дало — имперские спецы поставили весьма мощную защиту от такого рода допросов. Ах, как я хотел ее поспрашивать посерьезнее, но в моем плане для нее предусматривалась намного более страшная участь. Вроде как выполнив задание, наемники уже ждали команды на эвакуацию — свое дело они вроде как выполнили, но у меня на них были свои виды.

Переключив коммуникатор тактического шлема на шифрованный канал, я коротко спросил абонента:

— У нас все нормально, ждем гостей. Как у вас?

— Все по плану. Идем в вашу сторону.

— Понятно. Готовим встречу.

Вернувшись на циркулярную волну с наемниками, дал команду командиру.

— Сейчас будут гости. Человек пять, должны спрятать в тюрьме ценности. Для наглядности ложим их в коридоре, забираем груз и уходим. Все делим поровну.

Он поворчал, но спорить не стал, уж слишком большие деньги мы зарядили под эту операцию, да и жадность что-то еще под шумок прихватить тоже сыграла немаловажную роль.

Хотя, никаких ценностей там и не было: в данный момент, согласно плана, сюда уже несся спасательный отряд во главе с лейтенантом полиции Мартом Перкионом, точнее командовал его непосредственный начальник, но реально на след 'нападавших' в нужное время навел именно лейтенант. Его старый заклятый враг, совмещающий должность начальника, до безобразия тупой и жадный капитан Милесв, уже давно выдавливал из полиции всех, кто более ни менее мог составить ему конкуренцию на поприще рэкета мелких лавочников и продавцов. Эта жирная тварь, увидев в этом возможность продвинуться по карьерной лестнице, где перед ним открылись большие возможности по законному грабежу беззащитных граждан, собрал своих доверенных лиц, прихлебателей и лизунов, бросился без всякой подготовки наводить порядок в тюремном комплексе, надеясь на численное превосходство и естественно влетел в засаду. Короткая перестрелка и в результате небольшой коридор усеян обугленными телами полицейских.

Сейчас я использовал исключительно плазмомет и однозначно имперского производства и, чтоб не оставлять характерного следа, о кинетическом оружии не могло быть и речи, аналогично были вооружены и наемники.

Получив отпор, полицейские откатились назад и заняли оборону, изредка постреливая в нашу сторону. Лейтенант Перкион разумно не стал лезть вперед и позволил всей этой братии вломиться в подготовленную засаду. Я опять на шифрованном канале связался с ним.

— Сколько там осталось?

— Четыре человека. А у вас?

— Трое погибли, еще трое отстреливаются.

— Понятно. Что дальше?

— Как договаривались, все по плану. Сам сделаешь?

— С удовольствием. Но пошумите, чтоб отвлечь внимание.

— Понял.

Выждав минуту я несколько раз выстрелил из плазмомета да и наемники меня поддержали, причем настолько удачно, что двое полицейских погибли сразу. Увидев такой результат, струхнувшие и загнанные в угол наемники рванулись в атаку и стали методично и со смаком размазывать жирные полицейские потроха по коридору. В это время мой знакомый лейтенант тоже немного поучаствовал — разворотив спину своему коллеге, который благодаря связи с капитаном готовился занять его место.

Теперь начинался самый рискованный этап, и при этом на все оставалось мало времени. В коридор полетели электромагнитные гранаты и пока полицейские и наемники пытались устроить какое-то подобие рукопашной схватки мы с лейтенантом просто расстреляли всех оставшихся в живых. Вот теперь предстояло подготовить последние штрихи нарисованной картины: 'Имперцы освобождают своего агента'.

Несколько взрывов, разнесших камеры, где содержались наши люди, вывести окончательно из строя систему безопасности, вытащить Мартану в коридор и вложить в руки плазмомет, по 'стечению обстоятельств' оказавшемуся именно имперского производства, ну еще всякие мелочи. Лейтенант остался ждать на месте, как герой, единственный оставшийся в живых. В общем все шло по плану.

Потом снова бег по коридорам, и через полчаса мы уже отчалили от так надоевшей мне космической станции на старой лоханке, специально приготовленной именно для этой цели. Еще через два часа нас подобрал корабль, откликнувшийся на сигнал бедствия и 'занимающийся спасением эвакуировавшихся людей'. А реально это был один из легких крейсеров Кентарийского флота, приписанный к управлению разведки, который уже пару дней болтался невдалеке для обеспечения отхода специальной группы.

…Прошло двое суток. Я все не мог отоспаться в специально отведенной мне каюте, и у корабельного врача даже была идея засунуть меня в портативный лечебный комплекс, но я просто послал всех подальше пешим сексуальным маршрутом и, повернувшись на бок стал спать дальше. Но вот по прошествии этого времени, когда вроде как уже можно было встретиться с освобожденными бойцами группы обеспечения, к своему удивлению узнал, что нахожусь под арестом и никуда выходить не имею права. Сначала конечно взбесился, но немного подумав, понял, что в этом есть свой смысл и вряд ли тот же генерал дер Тераном спишет меня после первой же удачной, хот я и с шумом проведенной операцией. Поэтому набравшись терпения, лежа на койки и почти в прямом смысле поплевывая в потолок и для смеха вспоминая образ милесового махерсона которым меня в свое время хотел напугать генерал, старался хоть как-то скоротать время.

Через некоторое время меня под конвоем переправили уже на линкор, где я уже имел честь лицезреть своего нынешнего начальника и возможно будущего родственника генерала дер Теранома. О, это было что-то. И накрытая поляна, и тосты и восхваления и громкие слова о судьбе республики и много чего другого, лестного для простого человека. А вот мне все это напоминало наших земных горцев, которые так же цветисто выкрикивали здравницы, поили и кормили, перед тем как кинуть на деньги, когда им это будет выгодно. Поэтому спокойно все это выслушав и перебрав в уме, ради чего это все может быть и выстрелил наугад, наблюдая за реакцией генерала:

— Господин генерал, это все хорошо, точнее даже прекрасно, вот только давайте перейдем к делу. Я там скидочку у покупателя выбил и как мне кажется, кое-кому за это причитаются комиссионные. Вот и хотелось бы узнать, сколько и в какой форме я получу свою долю…

Дер Тераном некоторое время с интересном меня рассматривал, потом захохотал, откинувшись на спинку кресла. Причем смеялся он от души, как это может делать довольный жизнью человек. До этого он и так всем своим видом показывал как он успешен — тут понять можно, благодаря его вмешательству и прозорливости удалось провернуть операцию, влияющую на ход войны и в этом только его заслуга.

Отсмеявшись, он резко перешел на деловой тон, и этот контраст заставил меня вздрогнуть и он, гад, это заметил и чуть усмехнулся:

— Знаешь, Максим, если б ты этого не спросил, то я бы в тебе разочаровался. Не тот ты человек, что б не просчитать все возможные выгоды. Но тут я с тобой согласен — заслужил. А твоя последняя операция по освобождению капитана Хартана и двух его людей выше всяких похвал. Даже я не ожидал от тебя такой прыти и расчета. Устроить на станции серию терактов, штурмом взять полицейскую тюрьму, уничтожить своих же наемников, выдав их за имперских боевиков да еще каждому в коммуникатор вложить чуть ли не личное дело твоей знакомой Мартаны, с биометрической картой и главное с голограммой в форме Дальней Имперской разведки. Это, кажется то, что ты хранил у себя на кристалле памяти, подарок твоей подружки из Дальней разведки? После такого имперский след никто отрицать не сможет. Да еще завербовал агента, который по слухам после 'гибели' своего руководства, сделал резкий рывок по карьерной лестнице и возможно станет заместителем начальника полиции станции. И что самое интересное, он теперь наш с потрохами. Я, Максим, тебя начинаю побаиваться…

Тут теперь я усмехнулся:

— Не думаю. После ментасканирования вы считаете, что знаете меня как облупленного. А тут все проще — выполняете свои обязательства, я работаю в команде, предаете, выкручусь, выживу и накажу.

Опять пауза. Генерал пытливо смотрит мне в глаза и прекрасно понимает, что я не шучу. Тут я говорил именно то, что думаю. И это ему не понравилось. Теперь я был для не го не подчиненный,