– Ну что, куда их теперь? – подошел к отцу Василию бывший миссионер.

Священник оглядел свой двор, дом, сарай и остановил взгляд на пустой еще с октября огромной автоцистерне для воды.

– Туда, – кивнул он. – Там задвижка есть. За ночь, поди, не замерзнут, а к утру, даст бог, мы их в ментовку сдадим.

Только когда в цистерну, в компанию к Юрку, скинули и двух его внезапно застонавших товарищей, мужик осознал, как облажался. Но было поздно.

Священник и костолицый завели оставленный бандитами метрах в ста от дома джип и тронулись в путь. Только спустя несколько километров он понял, что так и не последовал совету бывшего миссионера и не переоделся во что-нибудь более подходящее. Но возвращаться они не могли. Времени не было.

Внезапно подуло и началась поземка, а через дорогу потекли тоненькие, прихотливо извивающиеся ручейки снега. Небо потемнело еще сильнее, и вскоре ничто не освещало путь, кроме желтых лучей, идущих от фар огромной сильной машины. Воздух резко потеплел, и священник подумал, что может разгуляться довольно сильная и нехарактерная для начала марта вьюга. Впрочем, сейчас плохая видимость была им только на руку.

– Ты ведь не был на этой даче? – спросил отец Василий сидящего за рулем миссионера.

– Не был, – покачал головой костолицый. – Но, будь уверен, если Юрок сказал, что там все по уму, значит, так оно и есть. Охрана, видеонаблюдение – все как полагается.

– И что будем делать?

– Видимость ухудшается. Это хорошо, – задумчиво произнес костолицый. – Но легко не будет. А главное... – Костолицый сделал паузу и вздохнул. – Главное, на Хозяина не нарваться.

– Что, неужели такой крутой? – недоверчиво посмотрел на костолицего священник.

– Ты помнишь, что я на собрании с людьми мог сделать? – внезапно поменял тему разговора бывший духовный вождь.

– Ну, помню. И что? – настороженно спросил священник.

– Это он меня научил, – повернулся к нему костолицый. – Да только все это семечки по сравнению с тем, что ОН САМ может. Уж поверь мне на слово.

Они замолчали, и священник подумал, что вся эта секта все больше напоминает ему матрешку: только откроешь одну фигуру, а в ней оказывается вторая. И неизвестно, когда конец да и есть ли он... А спустя минуту или две костолицый вдруг обронил еще одну фразу: то ли для отца Василия, то ли для себя...

– Страшный человек... – внятно произнес он и снова надолго замолчал.

Костолицый сумел подъехать к даче почти вплотную – так быстро и мощно разыгралась метель. «Помогает господь», – остро осознал отец Василий. Они поставили джип чуть в стороне от дороги, вышли под удары буранных струй и, проваливаясь по колено в снег и огибая березы, подобрались к высокому глухому деревянному забору.

Костолицый внимательно и осторожно оглядел забор, с облегчением вздохнул и кивнул священнику:

– Можно перелазить. Я боялся, у них еще что-то есть. Давай, ты вперед.

Священник наступил сапожком на сложенные замком кисти костолицего и, подкинутый сильным толчком снизу, мигом оказался на той стороне. «Здоровый, чертяка! – поразился отец Василий – таким неожиданно мощным оказался этот толчок. – И где его тренировали?» Так подбросить вверх его тяжелое тело надо было суметь! Следом показалась непокрытая голова костолицего, и вскоре оба, настороженно оглядываясь по сторонам, подошли к самой даче.

Перед ними стояло утопающее в снегу, ярко освещенное двухэтажное деревянное здание со всеми новомодными прибабахами, и отец Василий понял, почему никогда не слышал об этом месте – дачку определенно поставили совсем недавно.

– Через чердак пойдем, – предложил костолицый. – Там обычно сигнализацию не ставят.

Священник кивнул: через чердак так через чердак. Хотя как они доберутся до крыши, он представлял смутно. Но напарник знал, что предлагал. Новомодная обивка стен, с выступами и ребрами, вполне позволяла поставить ногу, и не более чем через пять минут они уже влезали в слуховое окно.

– Здесь осторожнее, – предупредил костолицый. – Строили недавно, верхние перекрытия, скорее всего, по-европейски сделаны, без излишнего запаса прочности; как бы не шумнуть до срока...

Священник снова кивнул. Он прекрасно понимал, как важно сохранить максимум конспирации, чтобы потом напасть на охрану внезапно и стремительно, обвалиться как снег на голову! Так чтобы никто и не успел ничего ни подумать, ни тем более поделать.

Костолицый шагнул вперед, и священник, отчаянно стараясь не скрипнуть какой-нибудь рассохшейся доской потолочного перекрытия, осторожненько шагнул за ним. Доска скрипнула, хрустнула, треснула, поползла вниз, и в следующий миг отец Василий со скрежетом, грохотом, стоном досок и собственным воплем ухнул вниз сквозь потолок! Ярко сверкнул свет – люстра? – мелькнуло перед глазами ковровое покрытие, и через секунду священник, сгруппировавшись, как кошка, приземлился сначала на ноги, а затем и на руки.

Наступила зловещая, звенящая тишина. Отец Василий медленно поднял голову. Прямо на него с нескрываемым ужасом смотрели две пары глаз. Женщина... грудь, живот, судорожно прикрытый срам... и мужчина: крепкий, плечистый и волосатый, как снежный человек.

Отец Василий панически огляделся. По всем приметам это была спальня. Огромная, четырехместная, наверное, кровать, уютный, гнутый по современной моде торшер, богатое ковровое покрытие и... форма. Стандартный пятнистый камуфляж охранника!

Камуфляжка мирно и немного беспорядочно лежала на роскошном, кажется, ручной работы, стуле, и из-под нее выглядывала портупея и уголок кобуры.

Мужик осторожно потянулся к одежде.

– Стоять! – жестко приказал священник, и мужчина отпрянул.

Только теперь отец Василий понял, сколь нелепо он выглядит в своей заляпанной канализационным илом рясе среди всего этого «постельно-увесилительного барокко». Но времени на размышления терять было нельзя, и он, стремительно шагнув вперед, выдернул из-под камуфляжки портупею и опоясал чресла.

– Где моя жена? – глядя прямо в глаза охраннику, спросил он.

– Не знаю... – Глаза мужика беспорядочно забегали. Было отчетливо видно: он врет и собирается врать и дальше. Отец Василий таких видел-перевидел.

– Похороню, – с мрачным спокойствием пообещал он и перевел глаза на женщину.

Та инстинктивно подтянула простыню еще выше, чтобы закрыть грудь. Но грудь все равно выглядывала.

– Где? – повторил он свой вопрос и потянулся к кобуре.

Женщина натянула на себя простыню еще сильнее, так, словно простыня могла спасти ее от пули, а мужик моментально покраснел и густо покрылся сверкающими в ярком электрическом свете бисеринками пота.

– Я скажу, братан, подожди, не надо... – вырвалось у него.

– Говори.

– Она там, внизу, в бильярдной...

Сверху на отца Василия посыпался какой-то мусор и через секунду рядом с ним мягко, по-кошачьи приземлился костолицый.

– Хозяин здесь? – спросил он мужика.

– Боря?! – Мужика буквально затрясло от ужаса.

– Я спросил, Хозяин здесь? – жестко напомнил бывший сектант.

– Уехал Хозяин... – Мужика трясло все сильнее. – Час назад. Сказал, скоро будет.

– А кто в охране?

– Шестеро... Я седьмой... – почти без перерыва затараторил мужик. – На посту Сивый, а с бабой этой – Коркин...