часто.

- Случайно, это как? - переспросил Странник, - что, непорочное зачатие?

- Да ты знаешь, что я имею в виду, - ответила я.

Намерение не читает наши мысли, оно воспринимает наши действия, и, как правильно утверждал дон Хуан, оно не имеет понятия о сексе ради удовольствия, - ответил он, - но я, конечно, понимаю, что ты имеешь в виду.

Но этому случаю я могу рассказать одну поучительную историю, - продолжил Странник, - как-то ко мне в гости приехал один любитель Кастанеды, и он был какой-то потерянный. Когда я спросил его, в чем дело, он мне рассказал, что у его матери рак, и она умирает, что ей сделали операцию, но все бесполезно. Б таком состоянии я видел своего друга впервые. Я видел, что он находится на грани срыва. Конечно, я попробовал успокоить его, говорил все те слова, какие говорят в подобных случаях, я обьяснял ему, мы все умрем, и что в этом нет ничего необычного.

Но, хотя он и говорил, что сдаваться не собирается и приехал в этот город для того, чтобы продолжать борьбу, все было напрасно. Но его рассказу о состоянии матери мне было понятно, что ей уже ничего не поможет, ей   даже не стали удалять опухоль. Сделав в городе все свои дела, он уехал обратно. И, видимо, моя озабоченность этим событием была безупречной, потому что после того как он уехал, у меня было видение.

Б этом видении я был последователем Кастанеды и уже много лет пытался двигаться по пути знания. Но мне чего-то не хватало для этого. Я ощущал, что мои родители являются той силой, которая сдерживает все мои усилия для движения по пути знания. И что для продвижения по этому пути мне нужно оставить моих родителей, и вообще сменить круг общения и отправиться подальше из этих мест. Но в этом видении я даже не представлял, куда мне направиться и что там делать. Еще в этом видении я вспомнил, что в книгах Кастанеды было написано, что, когда родители Жозефины умерли, она получила от них поддержку. Так как уезжать мне было некуда, я понимал, что шанс серьезно заняться магией у меня появится, когда мои родители умрут.

И вот теперь моя мать умирала, и я ничего не мог уже поделать. Мне хотелось обрадоваться, что наконец-то я вскоре получу хоть часть той свободы, о которой столько мечтал. Но эта мысль меня совершено не вдохновляла, вместо этого я чувствовал свою вину в том, что моя мать умирала. Мне стало понятно, что свобода, о которой я так мечтал, не стоила жизни моей матери. И тогда я принял решение, что мне не нужна поддержка, полученная таким способом. Б конце концов, ведь все эти годы мечтаний о свободе я тоже не провел даром, и кое-что у меня получалось. Но я также понимал, что как   только моя мать умрет, то часть ее энергии достанется мне. Тогда я решил, что не буду пользоваться этой энергией и отдам ее кому-нибудь другому.

Потом в этом видении у меня родился ребенок, и я поначалу думал, что, может быть, это и к лучшему. Но потом как-то незаметно моя жизнь становилась все более и более серой. Я набрался мужества и продолжал находиться там, говоря себе, что это моя судьба. Но потом все вокруг стало серым, и теперь я знал, что выхода из этой ситуации нет. Это делало положение совсем невыносимым. Я понимал, что нужно что-то делать, собрался с силами и попытался вырваться из этой серости. И мне это удалась, я почувствовал, что снова нахожусь на диване.

Ионачалу это видение поставило меня в тупик. Дело в том, что все события в нем происходили со мной, и все чувства, которые там были, были моими. Я думал, что это видение касается меня. Но, хоть меня когда-то и посещали похожие мысли - мол, когда у меня умрут родители, я получу поддержку, все-таки я понимал, что с этим видением что-то не так. Я никогда не делал на это ставки, единственное, что я хотел от родителей, чтобы они не тормозили меня своими намерениями. У них всегда была одна присказка «будь как все». Но для этого мне не нужно было дожидаться их смерти, нужно было просто создать дистанцию, что я и сделал.

Однако, хорошенько подумав, я понял, что это видение касалось моего друга, и, когда у меня появилась возможность, я поехал к нему. Мы встретились примерно через полгода после моего видения. И тут   передо мной стала дилемма - рассказать ему о своем видении или просто ограничиться предупреждением. Я решил ограничиться предупреждением, подумав, что если я расскажу о том своем видении, то тем самым как бы спровоцирую его. Я подумал, что если он узнает, как развивались события в моем видении, то он подумает, что это все неизбежно, и это мое видение станет для него картой, по которой будет развиваться его жизнь.

Тогда я просто сказал, что у меня было видение насчет его, и что у него могут возникнуть проблемы. И, как средство избежать проблем, я посоветовал ему выполнить полный пересмотр всех событий, связанных с матерью и, в частности, всего, что касается ее болезни и смерти, еще я ему посоветовал исследовать все свои чувства по этому поводу.

Но ничего не помогло, возможно, потому, что намерение уже было выражено, и процесс пошел. Возможно, он просто не последовал моим советам. Когда я приехал к нему в следующий раз, он был уже женат, у него родился ребенок. Тогда я рассказал ему про свое видение и выразил надежду что, возможно, он поступит так, как поступил я, в конце моего видения, соберется с силами и вырвется из этого положения.

-  А что, разве рождение ребенка - это так серо, как было в твоем видении? - спросила я.

-  Для человека, который решил, что сам ничего сделать не может в этой жизни, кроме как дать продолжение своему роду в надежде, что кто-то из его потомков сможет чего-то достичь, это благо. И это, наверное, единственное, что он может в жизни сделать   достойного, - ответил он, - но для человека, на которого сделал ставку дух, с кем этот дух общался, ничего приятного в этом нет, хотя положение не катастр о ф ич е ско е .

-  Ты имеешь в виду, что можно забрать свое острие? - поинтересовалась я.

-  Да, - ответил Странник, - выход из такого положения есть. И тут, конечно, не надо дожидаться смерти этого ребенка, что из этого получается, мы знаем.

Так же неверно сердиться на ребенка, в конце концов, ведь он не просился на этот свет. Б том, что предлагал делать в подобных случаях дон Хуан, нет ничего нового.

Например, когда человек уходит в монахи, то он должен отречься от семьи и детей. Это касается и священников, да практически всех, кто посвящает себя духовному поиску.

Для того чтобы двигаться по пути знания, нужно, чтобы человек имел будущее, а тот, кто имеет ребенка, часть своей энергии направляет на развитие этого ребенка. Просто так устроено намерение, оно не знает о сексе ради удовольствия и направляет часть энергии на зачатие ребенка. Точно так же, когда появляется ребенок, часть энергии уходит на его поддержание. Да и совсем не обязательно, чтобы этот ребенок был твой биологически, также можно эту энергию отдать любому человеку.

- Наверное, эту часть энергии дон Хуан называл острием, - сказала я.

- Наверное, - согласился Странник, - причем, это такая энергия намерения, которая хоть и находится при   человеке здесь и сейчас, но по определению направлена в будущее. Так что, отдав эту энергию, человек лишается будущего.

Б том положении, в котором оказался мой друг, нужно, как при пересмотре, вернуть свою энергию намерения обратно. И для этого нужно сделать то, что я называю «принять ответственность на себя». Он должен понимать тот факт, что на него сделал ставку дух.

Тут, как всегда, есть парадокс - мы не желаем брать на себя ответственность за принятые решения, но с легкостью берем на себя все грехи мира. Конечно, было бы неправильно дожидаться, когда умрут родители, это не смертельно. Смертельно чувствовать себя пупом земли. Зачем брать на себя ответственность за все, что происходит в мире?

Конечно, мой друг знал, что такое намерение. Но почему он решил, что именно его решение привело к смерти его матери? Да потому, что он чувствовал себя пупом земли. Он верил только в силу своего намерения, верил, что все в этом мире происходит по его воле. Ну что же, если сила его намерения такая огромная, можно даже сказать, смертельная, то почему он тогда не вылечил свою мать своей огромной силой? А ведь я точно знаю, что он пытался это сделать. И каков результат? Причем я не сомневаюсь, что во втором случае он сделал все, что мог. И где его огромная сила?

-  Похоже, что для тебя это больная тема, - сказала я, - это случаем не тот твой друг, с которым ты встретился через много лет?