наоборот, нелюбимых) Нумератором набедренных джинсах, из-под которых выглядывали черные трусики, наша ведущая выглядела как всегда весьма сексуально. – Хотя с чего это я вообразил, что махнула? Ну, позволила угостить себя пивом обаятельному мужику, так почему из этого надо сразу же делать какие-то выводы? И необоснованной злобой сжигать себе нервные клетки? Эх, Денис, Денис! Ты же никогда не был фанатичным ревнивцем! Ты же никогда не был воинственным собственником! И этим гордился! Так что изменилось?»
– Проклятье!
– Чего говоришь, Забродин? – притормозила Ольга.
– Говорю, у тебя симпатичная задница, детка… Интересно, Василиса перекрасила перья?
– Перекрасила, – хихикая, сообщил мне Никита. – И превратилась из девушки-вамп в девочку-одуванчик, этакую беззащитную крошку, которую так и хочется пожалеть.
– Или изнасиловать, – добавил я.
– Кому как, Денис… Одним словом, теперь мы имеем скромницу- старшеклассницу с двумя светлыми хвостиками и наивной мордашкой. Лучшего и не пожелаешь. Приехал бы на четверть часа пораньше, оценил бы сам. Кстати, Василиса очень тебя ждала, беспокоилась, названивала тебе каждые десять минут. На хрена отключил сотовый? И вообще, почему никто не знает твоего домашнего телефона?
Я рассмеялся:
– Его не знаю даже я сам. Выяснить как-то все недосуг. Впрочем, я им не пользуюсь.
На плазменной панели хорошенькая корреспондентка (незнакомая мне – скорее всего, стажерка) брала интервью у толстого лысого борова (где-то его уже видел, но где именно, не припомню). Экраны мониторов, на которые скоро начнет поступать сигнал с наших скрытых камер, были пока безжизненно серы.
Никита дозвонился до Квачкова, напрягал его:
– Поторопитесь! Метро закрывают через десять минут.
Ольга из своей кельи нахально врезалась в резервный канал:
– Раз, два, три… Цы-цы-цы… Со-си-соч-ная… Проверка связи… Как рабочий настрой, господа? Доложите.
Я нажал на кнопочку на селекторе. Пробурчал:
– Нормально, старушка. Звук просто супер. – И опустился на свой «электрический стул».
Никита оставил в покое Семена, положил трубку и обернулся ко мне.
– Они приехали. Начинают. Василиса спросила, не появился ли ты. Я сказал, появился. Она сейчас тебе позвонит.
И тут же в кармане ожил мобильник. Девочке с едко – лило… со светлыми волосами не терпелось сказать мне парочку ласковых.
– Привет, – бесцветным голосом поздоровался я.
– Зайка, черт побери!!! – в отличие от меня Василиса прямо-таки фонтанировала эмоциями. – Ты где пропадал?!! Почему отключена трубка?!! Я уже собралась объявлять тебя в розыск!!!
«Пока еще „зайка“», – не без удовлетворения отметил я. И спокойно поставил свою боевую подругу в известность:
– Я спал.
– Что, шестнадцать часов? – Василиса щедро приправила этот вопрос изрядной порцией желчи. Но тут же поспешила взять другую тональность. – За-а-айка! Ты злишься?
– Не понял?
– Ты злишься, я спрашиваю?
– В смысле?
– На меня… злишься?!!
– С чего бы?
Василиса взяла короткую паузу. Пришла к выводу, что огромным желанием разговаривать с ней я не горю, а поэтому разбор вчерашних полетов лучше всего отложить на потом. Опять сменила интонацию (на этот раз на показательно равнодушную) и небрежно бросила:
– Не злишься, и ладно. Это-то я и хотела узнать. Включаю камеру. Как сигнал?
Один из мониторов ожил, на экране нарисовался забитый, несмотря на поздний час, легковушками Московский проспект.
«Сегодня же воскресенье, – вспомнил я. – Люди все еще возвращаются с дач».
– Нормально, детка. Удачи. – Угу.
На втором мониторе появилась картинка с камеры Квачкова: спуск в подземный переход, возле которого сосредоточенно прячет в сумочку свой телефон только что закончившая разговор со мной…
Я не сдержался и громко хмыкнул.
Вот уж никогда не подумал бы, что прическа может настолько изменить человека!
– Как тебе? – на этот раз не оборачиваясь, даже не прерывая своего занятия (в этот момент он активно елозил мышкой по коврику), поинтересовался Никита. – Девочка- одуванчик.
– Мда-а-а… Беззащитная скромница-старшеклассница, мечта педофила, – пробормотал я. – Не захочешь, а изнасилуешь. Начинаем!
Девочка-одуванчик с двумя светлыми хвостиками принялась спускаться в переход.
Экстерьерная камера, поймав в кадр ее обтянутую топиком спинку, последовала за ней.
Никита кликнул мышкой, и на экранах всех телевизоров, принимавших в этот момент канал НРТ, появилась бегущая строка:
Объект насилия тем временем достиг конца лестницы, свернул за угол, и тут же в объектив скрытой камеры попала группа подростков – человек восемь-десять, – топтавшихся в переходе.
Я откинул крышечку на мобильнике, вызвал из памяти номер Василисы. Сейчас, как только она поравняется со своими будущими насильниками, у нее зазвонит телефон…
Вот тогда-то все и начнется!
