сегодня вечером в двадцать ноль-ноль она тебя ждет.

Я пожал плечами и сказал:

– Ну что же, мам, ради нашего дела можно и пострадать.

Мама улыбнулась и загадочно молвила:

– Головастик, ты как всегда ошибаешься.

К восьми часам вечера, в новом темно-синем костюме, в белоснежной рубашке с галстуком, в новых блестящих немецких ботинках, которые я надевал всего один раз и которые хранились у мамы, и с букетом из семи алых роз, я подошел к дому Полины. Я чувствовал себя довольно неуверенно, несмотря на то, что мама перед выходом заставила меня выпить сто граммов коньяка для храбрости; на полчаса я сделался смелее и наглее, но дорога до Полины заняла час, и к ее дому я подошел робким смущенным молодым человеком, который еще ни разу в жизни не трахался. Мамы или одной из моих Александр рядом не было, командовать мной было некому, а сам я человек обычно стеснительный и неуверенный в себе. Я посмотрел на вывеску банка, который располагался на первом этаже, прочитал название «Банк Клюквина» и, не собираясь этого делать, открыл дверь и вошел в банк. В небольшом помещении находились два охранника в синей форме, один загородил мне дорогу и сказал: Как сказала однажды моя мама, под лежачего мужчину женщина не затечет.

– Гражданин, банк сегодня уже закрылся, приходите завтра.

Я пожал плечами и выдал:

– А мне банк и не нужен, я хочу попасть на второй этаж.

Охранник разъяснил:

– Чтобы попасть на второй этаж, вам нужно выйти из банка и обойти здание вокруг: парадные жилого сектора находятся там.

Поблагодарив охранника, я вышел из банка и три раза обошел вокруг дома, прежде чем немного успокоился и начал соображать. О Господи, и зачем я поперся в банк? А вдруг они что-нибудь заподозрят? Впрочем, я пока ничего противозаконного не делал.

Я нашел наконец парадную Полины и подумал: «А вдруг меня встретит такой крокодил, что я убегу и испорчу все дело, для храбрости не мешало бы немного выпить». Я отправился искать бар или кафе и через несколько минут уже сидел за столиком с рюмкой коньяка.

Господи, и что я за трусишка зайка серенький, ведь мне уже сорок лет, у меня жена, любовница, пятеро детей, вчера я трахался с бывшей одноклассницей (или как там ее назвать?) почти на глазах ее мужа… ведь опытный уже вроде бы мужик и все равно трясусь перед свиданием со старухой. Ведь трахать ее мне предстоит всего-то две недели, а потом я забуду это как дурной сон, если она окажется ведьмой.

Я выпил рюмку до дна одним глотком и почувствовал себя чуточку лучше. Алкоголь в маленьких дозах придает мне уверенности, главное – не переборщить, но сегодня это сделать трудно, потому что когда я в нервном напряжении, я могу выпить много и не опьянеть, как случилось со мной, когда я выдул литр водки перед свиданием с похитителями моей младшей Александры. А вот чтобы мое тело не дрожало от страха, а оно постыдно трясется перед визитом к старухе, необходима еще рюмочка коньячка. Я оставил цветы на столе, подошел к стойке бара, заказал еще одну рюмку коньяка и уже твердой походкой вернулся к своему столику. В этот момент в бар вошли охранники из банка, один сел за мой столик, хотя вокруг почти все столы были свободны, а второй направился к бармену. Я придвинул букет поближе к себе и отпил немного из рюмки. Охранник меня не замечал, он внимательно наблюдал за действиями своего напарника, через минуту тот явился с литровой бутылкой водки, двумя большими пластиковыми стаканами и пакетом томатного сока, сел рядом со мной, разлил водку по стаканам, причем в бутылке ничего не осталось, и произнес:

– Дай бог, не последняя.

Охранники чокнулись стаканами, выпили до дна, запили томатным соком, и один из них сказал:

– Вот так пьет морская пехота.

Второй прибавил:

– Десантники пьют не хуже.

Потом второй обернулся ко мне и спросил:

– Ну как, гражданин, вы нашли проход на второй этаж?

Я кивнул:

– Да, нашел, но перед свиданием решил принять немного коньячка.

Охранник скривил губы в улыбке:

– Судя по цветам, вы идете в гости пердолить молодую кобылку, и коньяк перед этим делом не помешает, но я обычно выпиваю пол-литра армянского, и потом стоит всю ночь, советую увеличить дозу, и все будет тип-топ. А вы в каких войсках служили?

Я пожал плечами и ответил:

– Да я вообще не служил, меня не взяли по зрению, но в институте у нас была военная кафедра.

Охранник выдал заключение:

– Я так и понял это десять минут назад, когда ты заскочил в наш банк; мне достаточно одного взгляда на такого, чтобы уяснить, что это не налетчик, а чмо интеллигентское, ну ладно, нам пора работать, а ты смотри не промахнись мимо дырки на втором этаже.

Охранники заржали и ушли. А я подумал, что под словом «дырка» можно понимать и люк. Я допил свою рюмку коньяка, почувствовал себя вполне уверенным и пошел к Полине.

Ну и пускай она окажется старым изношенным сапогом, такого опыта у меня еще не было, а лишний опыт – даже со старухой – не помешает. Я нажал кнопку звонка рядом с нужной мне дверью, поправил галстук, и через минуту дверь открылась.

На пороге стояла высокая седая сгорбленная старушенция. Твою мать! Моя память как всегда меня подвела. Я помнил Полину невысокой, примерно с меня ростом, симпатичной стройной брюнеткой, а она оказалась почти двухметровой седовласой страшилой с огромным крючковатым носом, маленькими бесцветными глазками, морщинистыми впалыми щеками и тонкими бледными губами, которые почти терялись под густыми седыми усами. На вид этому крокодилу было не меньше восьмидесяти, значит, Полина, в отличие от моей матери, вела очень нездоровый образ жизни. На старуху было надето толстое шерстяное платье, из длинных рукавов которого торчали огромные узловатые коричневые клешни. На плече сидел крупный желто-зеленый попугай. Когда я вошел в квартиру, старуха закрыла дверь, улыбнулась, показав некрасивые, излишне белые вставные зубы и сказала:

– Ну, здравствуй, Игорек, давно тебя не видела, теперь ты стал наконец похож на мужчину.

Попугай на ее плече проскрипел:

– Здорово, уррод!

Я ответил:

– Здравствуйте.

Протянул старухе цветы, которые она с удовольствием приняла, и подумал, что не стану даже дотрагиваться до этой «красотки», пускай ее трахает какой-нибудь извращенец-геронтофил, и банк грабить я тоже не буду, жил без денег сорок лет и дальше проживу, и даже моя мама не заставит меня спать две недели с этой ходячей мумией. Мой член от испуга сморщился до размеров маленькой улитки, он тоже не хотел знакомства с этой женщиной предсмертного возраста. Я собрался уже убежать из квартиры, как вдруг из кухни вышла стройная симпатичная брюнетка лет сорока пяти – сорока восьми и сказала:

– Привет, Игорек, а вам, Клавдия Петровна, пора домой, ваши собачки хотят гулять.

Клавдия Петровна, вспомнив про своих собачек, мгновенно испарилась из квартиры, забыв попрощаться и отдать цветы, а я стоял, смотрел на Полину, улыбался и думал: «Спасибо тебе, господи, за Полину, которую двадцать лет почти не изменили, ну, может быть, попка стала чуть объемнее и груди побольше, но все остальное осталось таким же, и значит, память моя меня не подвела».

Полина закрыла дверь, взглянула мне в глаза своими красивыми карими глазами и сказала:

– Соседка зашла пять часов назад одолжить денег, и мы болтали о всякой ерунде. Игорек, снимай ботинки, надевай тапочки и проходи в кухню.

От ее низковатого голоса внутри меня что-то сжалось и затрепетало. У красивой женщины и голос оказался волнующе красивым. Я надел тапочки и пошел вслед за Полиной на кухню, глядя на ее аппетитную, возбуждающе двигающуюся попку, обтянутую красной юбкой до колен. О, при одном только взгляде на эту женщину мой член мгновенно проснулся и из маленькой улитки превратился в солидного