– Стой, стой, дьявол!

Кони встали, и князь Иван, быстро выскочив из саней, подбежал к Храпунову.

– Лёвушка, ты ли?.. Да и не один? Вот так скромник! Ну, показывай скорее свою кралю! – громко крикнул он и, близко подойдя к Марусе, стал нагло осматривать её. – Как тебя звать, сударушка? Да что ты кутаешь своё личико? Небось не сглажу!

Князь Иван протянул было свою руку, чтобы приподнять с лица Маруси платок, которым она низко покрылась.

– Оставь её, Иван! – громко проговорил Лёвушка, отстраняя руку Долгорукова.

– Оставлю, когда разгляжу, что за кралю подхватил ты…

– На, смотри, если тебе нужно, – приподнимая со своего лица платок, сердито сказала Маруся, возмущённая этим приставаньем и, несмотря на предупреждения жениха, решившаяся дать отпор наглецу.

– Ай, ай, какая красавица!.. Где ты такую подхватил, Лёвушка? – с восхищением проговорил князь Иван. – И не стыдно тебе? Что же ты от меня утаил, что у тебя есть такая краса?.. Боишься, что отобью? Да что же ты молчишь? Скажи, давно ли нашёл такую кралю?

– Князь, садись в сани и поезжай своей дорогой, а нас оставь. Завтра я тебе обо всём расскажу, а теперь не тревожь нас, – резко промолвил Храпунов.

– Оставить вас? Ни за что на свете! Нет, приятель-скромник, теперь от вас я не отстану; куда вы, туда и я. Ну, чего хмуришься, Лёвушка? Скорее знакомь меня со своей сударушкой, не то отобью!..

– Ох, князь, не ошибись: едва ли тебе отбить меня у Лёвушки придётся, – проговорила Маруся, и гневом сверкнули её красивые глаза.

– Ой, ой! Да ты, как видно, из бойких! Люблю таких! Брось Лёвушку, садись со мною в сани!

– А про невесту свою, графиню молодую, видно, забыл?

– Невеста невестой, а ты полюби меня, молодца! Право, полюби!.. Внакладе не будешь.

– Опомнись, князь! Видно, ты много выпил вина, не помнишь, что говоришь, – упрекнул Храпунов приятеля.

– Сколько я выпил, до этого тебе дела нет, а вот твою сударку я отобью у тебя. Эй, девица-красавица, поедем со мною!.. Не поедешь по доброй воле, силою увезу! – и князь Иван хотел было схватить Марусю.

– Прочь! Не тронь! – не своим голосом крикнул Храпунов и с такой силою оттолкнул Долгорукова, что тот не устоял на ногах и полетел в снег.

Пока он вставал и отряхивался от снега, Лёвушка с Марусей быстро повернули назад, к хибарке Марины. Храпунов не мог теперь оставить одну молодую девушку и решил проводить её до дома.

Долгоруков, посылая вслед влюблённым проклятия и площадную брань, вскочил в свои сани и приказал кучеру шагом ехать за ними. Он задумал выследить, где живёт Маруся, в то же время с бешенством думая:

«Ну, погоди, Леонтий, отобью я у тебя кралю!.. Твоего поступка я не позабуду, и за него ты мне поплатишься… Ты смел поднять на меня руку? Ну, погоди же!.. Теперь ты мне – не друг, а лютый недруг».

– Что нам делать, Маруся? Ведь Долгоруков следит за нами… он хочет узнать, где ты живёшь, – с беспокойством сказал возлюбленной Лёвушка.

– Что же? Пусть! Он мне не страшен, – спокойно ответила молодая девушка.

– Ну, стало быть, ты не знаешь, что такое Иван Долгоруков! Ведь он – сила, большая сила! Он ни пред чем не остановится, для него не существует никакой преграды.

– За меня, Лёвушка, не бойся. Пойдём в горницу; наверное, бабушка пришла; там мы и подумаем, что и как делать.

– Мне не хотелось бы, Маруся, чтобы Долгоруков знал, где ты живёшь…

– Говорю, за меня, пожалуйста, не бойся! Я сумею постоять за себя, сумею встретить князя с таким почётом, что сразу отобью охоту у него незваным ходить в гости! – громко проговорила Маруся и вошла с Храпуновым на свой двор.

В хибарке был виден свет; Марина вернулась. Она обеспокоилась, узнав об этой неприятной встрече и выходке Долгорукова; однако за воротами было всё спокойно – очевидно, князь Иван удовлетворился тем, что узнал, где живёт «краля» Лёвушки, и уехал.

Молодые влюблённые тоже скоро позабыли о нём: слишком важный момент произошёл в этот день в их жизни – ведь они решили навеки принадлежать друг другу. Все их помыслы были заняты предстоявшим бракосочетанием. Лёвушка сообщил Марине об этом, и она радостно благословила его и внучку.

Однако с того дня между Иваном Долгоруковым и Лёвушкой Храпуновым разгорелась сильная вражда. Когда Храпунов пришёл к князю Ивану по делам службы, то был принят им довольно сухо, «по-начальнически», причём Долгоруков ни словом не обмолвился о встрече на Тверской. Окончив своё служебное дело, Лёвушка обратился к своему бывшему приятелю с такими словами: