— Что с тобой?

— Вот видишь, малыш… Мне очень совестно перед тобой.

— Перестань, дружище!

— Несколько дней я препаршиво себя чувствовал. А когда мы распрощались, меня стало знобить, и я совсем расклеился. Пришел в отель и поставил градусник. Тридцать восемь и пять. Только что был врач. Типичный грипп!

— Вот не повезло!

— Ерунда! Два-три дня, и я буду здоров. Вот только как ты? Всего несколько часов и побыли вместе. Это мне не дает покоя.

— Конечно, жаль, но ты не переживай. Выздоравливай скорее. А увидится еще будет случай.

— Хуже всего, что я не сумел одолжить для тебя денег…

— Перестань, дружище! Я же сказал, хватит об этом.

— Может быть, тебя устроят хотя бы пять дуро?

— Да замолчи ты наконец. Мне нужен только один дуро-заплатить за комнату.

— Вон портфель. Возьми пять. И можешь остаться в отеле. Я заплачу.

— Нет, нет, я всегда останавливаюсь в одном пансионе. Там у меня вещи. Я беру у тебя один дуро, и перестань говорить о деньгах. Ты осточертел мне с ними, как я тебе с фронтом.

— Ну ладно, ладно. А что ты сейчас собираешься делать? Ты не можешь представить, как мне неловко перед тобой.

— Пойду и тоже лягу. Мне это необходимо, как и тебе. Дома я переболел гриппом и паршиво себя чувствую.

Проговорили почти до одиннадцати. Потом Аугусто простился с Хуаном.

— Я напишу тебе, как только приеду на фронт.

— Ладно. Только пиши в Бургос. Через несколько дней мы вернемся туда. Если, конечно, к тому времени я поправлюсь…

— Только не забудь, пожалуйста, о…

— Не беспокойся, дружище! Это первое, что я сделаю,

— Будь здоров! Они обнялись.

— Спасибо тебе.

«Я думал, он никогда не уйдет!» — вздохнул Хуан, когда Аугусто вышел. И принялся быстро одеваться.

Солдаты встретили Аугусто не так радостно, как он ожидал. Кое-кто подошел к нему поздороваться, остальные, как раз те, к кому он особенно хорошо относился, держались поодаль. Лица у них были или безразличные, или хмурые. Аугусто чувствовал себя обманутым. В тылу он часто думал об этих людях и считал их самыми близкими. Почему они не улыбнутся ему, не скажут ласкового слова, не протянут руки, не хлопнут дружески, изо всех сил по плечу? Сначала Аугусто охватила досада. «Я наивный дурак. Очень я им нужен». Потом появилось недоброе предчувствие, и он не на шутку встревожился. По мрачным, сокрушенным лицам людей, которых он любил, он понял, что над ним нависла беда. Он не хотел думать об этом, но уже не сомневался, что это так. Аугусто встретил Негра, когда направлялся к скотному двору, где размещалась кухня.

— Здорово, Негр! — крикнул он с улыбкой.

— Как дома? — спросил тот, протягивая руку и избегая взгляда Аугусто.

— Да так себе. А что слышно у вас?

— Почему ты так задержался?

— Заболел.

— Капитан совсем озверел.

— Почему? Я ведь послал ему телеграмму с просьбой продлить отпуск.

— Да, да, но ты же знаешь его.

— Ничего, перебесится, — сказал Аугусто спокойно, но ему стало не по себе.

— Смотри, будь осторожен. Слишком уж он благоволит к Кастильо. Советую по-дружески, будь осторожен.

— Не беспокойся. Спасибо за совет. Сейчас же пойду к нему.

— Он в канцелярии у писаря. Вон в том доме.

Дверь в канцелярию была открыта. Аугусто постучал.

— Разрешите войти?

— Смотри-ка! Наконец мы видим рожу экс-каптера. — Капитан злорадно усмехнулся.

— Явился в ваше распоряжение, — побледневший Аугусто вытянулся.

— Ну что? Выздоровел?

— Почти, мой капитан.

Пуэйо встал. От ярости лицо его стало красным.

— Долечишься во взводе! — в бешенстве закричал он. — Не люблю сказок! Понятно? Тебе дали пять дней! Пять! Забыл, кто ты?

— Я был болен. Это не моя вина. Вот справка от городского врача.

— Можешь оставить ее себе, — капитан оттолкнул бумагу, которую протянул ему Аугусто. — Если ты был болен, почему не лег в госпиталь?

— Я хотел лечь, если болезнь затянется, но пришла ваша телеграмма с разрешением продлить отпуск. Я задержался только на два дня, мой капитан.

— Мне все равно, на два дня или на две тысячи дней, ты должен был лечь в госпиталь.

Капитан был в ярости, которая от сознания, что он несправедлив, росла с каждой минутой. Аугусто, этот трусливый барчук в форме солдата, выводил его из себя. Уж он ему покажет! С солдатами надо обращаться, как со скотом. Капитан любил повторять эту фразу. Именно так он и будет обращаться с бывшим каптером. «Кого он из себя корчит?»

Аугусто молча выслушал капитана, и на лице его появилось выражение усталости и отвращения. Поняв, что все его оправдания бесполезны, он взглянул на Пуэйо с презрением.

— He строй такой рожи! Ты думаешь, я дурак? Твоя болезнь — сплошное вранье! Можешь мне не рассказывать своих сказок! Говорю вранье, значит, вранье!

— Простите, мой капитан, но я не привык врать, и потом это можно легко проверить.

— А если даже и правда, так что? Я делаю в моей роте что хочу. Мне был нужен каптер, и он уже есть. Что тебе еще надо?

— Вы приказываете, мой капитан, — ответил Аугусто раздраженно.

Пуэйо внимательно посмотрел на него. Он понимал, что своим поведением унижает себя, и еще больше взбесился. Но потом взял себя в руки и решил поставить Аугусто на место.

— Ты просто нахал.

— Почему, мой капитан? Что я еще мог ответить? Пуэйо немного смягчился. «Он прав, больше ему ничего не оставалось. Я к нему несправедлив. Он боится, но держится с достоинством. Дерзкий тип!»

— Ну хорошо, останешься в канцелярии и поможешь Диасу, пока мы здесь. Но как только мы отправимся на фронт, будешь командовать взводом.

— Слушаюсь!

Пуэйо тут же раскаялся в своей мягкости. «Даже не поблагодарил меня. Злится. Но ничего, я ему еще покажу!» Капитан был недоволен собой. Решил обойтись с Аугусто построже и вдруг пожалел. Почему? Пуэйо не хотел себе признаваться, но понимал, что потерпел поражение. «Он мне за это заплатит!»

Аугусто встретил Року, как только вышел из канцелярии. Они невесело обменялись рукопожатием.

— Я знаю обо всем! Это самое настоящее свинство. Капитан просто злобный педант. К тому же