Фрейд, стоя на скамеечке, говорит с нарочито комическим пафосом, пытаясь скрыть свое отчаяние.

Фрейд. Марта, карфагеняне сдались без боя. Слава – рим­лянам! (Он спрыгивает со скамеечки и обнимает Марту.) Представь себе, я так и не стал Ганнибалом!

Пауза. Марта, смотря на него, робко гладит по щеке.

Марта (очень нежно). Тебе плохо?

Фрейд (с улыбкой, но неискренне). Плохо будет моей матери. Когда я лежал в колыбели, она уже верила, что я буду премьер- министром. Я хочу доставить тебе удовольствие, Мар­та: я бросаю гипнотизм. (С фальшивой веселостью.) Мы будем прописывать ванны, массажи, а главное, э- лек-тро-те-ра-пию.

Марта. Почему же бросаешь?

Фрейд. Лечение гипнозом несовершенно. Я заставил своего больного наговорить грандиозных глупостей. (С отвращени­ем.) Он был омерзителен. (С той же фальшивой, вымучен­ной веселостью.) Я все бросаю. Позволяю себе роскошь гоя и хочу быть как все. Ты будешь женой обыкновенного врача.

Марта говорит с ним с величайшей нежностью. Но, обманутая его бодрым тоном, она и не предполагает, что он переживает настоящий ужас, отрекаясь от своих честолюбивых за­мыслов.

Марта. Я всегда буду твоей женой, что бы ни случилось. Но я предпочитаю обыкновенных врачей, не специалистов. Зиг­мунд, как, наверное, одинок великий человек. А кем бы я стала? Супругой знаменитого доктора Фрейда. (Притворно вздрагивает.) Брр… Слава, как же она холодна! Слава уби­вает любовь.

Фрейд сжимает ее в объятиях. Марта, опустив голову ему на плечо, не видит, какое у него скорбное, измученное, почти пророческое лицо.

Фрейд. Слава – мертвое дитя. У меня больше не осталось ничего.

1892 год. Шесть лет спустя.

Кабинет доктора Фрейда. Зритель видит обстановку кабинета: письменный стол, заваленный бумагами и книгами, несколько разностильных стульев и канапе, стоящее у стены против письменного стола. Раздвинутая ширма скрывает часть стены слева, напротив окна —странный, опутанный проводами стул с контактами, больше напоминающий средневековое орудие пыток, нежели лечебное приспособление, он несколько похож на «электрический стул», используемый в США для смертной казни.

Фрейд склонился над диваном, и зритель догадывается: он производит какие-то манипуляции руками. Кисти, выступающие из манжет, массируют прикрытые махровым полотенцем поясницу, ягодицы и ляжки больной, лежащей на канапе вниз лицом.

Это хорошенькая девушка с приятным, но несколько смешным личиком.

Ее тело, кроме ног – больная чулок не сняла, – обнажено под простынями.

Голые руки лежат вдоль тела.

Ее спокойное, умиротворенное лицо явно показывает, что девушке сеансы массажа нравятся.

Фрейд. На сегодня хватит. Одевайтесь!

Дора (с невинным видом). Массажи все короче и короче.

Фрейд (раздраженно). Отнюдь нет.

Он поворачивается к ней спиной и идет к окну.

Голос за кадром. Мне только массаж и помогает.

Фрейд (мрачно, ворчливо). Делайте, что вам говорят.

Зритель слышит, как Дора встает и идет за ширму. Фрейд подходит к «электрическому стулу» и рассматривает его. К нему Дора приставила свой зонтик, а на сиденье положила сумочку и книгу.

Фрейд читает название и хмурит брови.

Поворачивается в сторону ширмы.

Фрейд. Что это за книга?

Голос Доры за кадром. «Госпожа Бовари».

Фрейд. Я и сам вижу. Что вы с ней делаете?

Голос Доры закадром. А что можно делать с книгой? Читаю.

Фрейд. Больше читать не будете.

Дора. Почему же?

С книгой в руке Фрейд подходит к письменному столу. Дора высо­вывает из-за ширмы голову и половину туловища, она – в комбина­ции.

Фрейд не замечает ее. Кладет книгу в ящик и запирает на ключ.

Фрейд. Это отвратительно.

Дора(в комбинации выходит из своего укрытия и топает ногой). Вы мне надоели!

Фрейд машинально оборачивается, смотрит на нее, нахмурив брови. Он возмущен этой выходкой, но нисколько не смущен.

Фрейд (властным тоном). Есть у вас стыд? Вы читаете французские романы и смеете появляться передо мной в подобном виде! Поберегитесь, дитя мое, если вы будете продолжать в том же духе, то никогда не излечитесь.

Она, испугавшись, прячется за ширму.

Фрейд подходит к «электрическому стулу» и включает контакты.

Ножки стула из стекла.

Он берет некое подобие круглой щетки, к которой подведен провод, и включает ток. Щетка потрескивает, искрит. Услышав потрескива­ние, Дора резким шагом выходит из-за ширмы, на сей раз уже одетая.

Дора. Нет. Только не это. Фрейд оборачивается к ней с наигранным возмущением.

Фрейд. Почему же?

Дора (заранее сдавшись). Ненавижу вашу машину. Я устала твердить вам об этом.

Фрейд подходит к ней и нежно, но властно ведет к «электрическому стулу».

Фрейд (по-прежнему мрачным, хотя чуть более ласковым тоном). Вы же знаете, что вам больно не будет.

Дора. Я знаю, что мне страшно.