ближайших дней, так неужели же никто из вас не сжалится над стариком и не доставит мне это маленькое безобидное удовольствие? Друзья, протяните руку помощи моему неудовлетворенному малышу.

Слезы умиления брызнули из моих глаз. Ощутив себя Платоном, я подошел к столу, на котором стоял несчастный Сократ, и готов был уже припасть к его бедному «Суворову». Но в этот момент совершенно трезвый Славик яростно оттолкнул меня от Каца и резко ударил того кулаком в незащищенный живот, после чего схватил вяло протестующего начальника на руки и унес его в соседнее помещение, где стоял кожаный диван. Через несколько мгновений бледный Ершов выскочил оттуда со словами:

– Утром старый хрен проснется и ничего не вспомнит, зато я этого не забуду.

Он побледнел еще больше и произнес дрожащим голосом:

– Ведь я тебя люблю, Игорек!.. Я! При чем здесь этот хренов Кац?! У него и так любовников хватает… меняет их каждую неделю, сукин кот…

На улице продолжал идти дождь, я понял это через минуту после выхода из здания, потому что моя легкая летняя куртка сразу же промокла насквозь. Дождь был довольно холодным, что не удивительно для Петербурга. Но я шагал прямо по лужам и улыбался, потому что в моих мозгах сидело четыреста граммов разбавленного спирта. Вообще-то я не часто пью алкоголь, какие-то двести граммов превращают меня в животное – то в обезьянку, то в ослика, то в собачку, и эти животные не всегда себя прилично ведут. А мужу двух женщин и отцу пятерых детей это не к лицу. И поэтому я не пью без особой причины. А сегодня никаких причин не было абсолютно, но черт попутал, и я выпил и чуть было не приласкал этого отвратительного старика Каца. Ну и ну! Я стал на время «голубым» под действием алкоголя. А этот странный Ершов признался мне в любви, впрочем, почему же странный, он очень даже симпатичный молодой мужчина… такого опыта у меня еще не было. А Ершов меня заревновал к этому старому педику Кацу. Я даже и не предполагал, что он педик. А с виду нормальный мужик, все время рассказывает о своих женах и детях… О, господи, как же мне хреново: и в голове, и в животе. Голову словно стянул железный обруч, а в желудке как будто бьет крыльями и скребет когтями безумная птица. Хорошо еще, что сегодня суббота и не надо идти на работу, впрочем, в будний день я бы вызвал врача, потому что в таком состоянии мне до работы было бы просто не дойти. Я взглянул на часы и, увидев, что еще только семь утра, понял, что звонить в свою квартиру рановато: Александра и мальчики проспят до девяти, младшая Александра и девочки дотянут до одиннадцати – значит, оставалась только мама (тем более что она просила меня зайти). А мама всегда встает в шесть утра, бежит свои три километра, потом принимает контрастный душ и варит кофе. Сейчас семь, значит, мама должна варить кофе. При мысли о кофе меня затошнило. Я встал с коврика, взглянул на свои мятые и грязные брюки, на рваную и еще более грязную куртку, в кармане которой болталась коробка с фильтром «Аква», зажмурил глаза, потому что в голове в это время как будто что-то взорвалось, и начал спускаться вниз.

Я дошлепал до остановки автобуса и встал в конце очереди. Прохладный дождь уже успел немного меня отрезвить, и случай с Кацем и Ершовым казался теперь немного нереальным. Подошел автобус, я пробрался в хвост салона, потому что мне выходить на конечной, сел рядом с какой-то брюнеткой неопределенного возраста и услышал голос водителя:

– Господа, все пассажиры, кроме билета за проезд, обязаны купить по одному фильтру для воды «Аква», у нас он стоит в два раза дешевле, чем в магазинах. Кто не будет покупать фильтр, пусть выматывается из моего автобуса и ждет следующего, но там без покупки воздухоочистителя вас тоже никто не повезет. Господа, эта акция направлена на улучшение вашего здоровья и одобрена администрацией города.

Пассажиры возмущенно загалдели, трое покинули автобус, но остальные остались сидеть, потому что за окнами шел прохладный, почти осенний дождь. По салону прошел кондуктор, продав каждому пассажиру по билету и по коробочке с фильтром. Я был доволен, что в карманах набралось достаточно денег.

Брюнетка неопределенного возраста, сидевшая рядом со мной, сказала:

– И правильно делают, а то ведь из наших кранов течет сплошное дерьмо, чай не обязательно заваривать, ой, а вас случайно не Игорем зовут?

– Да, Игорем, – подтвердил я.

Брюнетка заулыбалась.

– А фамилия Арбатов?

– Да, – кивнул я. – А вы откуда знаете?

Брюнетка показала свои красивые зубы и проворковала:

– Игорек, так мы же с тобой учились в одной школе, ты был старше меня на один класс.

Я улыбнулся и заметил:

– Скорее всего, я и остался старше на один класс, но вас все равно не помню.

Брюнетка сморщила свое симпатичное лицо, показала опять белые зубы и стала напоминать:

– Игорек, я же Ирка Бубнякова из девятого «Б». Ты учился в десятом «А», и я попадалась на твои глаза каждый день, потому что была в тебя влюблена. Ну, вспомни смугленького чернявого сухарика, который строил тебе глазки на каждой перемене.

Я внимательно взглянул на довольно полненькую женщину с привлекательными полненькими ножками, торчащими из-под короткой юбки, на довольно крупные груди, обтянутые светлой кофточкой и произнес:

– Кареглазого сухарика не помню, потому что это трудно совместить с тем, что я вижу, а вижу я очень приятные округлости. У моей старшей Александры почти такие же. Хотя нет, она немного похудее…

Соседка расплылась в улыбке.

– Старшая Александра – это твоя дочь, да?

– Нет, это моя жена.

– А кто же тогда младшая Александра?

– Моя любовница.

Бубнякова похлопала меня по колену и сказала:

– Надо же, а в школе все думали, что ты останешься холостым, потому что с твоей внешностью крокодила Гены трудно жениться, поэтому я за тобой и бегала, я очень хотела тебя пожалеть, но ты этого не замечал. А у меня муж Борис и больше никого: ни детей, ни любовников, а у тебя дети есть?

– Да, у одной Александры два мальчика, а у второй три девочки.

Бубнякова снова разулыбалась:

– О, какой ты богатый мужчина.

Автобус наконец завелся, и мы поехали. Ирка положила свою красивую ручку мне на колено и проворковала:

– Игорек, ты извини, что от меня пахнет спиртным, у нас на работе был день рождения начальника, и отказаться было невозможно, впрочем, я и не хотела отказываться, потому что с Борисом у нас плохие отношения, а алкоголь на несколько мгновений заставляет поверить, что в мире есть гармония. Помнишь, как у Довлатова в его «Заповеднике»: главный герой признается, что только после полного стакана водки ощущаешь гармонию мира?

Я успокоил Ирину:

– Я тоже сегодня выпил на работе спирта и поэтому твоего запаха не чувствую.

Ирина сморщила свой греческий носик:

– Спирт я не пью, а вот армянский коньяк у меня есть, давай скорее выпьем за нашу встречу, тем более что этого никто не заметит, потому что судьба удачно нас с тобой посадила на задние сиденья.

Если честно, то пить алкоголь я больше не хотел, но женщина этим даже не поинтересовалась, она достала из сумки наполовину опорожненную бутылку коньяка, два пластиковых стаканчика, всучила их мне и наполнила почти на две трети, потом закрыла бутылку, поставила ее на пол и, пристально взглянув мне в глаза своими карими глазищами, сказала:

– Игорек, один раз живем, поэтому все надо успеть, пьем до дна за нашу счастливую встречу.

Мы чокнулись и выпили до дна. Через минуту коньяк ударил по моим орошенным спиртом мозгам, и я ощутил гармонию мира. Я взглянул на Ирину и признался:

– Знаешь, я впервые встречаю такую красивую женщину…

Довольная Ирина ответила:

– А вот мой Борька совсем другого мнения. Слушай, Игорек, а еще одной любовницы тебе не надо?