– Докладывайте, – велел полковник Сезару, и тот заговорил – сжато и четко.

Он не сказал ни слова о Мадлене Шассе и Вивиане де Рюэль – эти женщины не имели никакого отношения к смерти капитана, только виделись с ним в тот вечер. Однако об Инесс де Кормье умолчать не удалось, ведь именно любовь к ней почти свела с ума де Эмона, из-за нее он стал совершать глупости, которые не нравились Задире Пьеру. Сезар изложил события того вечера, выпустив из рассказа визиты к Мадлене и Вивиане, и картинка словно бы легла на стол – мерзкая картинка с нарисованным на ней убийством.

– Потому я думаю, что виновен лейтенант де Бриссон, – закончил Сезар. – Все указывает на то. Их было три друга, и капитан де Эмон влюбился в жену одного из них, а Задира Пьер не одобрил – либо не нравилось ему это, либо мешало каким-то делам… В истории еще есть пробелы, но их нетрудно будет заполнить, допросив лейтенанта. Я так и не узнал имени его сообщника. Надеюсь, этот человек никому не причинит зла. Но угадать его невозможно, слишком много связей имелось у капитана де Эмона.

– Вы проделали большую работу, сударь, – проговорил маршал. – Позовите Максима.

Виконт выглянул из палатки и кликнул поджидавшего поблизости де Лароша; тот немедля вошел и остановился, ожидая распоряжений.

– Максим, садитесь и пишите приказ об аресте лейтенанта Пьера де Бриссона из двадцать седьмого линейного; дайте мне сразу, я подпишу. Эту бумагу отдайте лейтенанту де Моро. Пускай она у вас будет, – обратился маршал к Сезару. – Вы знаете преступника, при случае можете кликнуть солдат и показать приказ, вам подчинятся и арестуют его. Потом, Максим, вы напишете копию приказа и отнесете ее капитану де Брезе, передадите лично в руки.

– Я понял, – кивнул де Ларош, уселся и быстро заскрипел пером по бумаге; минуты через две он подал маршалу листок, и Сент-Арно трясущейся рукой подписал. Адъютант посыпал чернила песком, стряхнул, подул, поставил печать, сложил приказ и отдал Сезару.

– Благодарю, – произнес тот и убрал бумагу в карман.

– Вы оба свободны, – проговорил маршал, – но завтра после сражения придете ко мне, лейтенант де Моро.

Сезар удивился, но виду не подал.

– Слушаюсь.

Он вышел следом за полковником в звездно-полынную ночь; перемигивались костры, и кто-то неподалеку наяривал на расстроенной гитаре.

– Что же, Сезар, – улыбнулся де Дюкетт, – не зря вы сюда стремились. Видите, и ко двору пришлись.

– Не думал, что мои таланты пригодятся в армии, – честно сознался виконт.

– Полагали, у нас тут все по линеечке? Страстей не меньше, чем в Париже. Инесс де Кормье, м-да… – полковник вздохнул. – Бедный Жан-Себастьян, влюбиться так безнадежно! И погибнуть из-за этого, словно герой рыцарских саг.

Виконт подумал, что грязное убийство не слишком похоже на благородное рыцарское деяние, но, по своему обыкновению, промолчал.

Полковнику подвели коня, и де Дюкетт уехал осматривать лагерь. Сезара же окликнул вышедший из маршальской палатки де Ларош.

– Я иду в двадцать седьмой. Нам часть пути вместе шагать, пойдемте?

Они двинулись между палатками, обходя солдат и костры.

– Значит, Жана Задира убил? – спросил де Ларош после долгого молчания.

Виконт ожидал от него этого вопроса.

– Да. Похоже, он.

– Я ведь говорил Жану, чтоб с ним не знался! – отчаянно воскликнул де Ларош. – Но он, конечно, меня не слушал. Жан вообще никого не слушал, кроме самого себя. Связался… Не видел дальше своего носа. Не понимал, куда все это его заводит. Влюбился в недоступную, а потом изводил себя…

– Так вы знали? – удивился виконт.

Адъютант смутился.

– Знал. Только Жан просил меня хранить тайну.

– А про Вивиану де Рюэль не просил?

– Нет. Мадам де Рюэль была для него развлечением. А Инесс стала опасной страстью, – де Ларош вздохнул. – Что ему стоило выбрать ту любовь, которую ему предлагали? Но нет. Он не желал.

Капитан де Эмон, подумал Сезар, по всей видимости, был человеком, который не искал легких путей в жизни. Из верных друзей выбрал того, кто смог его убить, из женщин – не доступную, каких наверняка имелось в достатке, а ту, что никогда не стала бы ему принадлежать. Да еще жену другого своего друга. Вечная память капитану де Эмону, так плохо разбиравшемуся в людях.

Очень странно – ведь, казалось бы, подобный человек, способный заинтересовать столь непохожих между собою личностей, мог бы сделать верный выбор.

Но увы.

Сезар распрощался с де Ларошем и направился к себе; следовало выспаться перед завтрашним днем, тем более что проклятая лихорадка, судя по всему, возвращалась. Кристель встретила виконта у палатки, предложила ужин, но Сезар отказался и, раздевшись, сразу лег. Он смотрел на полотняную стенку, чувствовал, как начинают стучать зубы, и думал: если не удастся заснуть, придется читать.

Потом полог откинулся, Кристель забралась в палатку и затянула шнуровку изнутри.

– Сядьте. Выпейте, – она сунула виконту кружку, из которой пахло травами – почти как в степи.

– Что это?

– Вам поможет. Я же вижу.

Сезар пожал плечами и выпил; питье оказалось горячим, горьковатым, но не слишком противным. Отставив кружку, виконт увидел, что Кристель снимает башмаки.

– Что это ты задумала, милая?

– Лягу рядом с вами. Вам надо согреться. Вы дрожите, это нехорошо.

– А не боишься, что люди подумают?

– Мне все равно, – ответила она. – Подвиньтесь.

Сезар, тихо засмеявшись, послушался, Кристель легла рядом и обняла его горячими руками.

– Вот так, – сказала она. – Я вам добром отплачу. Спите.

И, как ни странно, он заснул.

– Немедленно это в штаб! – полковник де Дюкетт сунул виконту пакет. – Быстрее!

Вот она, настоящая война, думал Сезар, стремительно разворачивая Галахада и с места пуская его в рысь, а затем и в галоп. Сражение еще не началось, но уже будто бы звучало во всех – ритмом барабанов, поступью солдат, маневрами войсковых соединений.

Было одиннадцать часов утра двадцатого сентября, и армия союзников готовилась нанести удар по русским войскам. С моря подходила эскадра, которая намеревалась разгромить левый фланг неприятеля, вставшего на том берегу реки Альмы. В союзном войске англичане, как и ожидалось, оказались слева, французы же – справа; лорд Раглан безропотно подчинился умирающему, но бесконечно сильному духом маршалу Сент-Арно, который, наверное, не помнил себя от восторга, дожив до сражения.

Сезар вез пакет как раз маршалу, в генеральный штаб; что находилось в пакете – не знал, да и не интересовался. Сейчас только виконт понял, что значит быть звеном в цепочке командования, когда множество офицеров взаимодействует между собою, ведя армию к победе. Сложнейший механизм, куда там любимому брегету с его тонкими потрохами.

Русская артиллерия заняла довольно выгодную позицию и уже сделала несколько пробных выстрелов, но ядра не долетали. Кроме того, русские, надеясь напугать союзников, подожгли около моря сад и деревню, только ничего тем не добились – дым сносило ветром на них самих. Проезжая мимо построенных, готовых к атаке полков, Сезар слышал, как солдаты зубоскалят на эту тему.

Он добрался до штаба, располагавшегося на вершине холма, откуда открывался вид на реку и высоты за нею, отдал пакет одному из адъютантов маршала и принялся ждать, не поступит ли каких-либо