Хаген вызывал у нее ужас, и Брунгильды она избегала. Однажды она сказала брату, что хочет, чтобы сокровища Нибелунгов перевезли в Вормс, поскольку они принадлежат ей. Гунтер воспринял это как знак доверия и очень обрадовался. Он сразу же послал за сокровищами, и Альберих без промедления доставил богатства Нибелунгов в Вормс. Королева стала делать людям щедрые подарки, и каждый раз, когда она находила небогатого, но смелого воина, она снабжала его всем необходимым для службы и начинала платить ему содержание. Постепенно она получила в свое распоряжение небольшую армию, которая день ото дня становилась все больше и все могущественней.

Хаген предупреждал королей, что Кримхильда вынашивает планы мести. Сам он, по его словам, не боялся смерти, но не хотел бы, чтобы земли Бургундии достались ей. Есть только один способ этого избежать – отнять у нее сокровища Нибелунгов. Братья не согласились. Гернот сказал, что и без того они причинили сестре немало горя, и не пристало им теперь подвергать ее мелочным унижениям. Но однажды, когда его государи были в отъезде, Хаген, посчитавший, что беду легче предотвратить, чем потом расхлебывать ее последствия, созвал своих людей и напал на стражей, охранявших клад Нибелунгов. Он захватил все оставшиеся сокровища и утопил их в глубоких водах Рейна. И хотя по возвращении короли сразу же узнали о его низком поступке, но сделанного не воротишь.

– Если бы ты не был нашим дядей, – сказал ему Гернот, – ты бы заплатил за это жизнью.

Хаген показал своим племянникам то место, где он опустил сокровища в воды Рейна, и заставил их поклясться, что, пока они живы, никто из них не выдаст тайны клада. Кримхильда стала печальна и грустна, как раньше. Она все время сидела рядом с матерью и вышивала сцену убийства Бальдра его братом Хедом, а рядом – жену Бальдра, Нанну, умершую от разбитого сердца и разделившую с мужем погребальную ладью. Но в Бальдре все узнавали черты Зигфрида, а в Нанне – ее собственные, в то время как Хед всем своим обликом, нарядом и оружием походил на мрачного Хагена. Кримхильда часто замирала с иглой в руке и сидела, внимательно разглядывая картину. Когда в такие минуты госпожа Ута спрашивала ее:

– О чем ты думаешь, дитя мое?

Она неизменно отвечала:

– Я думаю о Хагене.

В Вормс прибыли желанные гости – маркграф Рюдигер из Бехларена, по прозвищу Добрый, и его дружина. Гунтер, Гернот и Хаген были его давними знакомыми, а Гизельхера он держал коленях, когда тот был ребенком. Когда он приехал в этот дом скорби, его благородство и доброта так подействовали на Кримхильду, что она стала изредка выходить вместе с матерью в большой зал и слушала маркграфа с улыбкой, чего за ней не замечали с тех пор, как умер ее муж. Но, если в зал входили Хаген или Брунгильда, она тут же вставала и уходила.

Дни и недели проходили, и наконец Гунтер стал догадываться, что маркграф Рюдигер приехал не только для того, чтобы возобновить старое знакомство. Он сказал об этом гостю, и тот ответил:

– Хорошо, король Гунтер, я скажу тебе, что привело меня сюда. Ты знаешь, что супруга моего господина, короля Этцеля, наша добрая королева Гельха, умерла несколько лет назад и что ее сыновья пали от рук Виттига. Король гуннов долго жил один в своем огромном дворце в Этцельбурге, но теперь он решил жениться снова. Я посоветовал ему посвататься к твоей сестре – благородной госпоже Кримхильде, вдове героя Зигфрида. Если ты согласишься, я сразу же предложу ей стать королевой гуннов.

– Я не могу решать за нее, – последовал ответ. – Она королева Нибелунгов и Нидерландов и, боюсь, не захочет снова выходить замуж.

– Я расскажу ей эту новость, – обрадовался Гизельхер, – и наша матушка, Ута, скажет ей, чтобы она не отказывалась от этого предложения.

Молодой витязь сразу же встал и прошел в женские покои. Он застал сестру, как обычно, за вышиванием. Гизельхер стал ей говорить, что пора перестать горевать по мертвому мужу, что она еще молода и может быть счастлива. А потом передал ей рассказы Рюдигера о дворе Этцеля, его величии и славе и напоследок сообщил о сватовстве короля гуннов. Но Кримхильда была непреклонна: она не покинет могильный курган, где похоронено все, что она любила в этой жизни.

Тогда заговорила госпожа Ута:

– Дитя мое, если ты согласишься стать женою Этцеля, ты станешь самой могущественной женщиной на свете.

– Самой могущественной женщиной на свете? – задумчиво повторила Кримхильда. – Послушай, Гизельхер, – продолжила она, указывая на свою вышивку, – ты знаешь, кто это тут изображен?

Он покачал головой, и она сказала:

– Это Вали, отомстивший за Бальдра и отправивший Хеда в царство Хель.

– Это старые сказки. В них больше никто не верит, – отвечал Гизельхер. – Давай лучше поговорим о добром Рюдигере, приехавшем посватать тебя за Этцеля.

– А вдруг это все сбудется? – проговорила она. – Все может быть… Позови маркграфа ко мне, я должна услышать это сама.

Гизельхер вышел, и госпожа Ута тоже ушла, оставив Кримхильду одну, как та и просила.

– Зигфрид, – сказала молодая королева, – только ради тебя я покидаю место твоего последнего приюта, откуда ты приходил ко мне во сне и наяву и указывал на свои раны – открытые, кровоточащие раны, что не закроются до тех пор, пока мне не удастся послать мрачного Хагена в царство Хель.

Рюдигер вошел и в самой учтивой манере сделал ей предложение от лица своего господина, но она согласилась переехать в землю гуннов и стать женою Этцеля лишь после того, как он поклялся именем бога Ирмина, что у нее будет своя дружина.

Когда Рюдигер сообщил эту новость трем братьям– королям, они встретили ее с радостью, потому что хотели, чтобы их сестра снова была счастлива. Но Хаген подошел к ним и сказал:

– Зачем вы призываете на свои головы громы небесные? Не выдавайте свою сестру за короля гуннов. Между нами и вдовой Зигфрида не может быть дружбы, как между огнем и водой. Только неразумные дети могут вкладывать в руки врага меч, чтобы тот мог отсечь им головы.

Но братья не желали слушать его предупреждений. Начались приготовления к поездке в Этцельбург. Были посланы гонцы к Нибелугам и в Нидерланды, чтобы сообщить о предстоящем замужестве королевы. Они вернулись в сопровождении бесчисленных слуг и дружинников. В конце концов все было готово. Короли проводили сестру до Дуная, где они с ней простились, и дальше отряд путешественников возглавил маркграф Рюдигер. На границе Этцель со свитой ожидал прибытия королевы. При виде прекрасного бледного лица Кримхильды король просиял от радости. Он сказал, что она сможет по своей воле распоряжаться его землями и сокровищами, когда станет его королевой. Она отвечала, что будет ему верной и послушной женой, но ее любовь похоронена с Зигфридом. Король не придал значения ее последним словам. Он был уверен, что ему удастся завоевать ее сердце добротой и лаской. И они вместе двинулись в Этцельберг. Свадебные торжества длились две недели – это была настоящая королевская свадьба.

Кримхильда почти не принимала участия в празднествах. Она делала все, что от нее требовалось, но все время думала о Зигфриде. Среди воинов, собравшихся на пиру, был один, кто славился своей необычайной силой – отважный Дитрих Бернский. Его мысли были далеко – в прекрасных землях Амелунгов, отнятых у него его дядей Эрменрихом. Ему не терпелось вернуться к своему народу и освободить его от ига завоевателей, но Этцель не давал ему обещанной помощи. Он часто одиноко и печально сидел в большом зале, пока остальные болтали и веселились. Королева подошла к нему и рассказала о злодействе Хагена. Он понял, что она уговаривает его отомстить, но он промолчал, поскольку не мог обратить свой меч против бургундских витязей, что были ему верными товарищами в былые дни.

Прошли месяцы и годы. У королевской четы родился сын. Он был точной копией своей матери и получил имя Ортлиб. Король и вся страна радовались рождению наследника. Король Этцель был готов исполнить любую просьбу своей жены, но ей все было безразлично. Она оставалась грустна и молчалива, хотя не оставляла без внимания свои обязанности. Даже маленький сын не принес ей счастья. Хотя она и заботилась о нем, но никогда не улыбалась даже ему. Рана, нанесенная смертью мужа, так и не зажила. Дух