Джиллард пожал плечами:

— Этого я не знаю. Но к их совету стоит прислушаться. Ясинский взглянул на Джилларда, раскуривавшего сигару.

«Так, так… значит, вы заодно с японцами. Ну а я…» Ясинский оказался в затруднительном положении. Он ждал, что Джиллард разъяснит ему, кто такой Хоаси, как быть дальше. Но советник молчал. Нет, он, Ясинский, не будет ввязываться в рискованную игру. Дайльтон сильный, и японцам ли с ним тягаться. Нет, он выполнит поручение Дайльтона.

Так Ясинский и сказал Джилларду. Тот попытался его отговорить, но Владислав Станиславович стоял на своем. С этим решением он и выехал во Владивосток, чтобы собраться для поездки в Петербург.

Джиллард сообщил об упрямстве Ясинского Кисуке Хоаси. Японец, смерив советника уничтожающим взглядом, сказал:

— Я сам буду вести дело с Ясинским. Вы выезжайте в Петербург. Дайльтон не должен получить концессии на Шантарских островах.

— Хорошо, господин Хоаси. Я все сделаю, — подобострастно заверял Джиллард. Ему всегда было не по себе, когда он оставался один на один с японцем. Джиллард чувствовал себя беспомощным. Он знал, что Хоаси может сделать с ним все, что ему заблагорассудится.

В колонии бухты Счастливой Надежды наступили горячие дни и бессонные ночи. Стада китов в этом году были особенно многочисленны. Вернувшись в Шантарское море, Белов, не теряя времени, начал охоту. Уход Тернова всеми был встречен равнодушно.

Еще никогда не было так шумно, оживленно в бухте Счастливой Надежды. Охота велась не только с судов при помощи гарпунных пушек, но и с вельботов. Ярко пылали печи, запах ворвани стоял над колонией, но к нему все привыкли.

Лигов приказал сложить еще несколько печей. Капитан Удача не знал отдыха. Мечта приобрести в следующем году быстроходные паровые китобойные суда овладела им полностью. Олег Николаевич сумел увлечь и своих друзей — Алексея и Белова. У китобоев сложился план — добыть как можно больше китов, натопить жиру, заготовить уса, и все это продать Ясинскому не после промысла, как обычно делали, а на «Марии» доставлять продукцию, как только она заполнит трюм шхуны.

Все жители колонии были заняты делом. Даже подростки и те нашли для себя занятие — помогали в заготовке топлива, поддержании огня в печах, а кое-кто с женщинами участвовал в разделке туш.

Джо Мэйл, как и другие китобои, тепло встретивший Лэрри Дэя, уступил ему свое место на резке жира и перешел на шхуну «Аляска». Добродушный гигант, обладающий огромной силой, заменял двух-трех матросов. Константин Николаевич охотно принял Джо на свою шхуну, не подозревая, какую большую роль сыграет негр в его судьбе.

Жизнь в колонии шла быстрым темпом, но спокойно, без происшествий. Алексей Северов охотно принял предложение Лигова взяться за подготовку для Нижегородской ярмарки выставки, посвященной китоловству. Кроме экспонатов, о которых ему сказал Лигов, Алексей решил выставить свои рисунки и несколько картин, написанных маслом, с эпизодами охоты, пейзажами Шантарского моря и берегов. Часами он просиживал за холстом, натянутым на рамы.

Лиза не отходила от мужа. Услышав о его отъезде, она загрустила, просилась ехать вместе. Но друзья, посоветовавшись, решили, что Алексей выедет один, а Лигов к открытию ярмарки привезет с собой в Россию обеих женщин и ребят.

— Буду встречать и маленького Лигова, без него не являйтесь, — шутливо предупреждал Алексей.

Мария в начале зимы ждала ребенка. Летом она еще раз намеревалась побывать во Владивостоке, посмотреть, как заканчивается строительство дома и убрать его, чтобы она с Олегом и Лиза с детьми провели зиму на берегу бухты Золотой Рог.

Лигов мечтал побывать в Норвегии, где строились лучшие китобойные суда. Он давно хотел выбрать или заказать себе там два, а то и три корабля.

Много планов на будущее строили Олег Николаевич и его друзья. Но ни одному из них не было суждено осуществиться. Грозные тучи собирались над маленькой колонией на берегу бухты Счастливой Надежды. Страшная угроза нависла над каждым из китобоев, хотя пока никто о ней не догадывался. Иностранные корабли не показывались; осмотреть острова в Шантарском море и пойти дальше — в Охотское — у Лигова не было времени. К тому же конфискация «Ирокеза» русским клипером была, по мнению; Лигова, хорошим предупреждением Дайльтону.

Договорившись с Рязанцевым, что «Иртыш» время от времени будет навещать бухту Счастливой Надежды и крейсировать в Охотском море, Олег Николаевич с головой ушел в промысловые дела, на время забыв о Дайльтоне.

И это было большой ошибкой капитана Лигова.

…Двое суток в море бушевал шторм. Шхуны не выходили на охоту. Они отстаивались на якорях. Прорывавшиеся в бухту волны хотя и теряли свою ярость, но сильно мотали суда. Часть печей пришлось погасить: не было жира для перетопки. Люди отсиживались, в жилье, проклиная непогоду. Было холодно. Море успокаивалось медленно, неохотно, набегая на берег седыми, серыми волнами. Таким же серым был и густой туман. Изредка моросил дождь, а ветер не переставая дул, шумел на все голоса, срывал с гребней волн брызги, клочья пены.

Только на четвертые сутки Олег Николаевич разрешил начать охоту. Первой в море вышла шхуна «Аляска».

Несмотря на то, что Белов приказал поднять только треть парусов, судно шло легко, разрезая воду, взлетая носом на встречных волнах.

Туман клубился над морем низко, плотной массой. Видимость была неважная. Константин Николаевич часто окликал бочкаря, не видит ли он китов. Тот отвечал отрицательно. Видно, во время шторма животные ушли в более спокойные воды. Белов решил пойти несколько севернее.

«Аляска» плыла среди тумана. Серо-седоватыми космами он тянулся вдоль бортов, клочьями цеплялся за воду. Часто из воды выглядывали нерпы. Они плыли почти рядом со шхуной. Головы, похожие на собачьи, были обращены к судну, и казалось, что круглые глаза животных полны любопытства. То одно, то другое животное прятало голову в воду, и тогда были видны лишь круглые темные спины. «К дождю», — недовольно отметил Белов и решил пройти еще полчаса, левым галсом[8] , а потом повернуть назад.

— По носу корабль! — донеслось из «вороньего гнезда». «Лигов не может быть здесь, — подумал Белов. — Неужели иностранцы? А может, это китобои Дайльтона?»

И без подзорной трубы он заметил за пеленой тумана силуэт корабля. Тот прошел перед носом «Аляски» и словно растаял. Белов отметил хороший ход судна. Константин Николаевич отдал команду штурвальному спускаться[9].

Едва «Аляска» стала поворачиваться, как неизвестный корабль совершенно неожиданно оказался у нее за кормой, и, прежде чем кто-то из матросов успел об этом закричать, судно обошло шхуну с левого борта.

— «Орегон», — прочитал Белов название судна.

На палубе «Орегона» сновало много матросов. Их лица были обращены в сторону шхуны. На капитанском мостике стояли трое. Один из них взмахнул рукой — и в тот же миг у борта «Орегона» возникло белесое облачко порохового дыма. Пушечный выстрел ударил в уши.

«Аляска» вздрогнула, кто-то на палубе упал. Над шхуной засвистели пули. Белов в первую секунду растерялся. Все это показалось ему плохим, кошмарным сном. Но и «Орегон», и выстрелы — все это было явью. Нападавший корабль уже обогнал «Аляску» и снова исчез в тумане.