– Ну да! – Недоверчивые глаза-буравчики тетки так и впились в лицо Крытого. – Недавно вот в фильме по телевизору показывали, как похитили бизнесмена и грозили отрезать ему руку! Не дай бог с моей Катенькой...

Крытый принялся успокаивать старуху, но та неожиданно сама успокоилась. В питерской программе новостей повторили просьбу к телезрителям сообщить все, что известно о пропавшей девушке. Миловидная ведущая показала фотографию Катерины, и у Крытого невольно екнуло сердце.

– Слушай, Григорий, – вновь услышал он голос своей тетки, – а вот вы с Катей ездили на дачу, она мне рассказывала. За дорого ты ее купил?

Меньше всего Рублев ожидал сейчас этого вопроса.

– Дачу? При чем сейчас дача? – невольно удивился он.

– Да так, ни при чем, – отозвалась Галина Захаровна. – У тебя фирма в Питере, да?

Неизвестно, чем бы мог закончиться этот разговор, если бы в дверь не позвонили. Галина Захаровна, что-то бурча себе под нос, отправилась открывать. Крытый невольно напрягся.

– Андрюша! Проходи, дорогой! Я сегодня весь день телевизор смотрю. Слышала, что у вас тоже произошло несчастье. Твой отец – замечательный человек...

Тетка зашлась в монологе, совершенно не смущаясь тем обстоятельством, что ни Андрею, ни тем более Крытому ее излияния совершенно неинтересны.

Сын Виктора Семеновича появился в комнате и, увидев Рублева, проронил смущенное «здрасьте».

– Здравствуй, – с интересом разглядывая Хлюздина-младшего, ответил Григорий.

– Вот, зашел узнать, не нашлась ли Катя? – пробормотал Андрей.

– Ох, сыненька! Пока ничего нового... – Галина Захаровна снова принялась причитать, и Григорий уже начал подумывать, а не пора ли ему прощаться.

Закончила болтливая бабка на совершенно неожиданной ноте.

– Андрюша, чаю будешь? – спросила она Хлюздина и тут же запоздало добавила, обращаясь к племяннику: – Гриша, чайку?

И тот и другой отказались.

– Я слышал, у твоего отца тоже неприятности, – осторожно заметил Крытый.

– Да, вся партия машин безнадежно уничтожена, – трагическим голосом, каким обычно дикторы телевидения оглашают траур по известным политикам или артистам, отозвался Хлюздин-младший.

– Это что же, он теперь работать больше не будет? – сделала свой вывод пытливая бабка, забыв о собственном горе и внимательно ожидая, что ответит Андрей.

– Ну, я думаю, не так все скорбно. Погибли только оборотные средства. Что-то у отца наверняка в заначке есть. Да и страховка должна помочь. Так что думаю, старик справится.

Сказав это, Андрей важно поднялся и распрощался с Рублевым.

«Страховка?! Вот как! Тачки, оказывается, застрахованы!» – поразился Крытый, но вида не показал. Он вообще никак не прореагировал на слова Хлюздина-младшего и поднялся следом за ним.

– Григорий! – услышал он требовательный голос Галины Захаровны. – Не уходи! Я забыла тебе сказать, что до твоего прихода звонил кто-то из твоих приятелей и просил передать... Подожди, я закрою за Андрюшей дверь, – перебила старуха сама себя и пошла провожать обожаемого ею мальчугана.

Крытый принялся гадать, кто же мог звонить ему на эту квартиру?

Когда Хомяк ходил за водкой в магазин, он все же не удержался и завернул в знакомую забегаловку. Бармен по-приятельски кивнул ему головой и вновь уставился в телевизор.

– Что нового? – вяло спросил у него Хомяк, подходя к стойке.

– Вон, девка пропала. Наверное, дочка какого-нибудь крутого мужика!

– Почему ты так решил? – поинтересовался бандит.

– Двадцать штук баксов за нее дают! Вон, смотри!

Хомяк перегнулся через стойку и от удивления открыл рот. На него с фотографии на телеэкране смотрела маленькая скрипачка, застенчиво улыбаясь.

– Сколько, ты говоришь, за нее дают? – хриплым голосом спросил Хомяк у бармена.

– А что это ты так заволновался? Видел, что ли, где? – поинтересовался тот.

– Я?! Нет! – спохватившись, отрицательно закачал головой похититель. – Просто мало ли чего!

– Двадцать штук зеленых, – ответил работник стойки, и Хомяк невольно присвистнул. Таких денег он себе даже представить не мог.

«Запомните телефон, по которому вы можете обратиться, если вам станет что-либо известно о пропавшей девушке...» – произнесла телеведущая, и Хомяк весь обратился в слух.

Постаравшись запомнить телефон, похититель выпил сто граммов, потрепался с барменом о том о сем и с показным спокойствием вышел из забегаловки. Едва скрывшись за углом, толстяк быстро засеменил по направлению к своей девятиэтажке. Желая сократить путь, он полез прямо через гору строительного мусора и в одном месте чуть не упал. Хомяк усилием воли заставил себя успокоиться и не торопиться, но все же ему до смерти хотелось скорее поделиться своим открытием с приятелем.

Он уже подскочил к подъезду, когда услышал за спиной негромкое:

– Хомяк, постой!

«Черт, все же засек, что я из дома смотался!» – подумал толстяк, но тут же выкинул эту мелочь из головы. Когда Вареный узнает о двадцати штуках баксов, ему не до того будет!

– Слушай, Вареный, я такую вещь узнал...

– Не тарахти, – осадил его старший, по привычке озираясь по сторонам. – Если ты о награде за нашу музыкантшу, то я уже знаю!

– А он нам всего по штуке баксов кинул! – возмутился скупостью заказчика Хомяк.

– Да замолчи ты! – цыкнул на него долговязый. – Дома спокойно поговорим.

Они стали подниматься по лестнице. Вареный шел впереди, а за ним частил Хомяк, прижимая к груди пакет с водкой. Вареный лишь один раз остановился и прервал молчание:

– Не дай бог девка убежала! Убью, падла! – повернул он озлобленное лицо к пьянице-подельнику.

– Да ты чего! Куда она денется? – принялся робко оправдываться Хомяк, испуганно глядя на приятеля.

Не сказав больше ни слова и отвернувшись, Вареный зашагал дальше.

На девятом этаже он открыл дверь ключом и, не услышав скрипки, еще раз с ненавистью глянул на толстого.

– Молись, гнида! – яростно зашипел Вареный, схватив подельника за грудки.

Но тут из-за двери комнаты, которая была отведена девушке, послышалось привычное «хрим-хрим-хри- и-и», и долговязый отпустил Хомяка.

Девушка встретила похитителей испуганным взглядом. Ничего не сказав, Вареный плотно затворил за собой дверь и махнул рукой Хомяку, мол, пойдем. Похитители ушли в свою спальню.

– Двадцать штук зеленых! – зашипел Хомяк. От такой новости он даже забыл про водку, из-за которой рисковал получить взбучку от приятеля.

– А ты знаешь, чья она племянница? – тяжелым взглядом остудил его пыл Вареный.

– А какая нам разница? – пожал плечами толстяк и, вспомнив о пакете, извлек из него колбасу, минералку, хлеб и драгоценный пузырь.

Вареный не стал возражать, когда Хомяк активно занялся приготовлением закуски. Единственное, что он буркнул:

– Смотри не нажрись. Не до того!

– Вареный! Ты же меня знаешь! – обиженно прогудел тот.

– Потому и говорю! – отозвался старший.

Он некоторое время молча следил за работой Хомяка, затем также молча принял из его рук свою порцию водки в стакане.

– Ну, будем! – потянулся чокнуться Хомяк.

– Будем, – отозвался долговязый.

Стаканы глухо звякнули, и оба бандита выпили. Закусив, Вареный негромко сказал:

– Я сегодня как услышал по ящику про вознаграждение за девчонку, чуть не обалдел. Пробил