Пожалуй, основным недостатком нашего микросолнца было то, что оно не заходило за горизонт. Люди ложились спать и вставали при свете солнца; это раздражало и мешало работать.

Наша группа разрабатывала такую схему автоматического управления микросолнцем, при котором оно, передвигаясь по небосводу, заходило бы за горизонт вечером, а утром в положенное время появлялось бы на небе. При желании можно было создать сложную кибернетическую систему управления, и тогда на материке сменялись бы не только день и ночь, но и времена года. Но задача осложнялась тем, что надо было тщательно наметить траекторию движения микросолнца, чтобы оно не мешало обычному чередованию дня и ночи у жителей прилегающих к Антарктиде материков.

Когда под лучами солнца растаяли льды в центре Антарктиды, там обнажилось большое отверстие, уходившее на несколько сот метров в глубь почвы. В эту открывшуюся пещеру стекала вода. Напор ее был так силен, что на поверхности образовалась огромная воронка, жадно, со свистом втягивавшая в себя огромные массы воды.

Каждый, кто приезжал в Антарктиду, непременно стремился увидеть это небывалое зрелище. Мы сами подолгу наблюдали за тем, как большие и маленькие льдины начинают медленно кружить вдалеке от воронки, потом, описывая спираль за спиралью, притягиваются все ближе к ее центру и здесь, подхваченные водоворотом, делают еще несколько стремительных кругов и скрываются под землей. Видимо, где-то в глубине вода попадала на слой расплавленной магмы и, соприкоснувшись с нею, немедленно превращалась в пар. Кое- где в нескольких километрах от воронки из трещин в земле начали бить горячие водяные и паровые гейзеры, благодаря которым таяние льдов в этом районе усилилось. Из-за горячих гейзеров (уже через несколько месяцев после образования воронки их насчитывалось несколько сотен) к этому району вскоре привилось название: Южная Исландия.

Многие географы и геологи исследовали эту площадь. На ней обнажились высокие горы, усыпанные огромными валунами, сглаженными в свое время льдом, и глубокие, наполненные водой долины. Кое-где в ложбинах сохранились остатки древней доисторической почвы, которая чрезвычайно заинтересовала ученых-почвоведов. Весь антарктический ландшафт был пустынен. Нигде не было ни кустарника, ни травинки, ни деревца. И все же древняя, внезапно исчезнувшая жизнь чувствовалась повсюду среди этого однообразного пейзажа. В почве находили раздавленные льдами кости вымерших животных, перья птиц, останки первобытных людей и их примитивные каменные орудия труда. Кое-где были найдены прекрасно сохранившиеся, полузанесенные песком трупы мамонтов, саблезубых тигров, исполинских носорогов, диких лошадей, бизонов и жирафов. Их смерть, как и смерть доисторических животных северного полушария, наступила, по всей вероятности, внезапно, в результате какой-то загадочной катастрофы, изменившей весь облик Земли. Было над чем поразмыслить ученым.

Однажды, когда наша группа производила в районе огромной воронки обычные замеры светового потока микросолнца, к нам с бешеной скоростью подлетел на орнитоптере палеонтолог Инагос. Мы заметили, что палеонтолог сильно возбужден: он размахивал руками и, забыв, что у него есть портативный радиопередатчик, что-то громко кричал нам. Этот энтузиаст своего дела неутомимо колесил по Антарктиде, делая одну находку за другой. Это он нашел того огромного хорошо сохранившегося замерзшего носорога с двумя гигантскими рогами на носу, которого тут же увезли в Зоологический музей Всемирной академии наук и хранят теперь в замороженном виде.

— Опять что-то нашел, — сказал Чжу Фанши, отрываясь от прибора. — Везет человеку! Вот мы еще ничего не нашли, кроме скелета вымершей рыбы, а он просто волшебник какой- то.

— У него особый нюх на находки, — улыбнулась Елена Николаевна, — я давно говорила об этом. Природный дар. Я не удивлюсь, если он найдет подо льдами нашу еще не изданную книгу о микросолнце.

Инагос стремительно спустился к нам на площадку, усеянную большими валунами.

— Летим со мной! Скорее!

— Ну, ясно! Нашел! Вы хоть объясните толком, что вы нашли? — попросила Елена Николаевна.

— Сам не знаю еще. Вы поможете разобраться. Там какое-то волшебство. Я просто не смею верить своим глазам.

— Оставьте, Инагос, нам не до волшебства. Мы делаем замеры. Нам некогда.

— Бросайте ваши замеры, потом сделаете. Летим!

— В таком возбужденном состоянии мы не видели вас даже тогда, когда вы нашли своего знаменитого носорога, — улыбнулся Джемс Конт. — Неужели вы нашли еще одного?

— Сами вы носорог, — сердито проворчал палеонтолог. — Вам дело говорят, а вы… То, что я нашел, вообще неизвестно науке. Если не хотите лететь, пеняйте потом на себя, я позову еще кого-нибудь.

— Давайте полетим, — попросил Чжу Фанши. — Видимо, там что-то действительно интересное.

Оставив приборы, мы поднялись в воздух и быстро понеслись вслед за Инагосом.

— Знаете что, — сказала нам Елена Николаевна, — давайте попробуем сами обнаружить то, что он нашел. Не все же ему находить!

Под нами был все тот же пустынный антарктический пейзаж — сглаженные ледниками отроги гор с оставшимися в глубоких ущельях полосками льда, скалы с глубокими шрамами ото льда, мелкие и крупные озера, горячие струи гейзеров, взлетавшие высоко над землей, и горные хребты с шапками так и не растаявших снегов на высоких вершинах.

Всю дорогу мы летели молча, внимательно глядя вниз. Каждому хотелось открыть находку Инагоса. Но никто ничего не находил. Вдруг Чжу Фанши крикнул:

— Вижу!

— Что? — раздалось сразу несколько голосов.

— Вон то озеро!

— Что в нем необычного?

— Ничего…

— Так почему же вы кричите?

— Просто так, — лукаво сказал Чжу Фанши. — Досада взяла…

Все расхохотались.

— Да будет вам, — торопил нас Инагос. — Летим скорее. Я вам подскажу немного. Взгляните вон на те камни.

Там, куда он показывал рукой, не было ничего, кроме больших, гладко обтесанных льдами валунов, каких было великое множество повсюду.

— Ну, видите что-нибудь?

— Нет…

Инагос пренебрежительно махнул рукой и спустился к высокой скале. Мы последовали за ним.

В глубокой нише под нависшей скалой лежало, покрытое вековой грязью, большое овальное кольцо. В нескольких местах, где грязь отпала от него, кольцо тускло поблескивало серебристым цветом. Диаметр кольца составлял около метра. В передней части его было хорошо заметное расширение, как у перстня в том месте, где в него вставляется драгоценный камень. В обе стороны от этого утолщения отходили два довольно длинных заострявшихся к концам стержня. В средней части, на утолщении, кольцо было уже очищено от грязи. Тут виднелось гладкое углубление эллиптической формы с хорошо отполированной поверхностью.