часа утолял духовный голод потерянных, заблудших людей и только к пяти вечера прошел мимо треклятой стройки.

Но на этот раз он Коробейника нигде не видел. Отец Василий воровато оглянулся по сторонам, набрал в грудь воздуха и пошел по тропе вдоль длинной стены силикатного кирпича. Останавливаться он не имел права – любая задержка могла быть истолкована Потапом как проявление утечки информации и использована как повод перенести покушение на другой день.

Стоял тихий, теплый осенний день. Отец Василий шел и молился, молился и шел с обреченностью приговоренного к смертной казни. Сверху послышался шорох, и отец Василий на секунду оцепенел. «Началось! – подумал он. – Где Коробейник?!»

Сверху, прямо перед ним, посыпалась вниз цементная пыль и песок, и отец Василий еле удержался, чтобы не сигануть в сторону. Только он прошел опасное место, что-то сзади звучно шмякнулось об утоптанную землю.

Отец Василий похолодел и – не выдержал – оглянулся. Прямо на тропинке лежала половинка красного кирпича! «Где этот хренов Коробейник?! – чуть не закричал священник. – Что он телится?!» Но вокруг расстилалась такая мирная, такая безмятежная тишина, что он понял – надежды напрасны, а покушение превратилось в фарс, в поллюцию, в выстрел в никуда. Он сплюнул и пошел дальше, но не успел отойти от здания даже на метр, как из-за угла вылетел Санька.

– С тобой все в порядке?! – испуганно тараща глаза, выдохнул он.

– А с тобой? – подозрительно уставился на него отец Василий.

– Я там... это... кирпич с подоконника нечаянно уронил. Ты извини.

Друзья посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись. Таких идиотов, как они, да еще и собранных вместе, даже за деньги не показывают!

Впрочем, во всем, что успело с ними произойти, был весьма прозрачный смысл. С каждым пройденным и оказавшимся на поверку безопасным этапом вероятность того, что покушение состоится на остальных участках маршрута, резко повышалась. В конце концов осталось только одно потенциальное место покушения – узкий участок дороги, бегущей вдоль целого ряда маленьких одноэтажных домов. Здесь тротуаров не было вовсе и высоченные глухие заборы подступали прямо к асфальту, а проулков, где могла схорониться машина, – напротив, целых три.

Отец Василий вышел из храма и направился, как всегда это делал в субботу, в сторону районной больницы, там лежали три пожилые прихожанки.

Он нормально миновал первый проулок и, с некоторым напряжением, прошел второй. Священнику вдруг подумалось, что он все-таки слаб в своей вере, если не может довериться воле господа настолько, чтобы не беспокоиться ни о чем. Сказано же, что и волос не упадет без воли его. И в тот же миг все изменилось!

За углом взревел двигатель, и прямо на священника вывернул старый обшарпанный «УАЗ». Из другого проулка – с противоположной стороны, чуть-чуть отставая, вырвался Толянов «ЗИЛ».

Отец Василий на долю секунды замер, но тут же сообразил, что следует делать, и метнулся в сторону! «Уазик» свернул за ним. Отец Василий большим черным зайцем прыгнул в другую сторону и понял, что удалось! Раздался грохот, и «УАЗ» встал, намертво сцепившись с подрезавшим его «ЗИЛом».

Отец Василий остановился и посмотрел на склещившуюся парочку. Полная победа! Теперь наступил следующий этап.

Священник воровато оглянулся по сторонам, кинулся к «УАЗу» и, распахнув дверь, мигом оказался на пассажирском месте.

Потап оказался именно таким, каким его описывали братья Колесниковы – мелким лысоватым мужичком с угристым лицом и беспрерывно бегающими от безысходности маленькими глазками.

– Ну что, – усмехнулся священник. – Ты попал, мужик! И конкретно, я тебе скажу, попал!

Потап испуганно осел вниз.

– Говори! – рявкнул на него священник. – Быстро все выкладывай!

– Я... я... – промямлил Потап.

Большая черная тень мелькнула где-то сбоку. Отец Василий на долю секунды отвлекся и обомлел: место аварии блокировали два черных «Мерседеса»! «Кажется, я чего-то не учел!» – подумал он.

Из машин быстро вышли крепкие, молодые, стильно одетые парни.

«Мама родная! – подумал священник. – Это что же делается?» – он ничего не понимал.

Парни кинулись к «зилку», выволокли и стремительно потащили в машину кого-то из двоих; кого – священник разглядеть не мог. И только когда человека столь же стремительно швырнули на заднее сиденье машины, а парни сели следом, отец Василий понял – это был Коробейник!

– Санька?! – удивленно сказал он. – Я не понял...

«Мерседесы» дали задний ход и начали стремительно удаляться.

– За ними! – рявкнул отец Василий. – Быстро!

Потап испуганно дернул рычаг скоростей, дал задний ход, со скрежетом отцепился от «зилка» и тронулся вперед.

– Еще быстрее! – рыкнул священник.

Черные машины уже разворачивались в проулке. Потап прибавил газу, но иномарки ходко отрывались.

Отец Василий вдруг остро пожалел, что просто не выбросил Потапа на дорогу и не сел за руль сам. Вся их схема как бы нечаянной поимки рушилась быстро и неотвратимо. Все вообще поменялось в один миг: планы, желания, приоритеты... и теперь он знал только одно – Саньку нужно выручать.

Они проследовали за «Мерседесами» до самой трассы, где сокращая путь и пыля по недоступным для дорогих, низкопосаженных машин ухабистым усть-кудеярским проулкам, а где просто подчиняясь интуиции. Иначе было не поспеть. Но даже когда они вышли на трассу и, еле выдерживая скорость, нагло приткнулись сзади, «Мерседесы» не обратили на них ровно никакого внимания. Они чувствовали себя здесь хозяевами.

Отец Василий распоряжался, подгонял, приостанавливал, но с «хвоста» слезать Потапу не разрешал и вскоре понял, куда везут его лучшего друга. Впереди сверкала импортными алюминиевыми рамами и германскими крышами самая крутая часть Усть-Кудеяра – микрорайон Вишенки. Он приказал Потапу встать на пригорке и, уже никого не преследуя, просто смотрел, в какой из коттеджей зарулят машины. А через пять-семь минут священник точно знал, где именно следует искать Саньку.

Он повернулся к Потапу и осмотрел его с ног до головы. Мужик был весь мокрый от пота, он совершенно не понимал, что происходит.

– Скажи им: хватит хренотенью маяться, – зло и устало проронил священник. – А тебя если еще раз увижу... В общем, ты понял.

Потап дернул кадыком.

– Езжай! – приказал отец Василий. – И машину назад вернуть не забудь. Где угнал, там и поставишь! Понял?

– Понял, – закивал Потап. – Я все понял.

Позже отец Василий пожалеет, что не довел дело до конца и отпустил мужика. В конце концов, Потап знал, на что подписывается, да и вообще из этой ситуации кое-что выжать было можно. Но с захватом Саньки все изменилось вмиг и навсегда.

«Это Лось, – думал отец Василий. – Это точно Лось. Больше за Санькой охотиться некому. И что теперь делать?» Обращаться к Ковалеву было бессмысленно. Он, конечно, участкового пошлет, и вот на этом все и закончится. Потому что участковый в Вишенках, как неоднократно слышал от Кости священник, поставлен там как элемент обслуги – не закон защищать, а обитателей элитного микрорайона. Впрочем, по-другому в Усть-Кудеяре и быть не могло.

Священник огляделся по сторонам и осознал, что так и стоит на возвышающемся над Вишенками пригорке. Потапа он отпустил, а собственный дом – на другой стороне поселка. Ему было крайне стыдно, что, вместо того чтобы обеспечить Саньке убежище, он втянул его в свои дела. И себе до конца не помог, и Саньку подставил.