машину от попаданий в борт, а Ломову не прекращать огня из лобового пулемета. В это время командир взвода лейтенант Григорий Иваньков доложил, что на правом фланге прорвались штурмовые орудия.
Гоголев счел не обязательным свое пребывание в танке, лишенном пушки.
Бегу к тебе! — передал он по рации Иванькову и соскочив с машины, поливавшей противника пуле метными очередями, короткими перебежками направился на правый фланг батальона.
Здесь наши танкисты увлеклись ведением фронтального огня и не заметили, как вражеские штурмовые орудия, ведя огонь на ходу, рассекли боевой порядок наших танков на правом фланге.
Иваньков, увидев подбегавшего Гоголева, открыл люк башни.
Передай от моего имени, — крикнул капитан,— чтобы огонь перенесли вправо!
Гоголев стал взбираться на танк, и в ту же минуту по правому борту машины ударил осколочный снаряд. Гоголев исчез...
Товарищ капитан, где вы? — высунувшись из башни, встревожено воскликнул Иваньков. И тут же уви дел замкомбата лежащим метрах в десяти от танка.
Командир взвода вместе с радистом-пулеметчиком Смирновым наскоро перевязали раненого и контуженого капитана и на танке отвезли его в ближайшее укрытие.
Прибывшие военфельдшер Маша Кузнецова и санинструктор Зинаида Мошкина осмотрели пострадав шего.
Ранен в правую ногу и бедро,— установила Маша и, склонившись к Гоголеву, спросила: —Товарищ капитан, кто вас перевязывал?
Раненый молчал, лишь невидяще смотрел перед собой.
Потерял сознание, — шепнула Зина.
Кузнецова с упреком подняла глаза на лейтенанта
Иванькова.
Гриша, это ты перевязывал?
Иваньков кивнул.
Так я и знала! — рассердилась Маша. — Неужели вас в училище не учили, как оказывать раненому первую помощь? Ты же какую-то тряпку засунул в рану. Соображаешь?!
Не тряпку, а кусок фашистского знамени,— поправил Иваньков. — Утром отбили. Часть пехотинцы забрали для чистки оружия. — Вынув из кармана брюк такую же тряпку, он шумно высморкался.
Гоголев застонал и шевельнул раненой ногой.
Медики сделали перевязку. Капитан тяжело вздохнул.
Мария Федоровна, что со мной? — еле шевеля обветренными губами, спросил он.
Ничего, товарищ капитан, обычное ранение. Ничего страшного, — успокоила его Маша.
Гоголев подозвал ближе к себе Иванькова.
Гриша, возьми мой планшет с картой и пистолет, продолжай выполнять боевую задачу. — Осторожно повернулся на один бок, потом на другой, чтобы лейтенант смог снять и то и другое.
Не успели отправить раненого, как услышали предостерегающий голос появившегося рядом старшего политрука Целищева.
Воздух!
Все привычно взглянули вверх. Над ними кружил бесшумно вылетевший из-за кургана вражеский само лет. В ту же минуту по нему ударили автоматные и пулеметные очереди. Чья-то пуля достигла цели, видимо, пробила бак с горючим. Самолет загорелся и начал планировать. Летчик, однако, успел сбросить несколько небольших бомб. Маша Кузнецова своим телом прикрыла раненого Гоголева. Зина побежала к старой воронке, намереваясь залечь в ней. Рядом раздался взрыв... Она еще несколько минут жила. Сил хватило, чтобы попросить тут же оказавшуюся подле нее Машу:
Напиши сестренке Наде в Горький...
Это были последние ее слова...
Старшине Мошкиной Зинаиде Васильевне было ровно двадцать. Медаль «За боевые заслуги», которой ее наградили за вынос с поля боя пятнадцати раненых, получить не успела...
14.
После излечения Петр Порфирьевич Гоголев в свою танковую бригаду не возвратился. Дальнейшая судьба этого отважного танкиста сложилась следующим об разом.
Он три месяца лечился в пензенском госпитале. Выписался с протезной обувью. Медицинская комиссия решила списать его «вчистую» по состоянию здоровья. Однако Гоголев и слышать об этом не желал. Предлагали преподавательскую работу в училище — не согласился.
— Пока не победим, я должен быть на фронте,— твердо стоял на своем.
И танкист добился почти невозможного. Командуя батальоном, он участвовал еще в десятках танковых атак. Войну закончил под Берлином, в должности заместителя командира танкового полка. За боевые подвиги был награжден орденами Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого 3-й сте пени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, многими медалями.
Здоровье Петра Порфирьевича восстановилось. После Победы была возможность поступить в военную академию, но танкиста Гоголева влекла, настоятельно звала довоенная специальность учителя. После увольнений из рядов Советской Армии 40 лет был на педагогической работе, из них 33 года трудился директором средней школы в городе Киеве. Теперь он на заслуженном отдыхе. Ведет большую военно- патриотическую работу среди молодежи, учит ее любить жизнь и быть готовой защищать ее мужественно
