На шхуне стоял крик. Один из матросов лежал на палубе неподвижно. Около его головы образовалась лужа крови. Другой матрос сидел, прислонившись к мачте, и прижимал к груди руки. Лицо его покрылось бледностью. Он судорожно хватал воздух широко открытым ртом, но никак не мог вздохнуть. В уголке рта показалась струйка крови.

«Пираты!.. Нас могут утопить…» — промелькнуло в голове Белова. Он приказал боцману поднять часть парусов. Белов хотел, чтобы шхуна шла на бакштаг[10], но его команду не успели выполнить.

Раздался новый пушечный выстрел. «Орегон», описав полукруг, зашел с кормы и прямым выстрелом вывел из строя рулевое управление «Аляски».

Шхуна стала рыскать[11]. Белов подбежал к штурвалу, схватился за его ручки, но тут же отпустил их. Все было бесполезно: «Аляска» стала беспомощной.

— В трюме вода! Большая пробоина! — крикнул Белову подбежавший боцман.

— Вельботы на воду! — скомандовал Белов. — Оставить шхуну! Уходить в туман, держаться к берегу!

Константин Николаевич не терял присутствия духа и отдавал команды громко, решительно и твердо. Это действовало на моряков успокаивающе. Они бросились выполнять его команды.

— Раненых первыми спустить в вельботы! Взять воды! — продолжал распоряжаться Белов.

Большая часть команды была уже в вельботах, когда, точно черный призрак, стал все отчетливее проступать из туманной белесой мглы силуэт «Орегона». Белов не обращал на него внимания, глядя, как идет посадка людей. Вельботы отходили от судна и под дружными ударами весел исчезали в тумане. Проводив второй вельбот взглядом, Белов почувствовал, как палуба под его ногами стала быстро оседать. Она сильно накренилась на левый борт. Уже трудно было держаться на ногах.

На «Орегоне», очевидно, не заметили, что моряки покидают шхуну, и дали третий выстрел из пушки. Вздрогнула, качнулась фок-мачта, с тугим звуком лопались ванты, штаги… К ним присоединился сухой, звонко-пронзительный треск ломаемого дерева — мачта рухнула на палубу.

На «Орегоне» послышался восторженный крик. Но его уже не слышал Константин Николаевич. Он лежал на палубе, широко раскинув руки. Обломок рангоута ударил его по плечу, и Белов потерял сознание от страшной боли…

Джо Мэйл, помогавший спускать в вельботы раненых, кинулся к капитану. Боцман в это время уже спускался по штормтрапу в вельбот и не знал, что произошло с капитаном, как не знали и остальные моряки.

«Орегон» подходил к шхуне медленно. На нем были убраны почти все паруса. Пираты собирались высадиться на «Аляску», расправиться с уцелевшими моряками и ограбить шхуну, но она быстро погружалась в воду.

— Константин Николаевич! Капитан! — кричал из вельбота боцман.

Перепуганные моряки присоединились к боцману, но кричали негромко, остерегаясь, что пираты их услышат. Джо Мэйл поднял Белова, как ребенка» на руки и шагнул к борту. Заметили его с «Орегона» или нет, но несколько пуль просвистело над головой негра. Он не обращал на них внимания и, держась одной рукой за трос шторм-трапа, а другой — прижимая к себе Белова, спустился в вельбот.

Моряки уступили ему место. Капитан был положен на дно. Джо несколько раз брызнул на него забортной водой, но Белов не приходил в сознание. Он был в глубоком обмороке.

— Навались! Навались! — командовал сидевший на корме боцман.

Вельбот летел как стрела. Еще немного — и он скроется в тумане. Весла разом погружались в воду, и гребцы, как по команде, откидывались назад. Еще никогда не работали они с таким усердием, так дружно. У каждого силы точно удесятерились. Страх и ощущение смертельной опасности гнали их от кораблей. Они не знали, что ждет их впереди, куда они несутся. Сейчас была только одна мысль — подальше от судов! При каждом взмахе весел вельбот все дальше уходил от опасности, но моряки не отрывали глаз от своего гибнущего судна. «Аляска» почти совсем легла на борт, и за ней хорошо был виден «Орегон». Каждому моряку казалось, что именно в него целятся все…

По лицам моряков струился пот, на ладонях вспухли мозоли, которые тут же лопались, превращаясь в саднящие, кровоточащие раны. Но китобои гребли и гребли. Джо Мэйл сидел около капитана. Тот все еще не приходил в себя. Негр потянулся к бочонку с водой, чтобы влить несколько капель в рот Белову, как вдруг раздался выстрел.

На «Орегоне» обнаружили уходящий последний вельбот. Он уже скрывался в клочьях тумана, цеплявшегося за воду, и это помешало канониру сделать точный прицел, но ядро все же упало вблизи вельбота. Поднявшейся волной его накренило на один борт, все гребцы невольно бросились в одну сторону — подальше от ядра, и вельбот черпнул бортом воду. Моряки попадали друг на друга. Вельбот опрокинулся. Все оказались в воде.

Мэйл, забыв об угрожавшей ему опасности, подхватил капитана. Тот пришел в себя от холодной воды, пронизавшей все тело точно бесчисленными иголками, и тихо застонал от боли в плече. Рука не двигалась, висела беспомощно. Белов осматривался, не понимая, что происходит и где он. Джо поддерживал капитана и плыл вперед. Рядом виднелось еще несколько плывущих моряков.

Константин Николаевич вспомнил только, как на него обрушился обломок мачты. Собрав все силы, он спросил Мэйла:

— Что со шхуной? Почему мы в воде?

Джо коротко ответил. Белов понял, что негр спас его. Капитан ничего не сказал, только взглядом поблагодарил Мэйла и начал помогать ему здоровой рукой.

Вокруг стоял туман. Моряки, только недавно бывшие вблизи, куда-то исчезли, и Белов вместе с Джо остались вдвоем, словно никого не было больше в этом море серой мглы, холодной воды и бездонной пучины под ними. Константин Николаевич чувствовал, как холод сковывает его тело. Он понимал, что долго не выдержит этого ледяного купанья. Моряки освободились от тяжелых сапог и теплых тужурок, которые мешали плыть, но это было облегчением на полчаса.

Белов терял последние силы. Он работал и работал здоровой рукой, уже ясно не соображая, что с ним происходит. В голове мысли путались: ему казалось, что он стоит на капитанском мостике «Аляски», которая пробивается сквозь шторм… На мгновение сознание прояснялось, и он с ужасом видел, что приходит гибель. Начал заметно ослабевать и Джо Мэйл. Сначала он подбадривал капитана улыбками, редкими словами, а сейчас молчал. Лицо его приобрело сероватый оттенок, а яркие губы побледнели. Мэйлу приходилось грудиться за двоих, и это сковывало его.

— Отпусти меня, Джо, — слабым голосом попросил Белов. Но негр не обратил на слова моряка никакого внимания и, поддерживая Белова левой рукой, продолжал ритмично, словно автомат, грести правой и отталкиваться ногами. Капитан попытался освободиться от крепко державшей его руки негра, но не смог.

— Я не отпущу вас, мистер капитан! — крикнул Джо, тяжело переводя дыхание. — Если угодно господу богу, то погибнем оба.

Белов больше не сопротивлялся Мэйлу. Восприятие окружающего притупилось у капитана. Наступило равнодушие, безразличие ко всему. Белов был в полузабытьи…

Время для них тянулось медленно, почти остановилось. Мэйлу казалось, что всю жизнь он плывет вот так в холодной воде, которая сковывает тело, тянет вниз, попадает в рот, мешая дышать. А над головой, вокруг будто всегда была эта серая моросящая мгла. Солнце, горячее и ласковое, зеленая трава, твердая земля под ногами, голоса людей, пение птиц — все это он когда-то видел в чудесном сне, и этот сон не повторится, а будет всегда холод, вода, туман…

Мэйл уже несколько раз уходил в воду с головой, но капитану он не давал погружаться. Джо читал про себя все молитвы, какие только знал, просил всех святых спасти его и капитана. Он хотел сейчас вспомнить все яркое, значительное в своей жизни, которая вот-вот оборвется. Он торопливо перебирал в памяти события, снова был среди родных, на плантациях, слышал заливистый смех своей Элизы, видел ее лукаво-зовущий взгляд. Вот она берет его за руку и тянет за собой. О, какая Элиза сильная! Он не может ей сопротивляться, у него не хватает сил. А Элиза стаскивает его с берега в реку. Ух, какая холодная в ней вода! Здесь должно быть глубоко, что она делает, Элиза?! Она уже на середине реки. Ужас охватывает Джо. Он зовет девушку вернуться назад, но вода заливает Джо, и он, задыхаясь, идет ко дну, в темную бездну, а