проведет с Ратовым «разъяснительную работу» и решит проблему одним касанием. Однако вчера Воронов неожиданно позвонил и предупредил, что с Ратовым могут возникнуть непредвиденные трудности.

– Так устраните эти трудности. Не надо мне жаловаться. Я об этом знать ничего не желаю. – Морев не скрывал раздражения. – Все расходы будут оплачены. Главное, завершить в кратчайшие сроки. Надежно и качественно.

Генерал, надо полагать, все понял. Чего тут не понять! Хотя кто его знает? Люди, получив доступ к большим деньгам, меняются, и, как правило, не в лучшую сторону.

«Никому нельзя доверять. А если Воронов хочет специально спровоцировать возражения Ратова? – заволновался Морев. – Дескать, тот запросил большую комиссию. Хорош генерал! Рассчитывает получить под это дело деньги и положить в собственный карман. И ведь понимает, что из-за дефицита времени проконтролировать ситуацию крайне сложно. Хорошо выучился бизнесу. С ним тоже нужно быть начеку. Стоит проверить и самого Воронова – не ведет ли свою игру? Двойную!»

Времена изменились. Раньше было достаточно придумать красивую схему и найти правильную дорожку в Кремль. А теперь не знаешь, какому Богу молиться. Никто никому не доверяет, каждый тянет в свою сторону и ищет личный интерес.

«А вдруг Воронов прав и Ратов оказался более крепким орешком, чем ожидалось? – Морев почувствовал учащенное сердцебиение. – Как ни берегись, а все же бизнес вреден. Нельзя упустить инициативу. В один момент выпихнут из проекта. Не выйдет! Нужны запасные варианты, самые разные. Думал, что схема полностью отработана. Получается, что нет».

Очень кстати приближался отпуск, пусть и короткий. Морев с наслаждением представил, как будет устремляться вниз с заснеженных горных вершин, вдыхать пронзительный и слегка влажный альпийский воздух. Тогда придут новые мысли, они придадут блеск задуманному. А может, «умище» возьмет паузу, отдохнет, и новая идея появится уже в самолете. Бывает по-разному, но она обязательно придет.

Морев еще раз вздохнул, отправил в рот таблетку сердечного лекарства, которое принимал для снижения артериального давления ежедневно, и позвонил дочери:

– Ты не забыла, что мы завтра вылетаем в Куршавель?

– Папуля, только об этом и думаю.

– Уже собралась?

– Пока нет, ночь впереди.

«Не будет собираться. Да и незачем. Спросил ее просто так, для поддержания разговора. Голос вроде бодрый. Уже хорошо. Но опять поедет с подружками. Пора бы приличных молодых людей приглашать, а она все с девчонками тусуется. Или с гламурной шпаной, которую трудно отнести к мужскому сословию...»

Морев был заботливым семьянином и внутренне гордился этим, полагая, что распутство еще никому в бизнесе и в жизни не помогало.

О чем бы он ни размышлял, бизнес все равно был на первом месте, даже когда речь шла о членах его собственной семьи. Одно не мешало другому. Главное, начертить для себя круг занятий и увлечений, через который не следует переступать. Как в «Вие» Гоголя, когда Хома Брут нарисовал мелом круг, за которым бесновалась нечистая сила.

«У нас мелом не обойдешься. Тоже всяких чертей хватает. Хотя выглядят вполне пристойно, – подумал Морев. – Но это на первый взгляд».

Марика с нетерпением ждала встречи с Ратовым. Он казался ей необычным и словно скроенным специально для нее. Очень внимательный, деликатный, заботливый. Это особенно отличало его от самовлюбленных сверстников Марики, дешевых понтярщиков, которых особенно много в банке. Еще ничего путного не сделали в жизни, а уже всем пресытились. Реально их интересовали только деньги, но при условии, что можно разбогатеть, не особо напрягаясь.

Игорь был другой. От него веяло энергией. Причем он стремился преуспеть не путем унижения окружающих, не за чужой счет, а создавая нечто новое и полезное.

«Последний романтик», – с умилением думала о нем Марика.

Это восхищало и завораживало. И еще ей нравились его приколы. Ратов искусно, на разные голоса, умел представлять своих собеседников и рассказывать о событиях прошедшего дня с юмором, иногда неожиданным и довольно едким.

Она была прилежным слушателем и благодарным зрителем. Порой ей казалось, что все его будни состоят из смешных эпизодов. Если бы не постоянное напряжение и грусть в глубине глаз Ратова – как не растаявшие от слабого весеннего солнца льдинки.

Марика догадывалась, что не все просто и забавно в жизни любимого. Но даже если бы вдруг открылось, что он попал в тяжелую ситуацию, она бы не испугалась. Девушка уже знала по собственному опыту, что судьба может поменять все в одно мгновение. Полностью, кардинально, неотвратимо и трагично.

Наконец раздался звонок, и Марика побежала к входной двери. Ратов часто не пользовался ключом, когда знал, что она дома. Это еще означало, что он пришел с цветами или принес подарок.

Ожидание не обмануло Марику. Игорь вручил ей букет ее любимых роз и нежно поцеловал. Сбросив ботинки и переодевшись, он умылся и, пока Марика возилась с ужином на кухне, включил компьютер, чтобы просмотреть новости. Не удержался и заглянул в «ящик», где могла оказаться новая почта от Марины. Просто так, из любопытства.

Кровь бросилась в голову. На экране высветилось:

«Опять за свое, – поморщился Игорь. – Вот он, характер! Лишь бы опять ущипнуть».

Марина первой стала использовать термин «клон» применительно к Марике. Словно нащупала слабое место и била по нему всякий раз, когда ей становилось одиноко.

«Какая глупость! Хотя почему? – размышлял Ратов. – Я сам затеял эту игру. Даже всерьез надеялся, что можно полюбить живую картинку женщины, с которой не в силах расстаться. Понимал абсурдность – точной копии быть не может. И все равно попытался. Теперь стыдно об этом вспомнить. А Марина напоминает. Что она хочет сказать? Типа «Ты любишь меня, а не ее, даже не пытайся избавиться, никуда ты не денешься»?»

Из кухни доносился грохот посуды. Марика обладала редким даром: накрывая на стол, оглушительно стучать тарелками.

«А может, я люблю обеих? Они разные, хотя и очень похожи внешне. И обе мне дороги». Игорь не видел ничего аморального в том, чтобы одновременно любить двух женщин. Каждую по-своему. Означает ли это измену? Вот тут начиналось самое сложное.

Ратов почувствовал, что сейчас окончательно запутается.

– Ужин готов, – очень кстати сообщила Марика.

– Бегу, любимая!

На письмо Марины Игорь не ответил.

Уже после ужина и душа, набросив легкий халат, он на секундочку заглянул в компьютер.