- Помолчи, Айви, не перебивай меня, когда я пытаюсь быть скромным и застенчивым. Это совсем непросто, поверь мне.

- Ты?! Пытаешься быть скромным и застенчивым?– поддразнила его девушка, но, взглянув на лицо Джулиана, сразу замолчала.

Она еще никогда не видела его таким – нежным, серьезным, с ласковым взглядом. Их глаза встретились, и они смотрели друг на друга, пока Айви не почувствовала, что полностью поглощена его туманным взором.

- Да. Пытаюсь. Это твое влияние, Айви. Я хочу спросить тебя снова и знаю твой ответ. Хочешь пойти ко мне в спальню и лечь со мной, Айви? Одного раза мало. Впрочем, с такой женщиной, как ты, и сотни раз будет мало. Я хочу, чтобы ты пошла со мной и целовала меня, и давала бы мне ласкать тебя так же, как тогда. Позволь мне заняться с тобой любовью и делать это по-всякому – до тех пор, пока не встанет солнце. Позволь мне вновь услышать, как ты стонешь от удовольствия в моих объятиях. Но только если ты сама захочешь этого, а не потому, что я вынуждаю тебя. Мне будет гораздо приятнее.

Рамсден говорил низким, хрипловатым голосом, и от его слов сердце Айви забилось быстрее, чем от самого страстного поцелуя.

Девушке все еще было нелегко поверить в то, что такой мужчина может хотеть ее. Он был слишком красив, обаятелен, слишком… хорош для нее, казалось Айви. Джулиан был сказочным принцем, героем последнего боевика, дивным сном в жаркую летнюю ночь, от которого не хочется пробуждаться.

И он хотел ее. «Это невозможно», – говорила она себе. Некоторое время Айви сидела спокойно, не сводя с Рамсдена глаз. Ей казалось, что биение ее сердца слышно во всей комнате.

Это была ее мечта, ее сон. Что там говорилось в заклинании?

«Ты, потерянный… в очарованном времени…»

И вот он перед ней.

- Да, Джулиан, – прошептала она. Другого ответа и быть не могло.

Встав, Айви протянула Джулиану руку. Он поцеловал ее в ладонь и таким взглядом посмотрел на девушку, что по ее телу пробежала дрожь.

Они вышли из зала, держась за руки и не говоря ни слова. Щеки Айви горели, несмотря на холод в коридоре, ее рука слегка дрожала в руке Джулиана.

Она чувствовала, что происходящее с ней неизбежно и что возврата назад не будет.

За толстыми серыми стенами Виткомб-Кипа разразилась зимняя непогода. С неба на землю обрушились потоки воды, пригибая вниз ветви деревьев. Вода переполняла и без того многоводные ручьи и быстрыми водопадами стекала со скалистых утесов. Дождь заливал шпили и крыши деревенских домов и, превратившись в грязные потоки, устремлялся вниз по булыжным мостовым. Море неистовствовало и бросалось на берег высокими тяжелыми волнами.

Ничего этого не замечали за надежным укрытием ворот и дверей древнего замка Джулиан и Айви. Они полностью растворились друг в друге, а безопасное и уютное пространство вокруг них замкнулось пределами широкой кровати молодого Рамсдена, где им было тепло и светло, как в жаркий летний день.

Прежде девушке и в голову не приходило, что тело мужчины может быть прекрасно, и вот теперь она именно так подумала о Джулиане. Айви казалось, что ей никогда не надоест ласкать его. Ее прикосновения были почти благоговейными, у Айви кружилась голова, когда она дотрагивалась до его широких плеч, мягких волос, до плоского живота… Она как кошка терлась щекой о его кожу, с наслаждением вдыхая аромат его тела.

Тело Джулиана было длинным, упругим и мускулистым – именно таким, какое должно быть у мужчины. У Айви было чувство, что ее собственная плоть поет и искрится, как шампанское, когда до нее дотрагивается Джулиан Рамсден. Словно по ней пробегает электрический заряд!

Все любовницы Джулиана в Лондоне были именно такими, каким отдавала предпочтение тогдашняя мода, – толстушка с пышными формами, напоминающими туго набитые пухом подушки.

Ни одну из них было не сравнить с Айви. Она была прекрасна – нежная и хрупкая. Ее кожа, прохладная на вид и горячая, когда до нее дотрагиваешься, напоминала светящийся шелк, лунный свет. Несмотря на хрупкость, в Айви крылась неистовая жизненная сила, и это сводило Рамсдена с ума.

Он чувствовал огонь ее тела. Она отвечала на каждое его прикосновение, ее темно- карие глаза горели от страсти. Видя, как Айви выгибает гибкую шею и как ее рыжие кудри струятся по обнаженной спине, Джулиан терял голову, кровь его кипела.

Груди Айви прижимались к его груди, а когда, наклоняясь к ним, Джулиан ласкал ее соски языком, то чувствовал, как они отвердевали. Айви пахла цветами, свежестью и чистотой, и он отличил бы ее запах от всех других.

Айви не стеснялась своей наготы и ласк Рамсдена, но в ее поведении не было распутства. Ее страсть была естественной, почти слепой.

Ее стоны и вздохи были нежны, как дуновение летнего ветерка, и каждый наполнял Рамсдена радостью.

Айви, как никогда, чувствовала себя женщиной.

Джулиан никогда не чувствовал себя таким сильным мужчиной.

Когда они достигли вершины наслаждения, у обоих появилось ощущение полной гармонии, сила и слабость составили единое целое. Каждый из них думал только о другом, в мире осталось лишь их прерывистое дыхание, горячие поцелуи и жар их тел, Айви казалось, что, не держи ее Джулиан, ее тело поднялось бы с кровати и полетело. Она уткнула лицо в шею Рамсдена, и ее крики удовольствия заглушались шелком его темных волос.

Для Джулиана эти крики были драгоценным даром, свидетельствующим о разделенной страсти. Он испустил звериный рык, наполняя ее лоно своим семенем.

Оба молча застыли.

Рамсдена вернула к жизни его рыжеволосая красавица. Ее шелковые кудри щекотали его щеку, горячее дыхание обжигало кожу.

Айви дрожащей рукой дотронулась до лица молодого человека.

- Ох, Джулиан… – прошептала она таким нежным голосом, что его сердце дрогнуло.

Очень медленно, осторожно Рамсден приподнялся на руки, а затем лег рядом с Айви. Он не сводил с нее глаз, любуясь свечением ее нежной кожи. Потом Джулиан прижал Айви к сердцу.

- Ты моя сладкая, – прошептал он ей на ухо. – Ты счастлива, любовь моя?

Выражать ей любовь было так же естественно для Джулиана, как дышать.

- Счастлива? Да, Джулиан, да! – ответила она хрипловатым голосом.

- Отлично. Тогда я снова и снова буду делать тебя счастливой.

Рамсден так ласково поигрывал с ее медными локонами, что Айви подрагивала от удовольствия.

Они поцеловались, испытывая не только огромное удовольствие, но и предвкушая еще