к подъезду. В нее еще дважды выстрелили, но обошлось.

Не рискуя больше задерживаться на месте преступления, водитель рванул прочь.

Дарья поднялась, огляделась по сторонам. Две женщины, выгуливающие своих маленьких детей, стояли абсолютно бледные и неспособные что-либо сделать со своими перепуганными, а потому ревущими чадами. Кроме того, на весь двор почему-то выла собака, а рядом матерился ее хозяин. Через секунду Дарья поняла, что пуля, предназначенная ей, угодила псу в лапу.

Поднявшись и стряхнув пыль, она достала из сумочки сотовый и позвонила Серегину.

Майор пообещал лично приехать на место, но ей от его обещаний лучше не становилось. Руки тряслись, хотелось сесть, а лучше лечь. Уняв дрожь в коленках, она поднялась к себе. Хорошо, что матери еще не было. Кое-как сняв с себя рваные чулки и запачкавшийся костюм, она прошла в ванную и уселась в нее.

Как ни старалась, плакать она не могла. Ощущение пустоты и обреченности не покидало ее. Сейчас ей дали понять, что она жертва. Свинья или кролик. Если ее не запороли в этот раз, то непременно попытаются сделать в следующий. Покушение само по себе не оскорбление, это обесчеловечивание. Ты – мишень.

Кто она? Тарелочка, которую не смог разбить стрелок только из-за того, что у нее от ужаса ноги подкосились? Или она дичь, уцелевшая после облавы?

Очнулась от боли. Горячая вода жгла тело, и надо было немедленно открыть холодную, иначе не избежать ожога.

Только потянулась к крану, как раздался звонок в дверь. Плюнув на мытье, она выскочила из ванной и, набросив на себя халат, побежала открывать. Ей было просто необходимо увидеть кого-нибудь. Пусть это даже майор Серегин.

– Оу! – воскликнул Грибов, увидев голое чудо в распахнутом халате. Дарья запахнулась слишком поздно. – Извините, проходите, пожалуйста.

Лейтенант уловил, что девушке не до игр, и вновь стал серьезным.

– Сколько времени прошло с того момента, как в вас стреляли?

– Минут пятнадцать. – Она провела его на кухню.

– Сколько раз он стрелял?

– Три. Послушайте... – Она посмотрела на него молящими о помощи глазами. – Не говорите ничего матери, она с ума сойдет. Если вы хотите расспросить меня о том, что случилось, я приеду к вам. Только с охраной... если можно.

– Охрана будет, и давайте надеяться на лучшее. Мы уже шерстим город на предмет малиновой «шестерки», но у него все-таки было время.

– Когда же это кончится?! – Она схватила попавшуюся под руку чашку и расколотила ее об пол, потом закрыла лицо руками и заревела.

Здоровяк Грибов относился с пониманием к состоянию Дарьи, но обнять ее он не решался. Неизвестно, что за этим последует. К счастью, на кухне оставались еще целые стаканы. В один из них он набрал воды из-под крана.

Сделав пару глотков, молодая особа поблагодарила лейтенанта. Питье, видимо, навело ее на мысль. Очень скоро Дарья потребляла валерьянку, явно превышая разумную дозу.

Когда она впускала в квартиру майора, ей было уже намного лучше, хотя беспокойство за собственную жизнь не могло просто исчезнуть.

– Вы поймали его? – Она с надеждой смотрела на Серегина, но он лишь покачал в ответ головой. – Но как же так?

– Успокойтесь, Дарья. Патрули работают, ориентировки разосланы – у меня рация. – Он похлопал себя по карману. – Как только будет результат, мы сразу же узнаем.

– Вы можете увезти меня отсюда? – Дарья надеялась, что с ней постоянно будет ну хоть кто-