дверь.

Сесили. Как кто?

Брейер. Кто стучался?

Сесили (за кадром). Врачи.

Створки двери раскрываются, и мы видим двух мужчин – они в меховых шубах, с длинными бородами, – которые кланяются с изы­сканной вежливостью, держа в руках цилиндры.

Сесили (голос за кадром). Они пришли мне сообщить.

Сесили слушает их (губы мужчин шевелятся, но не слышно ни еди­ного слова); глаза ее в ужасе расширяются, она закрывает рот рукой и падает.

Они бросаются к ней, подхватывают и ласково ведут к запряженному парой лошадей экипажу с открытым верхом. Вся эта сцена долж­на быть сыграна актерами без малейшей утрировки, но оставлять впечатление некоей искусственности.

Ее усаживают на заднее сиденье: на переднем сидят, поставив ци­линдры на колени, два врача. Кучер стегает лошадей, которые берут с места в карьер.

Откинувшаяся на заднее сиденье, не говорящая ни слова, Сесили прекрасна, бледна, трагична.

Фрейд (голос за кадром). Какие врачи?

Образ Сесили буквально «взрывается», и мы возвращаемся в комнату.

Фрейд. Обычно посылают курьеров или санитаров.

Сесили с широко раскрытыми глазами, похоже, не слышит его. Брейер отпускает руку Сесили и резким, даже грубым жестом, кото­рый контрастирует с его изысканными манерами, велит Фрейду за­молчать. Тот, оробев, не возражает.

Брейер снова берет Сесили за руку.

Брейер (с нежностью). Продолжайте, дитя мое, продол­жайте.

Сесили. Мы приехали в больницу после полуночи.

Коридор. На стенах фрески, изображающие мифологические сцены:

Венера, выходящая из пены морской (подражание Боттичелли), Да-ная и золотой дождь (подражание Тициану), Весна (подражание Боттичелли). Слева и справа полуголые статуи-кариатиды, подпира­ющие потолок.

Двери (маленькие, но роскошные: из мореного дуба, с медными руч­ками). Над ними таблички: «Отделение офтальмологии», «Отделение неврологии» и т.д.

Все тихо, только слышатся звуки оркестра, исполняющего венский вальс.

Сесили. Для больных играли музыку.

Сесили вместе с двумя докторами, которые вновь надели цилиндры, торопливо идет по коридору.

Сесили. Я вспомнила! Ковер был протертый, я чуть не упала.

Мы видим, что пол покрыт красным ковром. Ковер грязный и местами порван. Правой домашней туфлей Сесили зацепилась за край дырки.

Она оступается, но удерживает равновесие. Врач опускается на ко­лено и протягивает ей туфлю. Музыка звучит громче, становясь иг­риво-веселой.

Сесили. Я не могла ее вынести!

Брейер (голос за кадром). Что?

Сесили. Музыку. (Сухим тоном.) Вальсы не играют, когда покойник в доме.

Внезапно с правой стороны распахивается дверь. Врачи становятся по обе стороны двери и, склонившись в поклоне, показывают, куда ей следует идти. Она входит в небольшую комна­ту, стены которой обиты шелком.

Фреска на низком потолке изображает пифий Микеланджело. Их фигуры скомпонованы вокруг стеклянной люстры (освещение газо­вое). Громко звучит музыка. Во всех углах какие-то безглавые греко-римские статуи.

Сесили. Мы вошли. Это была какая-то странная комната. Всюду статуи. Санитарки дрожали от холода, у них мурашки бегали по коже.

Мы видим, что вокруг кровати, заслоняя лежащего на ней человека, толпятся женщины в коротких рубашечках, на которые они наспех набросили больничные халаты, даже не позаботившись их застегнуть. Все ярко накрашены, но лица у них суровые и строгие, волосы стя­нуты в пучок.

Брейер (с удивлением). Мурашки? Почему?

Сесили. Было поздно, наверное, их подняли с постелей, как и меня. Под халатами у них были одни рубашки. (Одна из санитарок поворачивается и идет к Сесили.) Так глупо.

Санитарка в одной рубашке подходит к Сесили и показывает на кровать.

Сесили. Так нелепо. Я видела одну, которая была совсем без халата. (Крупный план: Сесили в ужасе смотрит на са­нитарку, ту не видно.) Должно быть, я вспомнила что-то не то.

Снова появляется санитарка в застегнутом на все пуговицы халате.

У нее строгое, без косметики, лицо, строгая прическа.

Она берет Сесили за руку и подводит к кровати.

Голос Сесили за кадром (совсем изменившийся, не­сколько пошловатый). Живо, девочки, катитесь отсюда!

Брейер (потрясен). Что вы сказали?

Сесили. Это не мои слова.

Женщины отходят от кровати. Кровать железная. Похожа на ту койку, что мы видели в первой части, в больнице.

Сперва в кадре ступни и отвороты брюк какого-то мужчины. Камера скользит снизу вверх. Мужчина в сюртуке, с орденами. Головы его мы не видим.

Сесили. На больничной койке я увидела моего отца. Брошен­ного всеми, как собака. (Спокойным тоном.) У него была голова мертвеца.

Брейер. Голова мертвеца?

Сесили. Да, как у скелета. Должно быть, маска. Разве в больницах мертвым не надевают таких масок?

Брейер. Вам, наверное, было тяжело видеть это.

Сесили (по-прежнему спокойно). Очень тяжело.

Сесили в слезах бросается к изголовью трупа. Она хватает руку мертвеца, прижимаясь к ней лицом.

Сесили (безмятежно). Чтобы не видеть эту голову, я схва­тила его руку. (С неожиданной страстностью.) Перед