ближе к игрокам, он скорее может заметить признаки допинга.
С совещания я отправился к себе в «Кингстон Глос отель». Этот отель был полностью отдан в распоряжение судей. На матчи мы выезжали в Ливерпуль и Мидлсборо, Бирмингем и Шеффилд, Манчестер и Сандерленд, чтобы через несколько часов вновь вернуться в Лондон. Эта система была очень удобна, поскольку, с одной стороны, она помогла нам лучше узнать друг друга, а с другой — способствовала эффективности семинаров и разборов судейства после каждого игрового дня.
В холле отеля уже появились вечерние выпуски газет с отчетами о заседании, фотоснимки судейского трио — венгра Жолта, болгарина Руменчева и меня: нам выпала честь проводить первый матч чемпионата.
Несколько колонок было уделено разным разностям. С особенной скрупулезностью рассматривались финансовые проблемы. В заголовки выносилось, что доход от всех источников превысил 2 миллиона фунтов стерлингов, заметно превысив одновременно и надежды организаторов мирового первенства. «Небывалые премии ожидают футболистов!» — кричали газеты. И тут же сообщали, что их размеры достигли 2 тысяч фунтов! А это — годовой доход довольно состоятельного англичанина.
Рядом с этими сногсшибательными суммами арбитры — чистые бессребреники. Судье оплачиваются проезд к месту соревнования, питание в эти дни, гостиница и карманные расходы. Никакой компенсации заработной платы или вознаграждения за матч мы не получали. Единственным преимуществом оставалось сознание, что на поле все-таки именно мы были хозяевами положения, да закрепленные за нами великолепные места на трибуне неподалеку от королевской ложи…
…Венгерский арбитр, в четвертый (!) раз обслуживавший финал мирового первенства, котировался очень высоко. Газеты в подписях под снимками нашей бригады мельком упомянув о Димитре Руменчеве и обо мне, подробно рассказывали о Жолте. И все сообщения заканчивались одной и той же фразой: «Жолт — фаворит среди судей нынешнего чемпионата; как говорят в высших сферах, ему предстоит судить и последний матч…»
Групповой турнир
Перед встречей британцев с уругвайцами я еще верил на слово футбольным «пророкам». Ведь незадолго до отлета в Англию я сам уверенно предсказал победу сборной Бразилии. И если я доверял себе, почему не доверять другим?
Однако после финального свистка Жолта я раз и навсегда зарекся авторитетно угадывать результаты футбольных битв. Ведь почти все журналисты, тренеры, игроки, специалисты футбола и я среди них, будто сговорившись, прочили победу англичанам в первом поединке.
Об этом же, как о чем-то само собой разумеющемся, было обронено несколько слов и в судейской комнате стадиона «Уэмбли», где Жолт за час до состязания провел с Руменчевым и со мной тридцатиминутную беседу. Разговор шел о подаче сигналов, о формах взаимоотношений помощников и арбитра на поле.
— Я буду целиком полагаться на вас при фиксации положения «вне игры» и выходов мяча за боковую и лицевую линии, — закончил Жолт.
Время. Настал и наш черед «опробовать» прославленное футбольное поле. Перед самым выходом сухой и хмурый Жолт вдруг порывисто обнял и поцеловал Руменчева и меня, вручил по специально припасенному для нас сувениру.
— Желаю вам успешного, успешного дебюта, — сказал он, с трудом подавив волнение.
Улыбнувшись ему в ответ, я по старой студенческой привычке на всякий случай про себя послал его к черту.
И вот мы вышли из комнаты на воздух. Невольно вспоминаю старинную судейскую присказку: «Тот не судья, кто не пробовал поле «Уэмбли». С удовольствием отмечаю, что ко мне она уже не относится…
Почти весь поединок уругвайцы провели в глухой обороне. Их соперники действовали мощно и целеустремленно. Они бросали в атаки нападающих, полузащитников, даже крайнего защитника Коэпа. Но безупречная игра «чистильщика» Троче и вратаря Мазуркевича сводила на нет их усилия. Не хватило британцам и доли спортивного счастья: однажды мяч скользнул по верхней перекладине, несколько раз проходил буквально в сантиметрах от боковых стоек.
Жолт в целом, по-моему, хорошо провел состязание. Мне понравилось, что он реагировал на нарушение правил только после завершения той или иной ситуации. В большей степени его заслуга, что журналисты с удовлетворением отмечали: «матч в целом прошел в рамках правил и не отличался грубостью».
Впрочем, это утверждение не совсем точно. В конце матча Стайлз, самый маленький и самый задиристый игрок английской команды, чувствуя, что время уходит, и будучи не в силах справиться с охватившей его досадой, дважды на глазах судьи ударил кулаком в лицо уругвайского футболиста. Жолт ограничился замечанием.
Наблюдая за этим моментом, я мучительно пытался решить для себя: удалил бы я сам Стайлза или нет? Ответа на этот вопрос я ни тогда, ни сейчас дать так и не могу. Столько привходящих обстоятельств, которые нельзя не учитывать: первая игра, торжественная обстановка, омрачить которую представлялось кощунством… Видимо, только самому оказавшись «в шкуре» Жолта, можно было бы получить сколько- нибудь однозначный ответ.
Все английские газеты на следующий день либо ничего не писали о хулиганском поступке Стайлза, либо едва касались его. Зато они устроили настоящий погром Рамсею.
Сам Рамсей был честен.
— Я разочарован результатом игры, по не самой игрой, — заявил он. — Уругвайцы оказались достойными партнерами. Конечно, обидно, что мы не забили гола, но, имея в штрафной площадке соперника 7-8 его игроков, трудно добиться этого. Уругвайцы умело защищались, были хороши в борьбе за верховые мячи, редко ошибались. Несмотря на результат игры, я верю, что мы можем завоевать Кубок.
После матча открытия я решил посмотреть матч с участием Швейцарии, игру которой с Испанией предстояло судить во втором туре. Я старался внимательно приглядеться к команде, выявить ее слабинки. Одновременно меня интересовал арбитр X. Филипп из Шотландии, его методика, трактовка правил.
Я сразу же обратил внимание, что Филипп, например, в отличие от своих английских коллег, в зародыше пресекает малейшую грубость. В условиях, когда одна команда — сборная Швейцарии — чуть ли не вся оттянулась в защиту, а другая — сборная ФРГ — чуть ли не целиком была в атаке, он добился угрозой наказания резкого сокращения числа силовых приемов. Филипп, несмотря даже на пенальти в ворота швейцарцев во втором тайме, добился корректной игры.
На следующий день утром руководитель судей Астон, наставляя арбитров, которым предстояло проводить матчи, особо обратился к Готфриду Динсту, рефери матча итальянской и чилийской команд.
— Самым позорным состязанием в моей практике был поединок сборных Италии и Чили на прошлом чемпионате мира, — сказал он. — Прошу вас, Готфрид, сделайте все, чтобы не повторить мой печальный опыт.
Через несколько часов в интервью журналистам Динст заявил:
— Я не собираюсь обращаться с особым напутствием к игрокам. Надеюсь, они сами понимают, что им дается шанс на реабилитацию в глазах болельщиков.
Как швейцарский арбитр провел встречу, я не видел, но на разборе, который состоялся 14 июля, его хвалили. Все выступавшие подчеркивали исключительную взаимную корректность футболистов. Такие разборы — всегда дотошные и нелицеприятные — проводились после каждого игрового дня, и в ходе их мне, как и моим коллегам, довелось почерпнуть немало поучительного.
В свободные дни со своими коллегами, иногда с Николаем Гавриловичем Латышевым я часами бродил
