Кристина опустила глаза и посмотрела на часы.

– Через двадцать минут у меня последний сеанс связи, если ситуация не разрешится, База прекратит все контакты.

Берия выругался.

– Нет, это не мои люди, я что идиот?

– Что мне передать?

– То, что я сказал. Сейчас выезжаю.

И тут Кристина ляпнула фразу, просто исходя из своей природной вредности.

– Надо побыстрее, но будьте осторожно, возможно вы не доедете, если эта подстава, конечно, не ваших рук дело. Может быть, как раз ради этого все и задумывалось.

Берия рывком положил трубку и задумался. А ведь девчонка могла и правду сказать. Но времени было мало, если из сказанного хоть часть было правдой. Складывалась критическая ситуация, и если он, Лаврентий Павлович Берия, народный комиссар внутренних дел СССР, ее выпустить из под контроля, Хозяин ему этого не простит.

Подняв трубку он дал команду на срочный выезд в Подмосковье, при этом распорядился об обязательном выделении усиленной охраны и двух бронеавтомобилей и расквартированного невдалеке от «Объекта Д» специального полка НКВД. Пока готовился конвой, он поднял трубку и дал команду связать его с абонентом двадцать три – восемьдесят пять. Буквально через минуту его соединили, и в трубке раздался спокойный голос старого знакомого еще по службе в НКВД Грузии.

– Слушаю.

– Петр Максимович добрый вечер, как там у нас дела?

– Уже ночь и видимо не добрая.

– Вот я и хотел узнать, насколько.

– Судя по всему очень. Гостья уж очень сильно и целенаправленно давила на Стрельникову. Как раз время сеанса связи совпадает с началом ее действий.

– Еще что-то?

– Гости выходили на связь из старой точки, под Борисполем, что косвенно подтверждает, что в Севастополе действительно возникли проблемы. Это не все.

– Говори.

– Служба радиоконтроля зафиксировала в районе Севастополя мощный всплеск в радиоэфире, после чего с большинством радиостанций Черноморского флота нет связи. Удалось связаться только по кабельным линиям и установить что в районе Инкермана идет бой с немецкими диверсантами.

– Значит, вот кто напал, хорошо, я сейчас распоряжусь.

На что абонент, чуть замешкавшись, сказал:

– Лаврентий не все так просто.

Нарком насторожился. Его давний знакомый и доверенный человек, очень редко переходил эту грань и называл его просто по имени, что говорило о крайней степени опасности.

– Что?

– По описаниям моряков, диверсанты одеты в пятнистую форму, пуленепробиваемые кирасы, каски, вооружены все необычными автоматами и пулеметами, и прибыли в Инкерман в сопровождении представителей НКВД на многоколесной пятнистой боевой машине и легковой машине необычной конструкции, после чего напали на штаб стрелковой дивизии расположенный в штольнях.

Берия затаил дыхание, точнее спазм сжал горло, и он не мог просто дышать. Рука потянулась к вороту кителя, и стала его судорожно расстегивать. Он понимал, что это значит. Крах всего проекта «Оракул».

– Они живы?

– В большинстве своем – да. Автомобиль и бронемашину подбили, но они сумели прорваться и забаррикадировались в штольнях и отстреливаются.

Нарком волевым усилием взял себя в руки.

– Спасибо Паша.

Его собеседник перешел на деловой тон.

– Ничего Лаврентий Павлович, мы старые коммунисты…

Положив трубку, он поднял ее снова и скомандовал:

– Срочно связь с горотделом НКВД Севастополя и штабом Черноморского флота…

Но не сдержался и закричал.

– Срочно!

Первым с кем его связали, оказался штаб Черноморского флота, где его переключили сразу на дежурного.

– Оперативный дежурный капитан третьего ранга Портной.

Берия спокойным, чуть ласковым голосом заговорил, четко контролируя интонации.

– Народный комиссар внутренних дел Берия Лаврентий Павлович. Скажите ка товарищ капитан третьего ранга, что у вас там за стрельба в Инкермане?

В душе надеясь, что моряки еще не в курсе.

– Диверсанты прорвались к заводу, но их зажали, туда на помощь выслана рота краснофлотцев.

– Значит так, времени нет. Быстро даешь команду, чтоб их не трогали. Просто никуда не выпускать и никого к ним не подпускать. Понятно?

– Но как же, товарищ народный комиссар?

– Ты меня понял? Ни одного выстрела в их сторону.

– Ну, я так не могу.

– Запомни, капитан… третьего ранга, я очень ценю дружбу, а еще больше я ценю неуважение и долго его помню. Запомни. Я пока только прошу…

– Там погибли люди, наших убивают.

– Да никого они не убивают, а только обороняются. Если они б они хотели, то уже бы завалили трупами город. Уж поверь мне, не простые это ребята, элита. Произошла ошибка. Все разговор закончен.

Берия рывком бросил трубку. Зазвонил соседний телефон.

– Слушаю.

– Начальник Севастопольского горотдела НКВД Нефедов – доложил секретарь.

– Давай.

В трубке снова зашуршало, и усталый голос стал докладывать, но Берия его грубо прервал.

– Что там у вас за стрельба в Инкермане?

– К штабу дивизии прорвались немецкие диверсанты.

Берия не выдержал и выматерился.

– Кто вам это сказал?

– Представитель главного управления – майор госбезопасности Ивакян, действующий по вашему прямому приказу.

– Диверсанты на многоколесной бронемашине в пятнистой форме с неизвестным оружием?

– Да, мне так докладывали.

Нарком не выдержал и закричал.

– Да вы что там совсем охренели что-ли? Никакие это не диверсанты. Специальное подразделение ГУ НКВД во главе с майором Кречетовым. Козлы!

Он прервался, давая себе возможность успокоиться, не слушая жалобное блеяние Нефедова.

– Значит так, за тобой вины не вижу, сделаешь, так как скажу, забуду, понял?

– Да… понял.

– Где Лебедев?

– Нет связи с ним.

– Ивакян?

– В Инкермане.

– Ивакяна, Лебедева арестовать, стрельбу прекратить. И запомни, майор Кречетов, командир этого отряда, должен остаться живым, иначе… Ты меня понял?