У меня было несколько видений.

Однажды, еще до того как я познакомился с книгами Кастанеды, мы ходили в горы. Когда мы поднялись на вершину, я очень устал и задыхался, потому что мне пришлось тащить еще и подругу. Чтобы отдышаться, я отошел в сторонку и присел. Сколько времени я там просидел, не знаю, но я начал приходить в себя оттого, что кто-то меня тряс, моя голова болталась из стороны в сторону, и до меня доносился какой-то металлический скрежет. Но мере того, как я настраивал свое восприятие, этот металлический скрежет терял свою силу и становился тише и тише. Б конце концов, он превратился в голос моего друга, который тряс меня за плечи и кричал. «Что с тобой»? Как только я пришел в себя, я ответил, что все нормально, встал и присоединился к другим.

Вершина явно была местом силы. Б то время, пока я отсутствовал, я был где-то еще, но где, точно вспомнить не могу. Я отчетливо помнил, что там были какие-то люди. Там были как люди старшего возраста, так и молодые. Я запомнил доброжелательную атмосферу, которая царила там. И я еще запомнил, что эти люди меня ждали, и что когда-нибудь я должен буду к нам присоединиться.

Б то время я еще не читал книг Кастанеды, я только начинал самостоятельную жизнь, и впереди меня ждало столько всего. И сказать по правде, в этом видении не было ничего конкретного, я не знаю, кто эти люди, и где они живут. Я продолжал жить обычной жизнью до тех пор, пока не прочитал книги Кастанеды. Можешь  представить мое состояние после того, как я прочитал у Кастанеды о людях знания. Встественно, я много раз пытался вспомнить, кто были эти люди. Но до сих пор мне это не удалось. Хотя было еще несколько видений, но опять-таки ничего конкретного.

- Расскажи, - попросила я.

- Да всего не расскажешь. Помню, один раз во время медитации я лежал на диване в какой-то комнате, и через меня проходили волны энергии. От этих волн мое тело выгибалось дугой, а правая нога задиралась вверх. Хотя в этом не было ничего неприятного, я был обеспокоен тем, что не знал, что происходит. Б это время из кухни в комнату вошла девушка. Она улыбалась мне и явно была рада меня видеть. Увидев ее, я моментально успокоился, я знал, что она заботится обо мне. Эта девушка встала рядом со мной, и между нами произошло безмолвное общение. От нее я узнал, что вернулся из какого-то путешествия, и на меня продолжает действовать энергетический заряд, полученный в этом путешествии, и что скоро все придет в норму. Я хотел что-то сказать девушке, но у меня ничего не получалось, и от этого напряжения мое тело стало еще сильнее выгибаться. Видя это, девушка с той же приятной улыбкой вышла из комнаты.

Когда она уходила, я подумал, что надо запомнить эту девушку, и попробовал сфокусироваться на ней, но у меня ничего не получилось, мое внимание еще не работало должным образом. Я скорее чувствовал окружающее, чем видел. Все было порыто дымкой, и я не мог ни на чем сфокусироваться. Сделав над собой  усилие, я все-таки настроил свое зрение, но девушка уже вышла. Последовать за ней я не мог. Зная, что мое пребывание в этом доме подходит к концу, я сделал единственное, что мог - последним взглядом я окинул комнату, стараясь запомнить все как можно лучше.

Через какое-то время я пришел в себя на кровати в своей квартире. Разумеется, я неоднократно пытался вспомнить, кто эта девушка, и где та квартира, но у меня ничего не получилось.

Наблюдая за людьми, я пришел к неутешительным выводам. Думаю, что только воины способны испытывать            такие    чистые чувства            как доброжелательность и от чистого сердца желать другим удачи. Нричина в том, что им от других ничего не надо, они свободны. Еще на такие чувства способны маленькие дети до того, как у них сформировалось представление о собственном «я». Обычно люди лицемерят, говоря об этих чувствах. Но как бы они не старались, их чувства не могут быть чистыми по той простой причине, что они всегда прикидывают, что можно получить взамен или как избежать опасности.

- Тебе удалось вспомнить что-нибудь конкретное?

- Не знаю даже как ответить на твой вопрос, - сказал он, - все эти воспоминания конкретные. Сначала я расскажу еще одну историю. Раньше я жил в другом доме и для того, чтобы туда попасть, мне надо было идти через поле. И вот однажды идя через это поле, я обратил внимание на красивый закат, я стал любоваться им, и у меня появилось чувство, что я могу прыгнуть туда в эти красно-фиолетовые облака.

Б те времена сновидение в моей практике было обычным делом. Мне часто снилось, что я иду куда-то, а потом в середине живота появлялось какое-то особое чувство, и я знал, что могу летать. Достаточно было только оттолкнуться чем-то из середины живота и слегка подогнуть ноги. Я часто это делал, но если увлекался и отталкивался очень сильно, то меня проносило через все, через особый звук, который можно назвать дрожанием воздуха, и я просыпался в своей кровати.

И вот, глядя на этот закат, я понял, что могу прыгнуть и полететь, хотя и не находился в сновидении. Но я также знал, что если прыгну, то уже не смогу возвратиться назад, и я знал, что присоединюсь там к каким-то людям. Я нес с собой пакет морковки, и первая моя мысль была. а что же мне делать с этой морковкой, прыгать вместе с ней или оставить на поле? Наверное, я разрешил бы эту проблему, но вспомнил, что у меня есть еще одно незаконченное дело. Случилось так, что я помог одним хорошим людям попасть в неприятную историю, и сейчас мы вместе пытались выпутаться.

Меня сильно смутила окончательность того решения, которое я должен был принять. Я все-таки хотел помочь тем людям выпутаться из беды. Я подумал, что буду готов к такому прыжку после того, как закончится эта неприятная история. История благополучно завершилась через несколько месяцев, но мне так больше и не представилась возможность совершить прыжок. После этого случая изменилась и практика моего сновидения. Похоже, некая сила направляла практику моего сновидения так, чтобы я мог  выполнить этот прыжок, и таким образом совершить какой-то переход. Я думал, что коль скоро я владею техникой, то у меня всегда будет шанс. Однако правда жизни в том, что путь воина не жалует нерешительность. Иногда я доходил почти до отчаяния от того, что не мог установить контакт с этими людьми.

- Все это я записал, - сказал Странник, указывая на листок, - потому что во время видения, когда я держал эту книгу, я знал, что мне удалось установить этот контакт. Как я уже говорил, я никогда не пытался стать писателем, и это видение поставило меня в тупик. Я попытался последовать этому видению, но моих ресурсов явно не хватало, я не знал даже с чего начать.

Теперь о главном, мне все-таки удалось кое-что вспомнить. Это, конечно, не реальные адреса, но шанс есть. Помнишь, я тебе рассказывал, как в детстве мне в одной чашеподобной долине показывали летунов. Теперь я знаю, где находиться эта долина. Однажды я проезжал мимо этого места, но ничего тогда не вспомнил. Однако на каком-то очень глубоком уровне меня очень сильно поразил вид этого места. Я подумал, что таких красивых мест просто не бывает, и что, возможно, я когда-то уже видел этот пейзаж.

Я поинтересовался, какое впечатление этот вид произвел на моих попутчиков, но им было все равно. Сейчас я понимаю, что послание было только для меня, только я мог оценить великолепие этого места. Задумавшись над тем, где я мог это видеть раньше, я решил что, возможно, нечто подобное показывали по телевизору. Знаешь, такие места любят снимать и  показывать. Но недавно что-то во мне соединилось, и я вдруг вспомнил, что место, с которого мне показывали летунов, было рядом с той дорогой, по которой я проезжал. И что тот дом с особой энергией, который мне показывали в детстве, находится именно в этой долине.

- Ты что, бывал в Мексике? - спросила я.

- С чего ты это взяла? - поинтересовался Странник.

- Да просто я думала, что эта долина и дом находятся в Мексике, - ответила я.

- Думаешь, только в Мексике существуют люди знания? Ты что, действительно думаешь, что знание ограничено какой-то отдельной местностью? Эти люди путешествуют по разным мирам. Как можно думать, что они ограничены в путешествиях по нашей земле? Разве знание можно ограничить какой-то местностью? Это безмолвное знание, это дух, и он одинаков для всех людей независимо от того, где они живут.

- Да ничего я не думала, - ответила я, - просто спросила.

- Я понимаю, - сказал Странник, - на тебя очень сильное впечатление произвело слово толтек. И ты думала, что это знание принадлежит только толтекам. Да, они создали закрытые общества, но что из этого вышло, мы уже обсуждали.

- Да, но нет никаких доказательств, что линии передачи знания существуют еще где-то, - возразила