Новый сезон сулил еще более трудные испытания. От Советского Союза для обслуживания чемпионата мира были выдвинуты кандидатуры Сергея Алимова и моя.
Кого же выберет Судейский комитет на своем февральском заседании в Барселоне? Кто же те счастливчики, имена которых он назовет? Я знал, что все судьи для обслуживания игр чемпионата мира избираются из числа тех, кто внесен в списки ФИФА. Причем предпочтение отдается рефери стран, команды которых попали в число финалистов. Логика, очевидно, такая: поскольку высок уровень футбола, то соответственно близок ему и уровень судейства.
Вместе с тем по рассказам Николая Гавриловича Латышева мне было известно, что, так сказать, анкетные данные еще далеко не решающие. Комитет тщательно анализирует судейство кандидата в ответственных международных матчах и состязаниях внутреннего календаря за последние 4 года, обсуждает оценки просмотровых комиссий, отчеты в прессе, выносит свое суждение о правомерности протестов, если они бывали поданы. Словом, волнений, понятно, хватало с головой. Тем более что на 31 место претендовали 141 арбитр из 81 страны.
20 февраля сессия Судейского комитета ФИФА закончила свою работу. В списке судей, утвержденных для проведения матчей первенства мира, значилась моя фамилия.
В преддверии чемпионата мира мне пришлось судить в Ростове очень тяжелый матч первенства страны между местными армейцами и московским «Спартаком». Обе команды не потеряли в первых турах ни одного очка. Столичные футболисты играли жестко, и болельщики ждали жестких мер с моей стороны. Они давили на меня, пытаясь буквально вырвать благоприятное для своей команды решение. Я не могу утверждать, что провел состязание совершенно безукоризненно. Арбитр не застрахован от ошибок. Но страшно и непростительно, если он ошибается намеренно, под влиянием недружелюбно настроенных трибун или же слишком хлебосольного приема хозяев поля.
Чтобы улучшить свою спортивную форму, я приступил к выполнению специального комплекса упражнений: штанга, плавание, кроссы. Поздней весной я без особых усилий преодолевал до 15 километров.
Занялся я и тщательной отработкой жестикуляции, добиваясь точности и выразительности. Репетировал на внутренних состязаниях я с таким усердием, что некоторые журналисты с улыбкой подметили, будто в моей судейской манере все явственнее стали проглядываться актерские черточки. Впрочем, после матча сборной СССР с итальянским клубом «Ланеросси» они признали — уже без улыбки: игроки и зрители отлично понимали меня.
Во время той игры я тщательно следил за реакцией итальянских футболистов на мои свистки. Вот центральный нападающий Виничио в борьбе за мяч с Афониным поднял ногу на уровень лица защитника. В ответ на свой сигнал встречаю его удивленный взгляд. Тотчас же сжимаю пальцы в кулак, поднимаю руку выше груди: опасная игра. Виничио кивает головой, произносит, старательно выговаривая слоги:
— Спа-си-бо.
Вот Россети неподалеку от своей штрафной отталкивает Банишевского. Одновременно со свистком демонстрирую жестом его нарушение. Он молча идет выстраивать стенку.
Вместе с тем после игры многие меня спрашивали, о чем я переговаривался при нарушениях правил с итальянскими футболистами. Здесь нет секрета. Я выучил по-английски и по-испански всю футбольную терминологию, и такие фразы, как «Пожмите друг другу руки», «Футбол не балет, но и не бокс», «Так поступать не делает чести спортсмену», «Вы сыграли грубо», «Постарайтесь не вынуждать меня к крайним мерам», и т. п. Большинство итальянцев более или менее сносно понимали по-испански, и контакт быстро наладился. Может возникнуть вопрос, почему я остановился на этих двух языках. Отвечу. Испанский — родной язык для спортсменов аргентинской, чилийской, мексиканской, уругвайской и собственно испанской команд, им владеют футболисты итальянской, бразильской, португальской, французской и частично швейцарской сборных. По-английски я мог объясниться с хозяевами чемпионата, а также с немцами. Ну, а с болгарами, венграми и корейцами — по-русски.
На земле родины футбола
Незаметно летели дни. Давно покинули родные края футболисты и тренеры сборной, затем вслед за ними отправились журналисты, туристы и специалисты. Пробил и мой час. Вместе с государственным тренером по футболу Борисом Павловичем Набоковым мы вылетели 8 июля в Лондон с пересадкой в Париже.
С отличным настроением спускались мы по трапу навстречу встречающим, среди которых были Николай Гаврилович Латышев, тогдашний председатель Федерации футбола СССР Николай Николаевич Ряшенцев, работник советского посольства Кузнецов.
После обмена рукопожатиями и приветствиями мы неторопливо направились с вещами в таможню. Со стен, с чемоданов, с косынок, с костюмов, с витрин смотрел на нас добродушно и весело львенок Вилли — эмблема вступающего в свои права чемпионата. Глазея по сторонам, мы продвигались медленно. И были наказаны, оказавшись в самом хвосте длиннющей очереди. Томиться в ней пришлось бы по меньшей мере часа полтора, если бы Ряшенцев не нашел выхода. Он пробился к таможенникам и, показывая на меня, доверительно прошептал:
— Вон тот высокий господин — судья послезавтрашнего матча Англия — Уругвай. На вашем месте я бы не решился держать его в очереди.
К счастью, таможенник внял этому совету, и меня без обычного досмотра выпустили из зала. Выйдя к автомобильной стоянке, мы дружно расхохотались. Дело в том, что никому не было известно, кто какой матч судит. Еще зимой, в Барселоне, было решено — первое назначение произведут за 24 часа до начала состязания.
10 июля в Лондоне состоялось заседание Судейского комитета ФИФА. На заседание были приглашены все арбитры. Заседание проходило четко и организованно. Были оглашены списки судей. Организация судейства игр чемпионата возлагалась на С. Роуза, А. Ликденберга (Швейцария), П. Эскортина (Испания), Кол Еве-Тейк (Малайзия) и нашего Н. Латышева.
Вслед за этим Стэнли Роуз передал каждому из судей бронзовый свисток и пожелал беспощадной, как он выразился, борьбы с нарушителями правил. Роуз подчеркнул, что после матчей в специальных рапортах арбитры должны сообщить свое мнение о поведении отдельных игроков, команды в целом и зрителей. Если судья проявит излишний либерализм, не сделает соответствующей записи в рапорт, это за него сделает специальный комиссар, контролирующий работу и поведение судьи и поддерживающий постоянный контакт с дисциплинарной комиссией и оргкомитетом чемпионата.
В заключение Роуз сказал:
— Передайте игрокам, что после каждого матча будут приняты меры и дисциплинарная комиссия будет очень строга.
Особое внимание на заседании уделили борьбе с допингом. С общего согласия было решено проверять по два игрока от каждой команды. Члены первой в истории мирового футбола антидопинговой комиссии должны были направлять взятые пробы на анализ в две крупные лондонские лаборатории и поступивший через 18 часов ответ немедленно доводить до сведения ФИФА. Возможное наказание — пожизненная дисквалификация игрока, а то и исключение всей команды из числа участников первенства. Доктор Алан Басс, организатор антидопинговой службы, обращаясь к нам, арбитрам чемпионата, заметил, что мы вольны направить на проверку не только заранее намеченных спортсменов, но и любого футболиста, который покажется подозрительным.
— Мы хотим, чтобы рефери сам мог судить об этом, — закончил он свое выступление. — Находясь
