– У нас сейчас физкультура должна быть, – подсказал ему на ухо Пешкодралов.

– У нас должна быть физкультура, – счастливо отозвался Кулапудов и тут же осекся, поняв, что именно к Садюкину на занятие они и опоздали.

– То есть вы опоздали ко мне на занятие, – уже менее ласковым голосом уточнил физрук.

– Фрол Петрович, – первым опомнившись, затараторил Федя. – Извините, но мы же не специально, нас к себе Глеб Ефимович вызывал...

– А вам, курсант Ганга, пока никто слова не давал, – перебил его Садюкин. – В общем, так, на сегодня у меня запланировано новое, придуманное мною и мною же усовершенствованное испытание.

Ребята молчали, выжидающе глядя на преподавателя.

– Сейчас мы пройдем на спортплощадку, и там я вам все расскажу, – продолжал физрук.

– На площадку? – удивился Дирол. – Но ведь на улице под тридцать мороза. Я думал, мы в спортзале заниматься будем.

– К сожалению, Зубоскалин, мое новое испытание в спортзале никак нельзя выполнить, – едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, прошипел Садюкин. – Быстро все на спортплощадку!

Вскоре ребята узнали, почему новое испытание никак не подходит для теплого спортзала. На спортплощадке Садюкин приказал всем построиться, а затем, прохаживаясь взад и вперед перед курсантами, начал объяснять:

– Нынешние морозы натолкнули меня на очень дельную и полезную мысль. Я вдруг подумал: а что, если будущему милиционеру придется работать на таком вот холоде...

– Интересно, это он к чему? – шепотом спросил Дирол у Вени, но тот только неопределенно пожал плечами.

– И не просто работать, а сидеть в засаде долгими часами, выслеживая преступника, – продолжал тем временем Фрол Петрович, – а для этого без хорошей закалки никак не обойтись, не то в один миг можно превратиться в замороженную креветку.

Теперь уже насторожился не только Дирол. У каждого из ребят появилось очень неприятное предчувствие, которое начало расти с каждым новым словом Фрола Петровича.

– Наш милиционер должен мужественно переносить как невыносимую жару, так и жуткий холод, ибо преступник никогда не дремлет. Поэтому, поразмыслив, я решил помочь будущим милиционерам, то есть вам, подготовиться к подобным испытаниям. В течение всего занятия вы должны будете пролежать в сугробе, не шевелясь и ничем не выдавая своего местонахождения.

– Ага, да я и так не выдам, потому что в первые же пять минут насмерть окоченею, – с ужасом пробормотал Дирол.

– Вам что-то не нравится, курсант Зубоскалин? – услышал его бормотание Садюкин.

– Все нравится. Я просто в восторге, – невесело откликнулся Санек.

– Я так и предполагал, – ехидно улыбнулся Фрол Петрович и продолжил: – Место для себя вы можете выбрать любое, но только в пределах спортплощадки. На это вам дается три минуты. Я отвернусь и не буду видеть, куда вы спрячетесь, а потом начну вас искать. Того, кого я найду первым, заставлю сделать пятьдесят прыжков через сугроб перед школой.

– А второму что будет? – спросил Пешкодралов.

– Второй сделает сорок прыжков, третий тридцать, ну и так далее. Избавлен от прыжков будет только тот, кого я найду последним. Все поняли? – Садюкин окинул курсантов насмешливым взглядом. Он-то точно знал, что Зубоскалина обнаружит самым первым, потому что тот и минуты на месте постоять не может, а не то что пролежать в сугробе целый час. А вот последним наверняка будет его любимец, курсант Ганга. Он самый спокойный и выносливый из всей группы, к тому же легче всех своих белокожих сокурсников переносит морозы.

– Ага, знаю я его, – уже начиная коченеть от мороза, сквозь зубы процедил Дирол. – Обязательно подглядывать будет.

– Не будет, он слишком честный. Этого у Садюкина не отнимешь, – успокоил его Кулапудов.

У Фрола Петровича действительно и в мыслях не было подглядывать. Устраивать различные каверзные испытания курсантам он любил, но делал это всегда открыто, без всякого жульничества со своей стороны. Объяснив задание, Садюкин достал из кармана секундомер, нажал на кнопку, отвернулся, махнул рукой и крикнул:

– Начали!

Курсанты кинулись врассыпную, совершенно не зная, в какое место спрятаться, чтобы сразу же не быть обнаруженным. Никому не хотелось пятьдесят раз прыгать через оледеневший сугроб, максимум, на что можно было согласиться, так это десять или двадцать прыжочков, а потому каждый из ребят старался выбрать место понезаметнее и понадежнее.

Близнецы, еще когда Садюкин давал задание, уже присмотрели себе замечательный сугроб возле кирпичной стены, которой была огорожена с одного края спортплощадка. Вот туда-то они побежали и моментально зарылись в колючий рассыпчатый снег так, что их совсем не стало видно.

Веня Кулапудов поступил иначе. Смекнув, что в сугробе он протянет не больше пятнадцати минут, Кулапудов вообще в снег закапываться не стал, а спрятался за ближайшим деревом, ствол которого был настолько толстым, что без труда мог скрыть за собой взрослого парня.

Дирол, смирившись со своей злодейкой судьбой, которая, видимо, предначертала ему погибнуть не от вражеской пули и не в непримиримой схватке с королем преступного мира, а банально замерзнуть в сугробе, бежать никуда не стал, а бухнулся там же, где стоял, и старательно присыпал себя снежочком.

Федя, зная, что мороз ему нипочем, отбежал подальше, к самому концу спортплощадки, где располагались турники, быстро накидал снег в большую кучу, нырнул в нее, повертелся, таким образом сделав себе нечто похожее на медвежью берлогу, и начал интенсивно дышать, чтобы стало теплее.

Больше всех не повезло Пешкодралову. Бегать-то он умел превосходно, но вот надежно спрятаться ему никогда не удавалось. Даже в детстве, когда он играл с друзьями в прятки, его всегда находили первым. Леха из трех данных на укрытие минут пробегал как угорелый две. В конце концов, поняв, что времени у него совсем не осталось, он упал посреди площадки и принялся разгребать под собой снег. Только вот место, как назло, оказалось неудачным, потому что именно здесь под тонким покрывалом снега оказался лед, так что глубже, чем на тридцать сантиметров, Пешкодралову закопаться не удалось. В принципе, получилось очень даже неплохо. Со стороны не было видно ни головы, ни рук, ни ног, ни спины курсанта. Однако выглядывающее наружу «мягкое место» Лехи явно выдавало его местонахождение. Вот его-то и обнаружил Фрол Петрович.

Когда законные три минуты истекли, Садюкин объявил:

– Я иду искать, – и пошел искать курсантов.

Перво-наперво он окинул площадку очень внимательным взглядом и пробормотал:

– Так-так, посмотрим.

Дирол, который лежал в сугробе почти под ногами у физрука, все слышал, и у него появилось непреодолимое желание вскочить и убежать куда подальше со спортплощадки. Но в следующую секунду он почувствовал, как жуткий холод сковал все его тело. Именно этот холод и не дал Диролу выдать себя. Садюкин постоял еще несколько секунд, перешагнул через прячущегося под снегом Зубоскалина, чудом не наступив на него при этом, и пошел дальше.

Садюкина сразу же привлекло странное пятно, виднеющееся прямо посреди площадки. Подойдя ближе, он увидел, что это часть тела одного из курсантов, а именно то место, которому в детстве перепадает от строгих родителей за шалости. Фрол Петрович понял, что одного он нашел, но кто это, физрук пока не догадывался. И тогда он решил разыграть первого обнаруженного «разведчика». Поставив ногу на обнаруженную часть тела и как следует надавив на нее, Садюкин вздохнул и сказал:

– Да, молодцы ребята, хорошо спрятались, никого не могу найти.

У придавленного ногой Фрола Петровича Лехи при этих словах словно груз с души свалился, ведь он-то думал, что Садюкин сейчас прикажет ему из-под снега вылезать и идти делать пятьдесят прыжков через сугроб, а оказалось, что преподаватель его и не заметил. Радости Лехи не было бы предела, если бы не давление на ягодицы, которое все усиливалось, и Пешкодралов начал ощущать некоторый дискомфорт, если не сказать боль. А Фрол Петрович, продолжая скрытно издеваться над обнаруженным курсантом, все сильнее давил ногой, надеясь, что тот не выдержит и сам выберется из неудачного укрытия. Однако курсант