— Но я думал, что на всех судах Компании должен быть врач.

Эти сведения Гектор почерпнул у Штолька. На каждом судне Голландской Ост-Индской компании обязательно имелись лекарства и человек, исполнявший обязанности врача. Гектор полагал, что «Вестфлинге» — судно Компании, так как ей принадлежит монополия на торговлю в Ост-Индии.

— А кто сказал, что это судно Компании? — усмехнулся Флюкт.

Гектор припомнил цвета кормового флага. Действительно, у Ост-Индской компании иные цвета — красный, белый и синий.

Но тут в разговор вмешался Мапанг, отступивший уже на несколько шагов:

— Гектор, надо немедленно уходить с этого корабля. У них лихорадка.

— Нет, Мапанг. По-моему, это другая болезнь, я знаю.

Видно было, что чаморро ему не верит. В голосе Мапанга слышались страх и отвращение:

— Если мои люди заболеют этой болезнью, то умрут.

Он быстро пошел к тому борту, у которого стоял сакман.

— Послушай, Мапанг, поверь мне! Я знаю об этой болезни! Я однажды помогал доктору лечить ее! — крикнул Гектор вслед чаморро.

Мапанг отчаянно замотал головой:

— Даже самый лучший макан не сможет изгнать злых духов, порождающих эту хворь!

Он был уже у самого ограждения.

— По крайней мере, возьмите с собой оружие, — сказал Гектор. — Вы же за этим здесь!

— Я знаю, как передается зараза. Я не хочу принести ее на Роту. Ты и твои люди — делайте, что хотите.

— Тогда скажи Дану, Марии и Жаку, чтобы поднимались сюда, — попросил Гектор.

Он снова повернулся к Флюкту.

— Со мной четверо здоровых мужчин, опытных мореходов, — Гектор старался изложить суть дела поскорее, пока Мапанг не покинул корабль, — и еще женщина, она могла бы ухаживать за больными. Если вы дадите этим людям мушкеты и порох, мы шестеро останемся с вами и поможем довести судно до какого- нибудь берега.

Голландец позволил себе циничную ухмылку:

— Даже если я откажусь, ваши дикари все равно отберут наши ружья. Разумеется, я принимаю ваше предложение.

— Подожди, Мапанг, подожди минутку! — крикнул Гектор и повернулся к Флюкту. — Быстрее, где сундук с оружием?

Голландец указал на люк под квартердеком. Гектор с Изреелем вытащили на палубу сундук. Изреель открыл крышку, и они вдвоем стали передавать мушкеты воинам чаморро. Те брали, но явно нервничали и к больным старались не приближаться.

Мария и остальные едва успели перебраться из сакмана на голландское судно — чаморро поспешно отдали швартовы. Казалось, они в панике, даже к канатам боялись прикоснуться. Они даже не оттолкнули свой сакман от пораженного болезнью судна — просто дождались набежавшей волны. Никто из них даже не оглянулся на «Вестфлинге» — каноэ чаморро стремительно мчалось назад, на Острова Воров.

Постоянные постукивания и дрожь в рулевом устройстве при каждом, даже самом незначительном маневре действовали Гектору на нервы.

— Позвольте, я разберусь с этим? — обратился он к капитану-голландцу.

Флюкта как раз согнул очередной приступ кашля, и он только слабо махнул рукой: мол, делайте как знаете.

Оставив Марию и других, Гектор, Дан и Штольк отправились на полубак. Рулевое устройство было старого образца — с тяжелым румпелем, передвигаемым вперед и назад. Дан подобрал короткую веревку, обмотал ее вокруг рычага и закрепил. Постукивания прекратились. Гектор и Штольк вскарабкались на квартердек — взглянуть на флаг, обмотанный вокруг флагштока. Гектор развернул полотнище и расправил его.

Такого флага он никогда не видел: три серебряные полосы по диагонали на темно-синем поле, на полосах вышиты красные значки в виде сердец. Он насчитал семь штук.

— Что это за флаг? — спросил Гектор Штолька.

— Флаг Фризии — страны, откуда я родом, — ответил голландец. — Красные сердца символизируют семь наших островов. Некоторые говорят, что их должно быть девять; другие считают, что это вовсе и не сердечки, а помпебледден, листья водяной лилии.

— А почему Флюкт выбрал такой флаг?

Штольк фыркнул:

— А потому, что мы, фризы, упрямы, как бараны. Нравится нам свою независимость проявлять.

— Значит, Флюкт не считает себя голландцем?

— Только тогда, когда ему выгодно. Вообще-то, это судно нарушает монополию на торговлю.

В Карибском море Гектору попадались такие незаконные торговцы. Пусть они так не назывались, но это были самые настоящие контрабандисты, и они совершали тайные плавания в те воды, куда не имели права заходить, и нарушали монопольные права крупных компаний.

Штольк сплюнул за борт.

— Если бы святая и непорочная Голландская Ост-Индская компания поймала Флюкта, весь груз «Вестфлинге» был конфискован, а капитана отправили бы в тюрьму, под каким бы флагом он ни ходил.

— Тогда какой смысл ходить под чужим флагом?

— Это помогает в иностранных портах. Если капитан Флюкт зайдет, например, в Кантон и скажет, что его корабль — фризский, а не голландский, — с ним будут торговать напрямую, а не через местного агента голландской Компании, которому надо платить комиссионные.

Гектор задумчиво посмотрел на Штолька. Этот голландец, судя по всему, очень неплохо разбирался в нравах контрабандистов и в торговле с Китаем.

Они вернулись на палубу. Вернулась из кубрика и Мария.

— Гектор, мы должны как можно скорее позаботиться о больных, — твердо сказала она. — Тебе надо своими глазами увидеть их.

Гектор последовал за девушкой в носовой кубрик — мрачное темное помещение. Остро пахло сыростью, потом и рвотой, и у него перехватило горло. Подволок был низкий, и в сумраке Гектор поначалу вообще ничего не мог разглядеть. Потом он различил посередине грубо сработанный стол и две лавки, привинченные к полу. Вдоль переборок тянулись койки, похожие на кормушки для скота. И на всех лежали больные. На полу валялись какие-то бесформенные груды тряпья. Одна из них слабо шевельнулась, и Гектор понял, что это тоже человек, который пытается сесть.

— Они очень больны, — озабоченно сказала Мария. — За ними нужен уход.

Гектор не ответил. По запаху он кое-что понял. Это был гнилостный запах цинги, смешанный со сладковатым зловонием, источаемым мертвой плотью.

— Все началось с батавской лихорадки, — сказал Флюкт, возникнув за спиной Гектора в дверном проеме и заслонив весь свет. — Несколько человек стали жаловаться на головные боли и боли в костях уже через пару недель после выхода в море. Но это естественно в здешних широтах. Никто и не подумал беспокоиться.

Больной, лежавший на полу, держал в дрожащей руке жестяную кружку. Гектор присмотрелся и увидел, что десны этого человека безобразно разрослись — вместо рта у него была какая-то отвратительная мягкая опухоль. Мария взяла у него кружку и пошла за водой.

— Лихорадка шла волнами, как это обычно бывает, так что скоро мы привыкли к ней. Но китайские таможенники под этим предлогом не пропускали нас, — продолжал Флюкт. — Держали в карантине месяц, а потом заставили уйти. — Он засмеялся каким-то диковатым смехом. — Разумеется, сначала реквизировав