Кормье. Он говорил насмешливо, как человек, который предоставляет собеседнику право решать: воспринять ли эти слова всерьез или понять как шутку. – В нашем полку отличный повар, и чем громче стреляют пушки неприятеля, тем вкуснее у Луиджи выходят салаты.

Сезар промолчал. В этом обществе он чувствовал себя несколько странно и еще не до конца освоился, не понял, как себя держать. Всю свою жизнь виконт занимал положение, которое позволяло ему вести тот образ жизни, что нравится; но здесь действовали иные законы. В армии офицер делает то, что решает за него офицер рангом выше. Приходя в светский салон, Сезар всегда оставался равным; здесь же он был подчиненным, причем подчиненным, впервые попавшим в военную среду, а потому чувствующим себя неуверенно. Это как в первый раз сесть на лошадь или взять в руки ружье: в себе не сомневаешься, со временем освоишься, однако пока присутствует некоторая неловкость. Если бы виконт просто являлся одним из младших офицеров, он бы подчинился строгому уставу и не стал забивать голову подобными глупостями; только сейчас ситуация осложнялась тем, что Сезар исполнял личное – и тайное – поручение полковника де Дюкетта, а это ставило виконта в положение двусмысленное. Он не мог просто взять и выстроить отношения с товарищами по полку, потому что подозревал в убийстве каждого. А ведь отношения строятся на доверии, взять же его в данный момент неоткуда.

Правда, ободрил себя Сезар, троим здесь присутствующим он точно может доверять – это не так и мало.

Через некоторое время разговор оживился. Полковник и де Рюэль спорили о том, что мог бы сделать Николай, дабы предотвратить войну, и хорош или плох канцлер Российской империи Нессельроде. Инесс де Кормье сосредоточенно поглощала суп, а капитан развлекал мадам де Рюэль, со снисходительностью королевы слушавшую его шутки. Тьерри сосредоточенно внимал политической беседе, и потому виконту ничего не оставалось, как обратить свое внимание на сидевшую рядом мадам Шассе.

Мадлена, казалось, больше радовалась ужину, чем хорошему обществу, суп она ела с не меньшим энтузиазмом, чем Инесс, однако гораздо более… грубо. Если мадам де Кормье зачерпывала понемногу из тарелки и с изяществом нимфы подносила серебряную ложку к губам, то мадам Шассе глотала быстро и жадно, словно у нее в любой момент могли отобрать еду. Затевать разговор в таких условиях было затруднительно, однако Сезар все же попытался, начав с тривиального:

– Нравится ли вам на войне, мадам?

Мадлена оторвалась от супа и усмехнулась:

– Удивительно! Дома скучно, вы правы. Тут же! Гром пушек, свист пуль, все эти громадные корабли, и еще обожаю смотреть, как солдаты в разноцветных мундирах маршируют туда-сюда. Кровь, грязь, настоящая жизнь, не то что в безликих гостиных!

Мадам де Кормье, тихо и незаметно покончив с супом, услышала слова Мадлены и заметила:

– Вы говорите так потому, что не знаете, как живет настоящее общество!

– Ах, будто дело мне есть до вашего настоящего общества! – воскликнула мадам Шассе, раскрасневшись. Ее муж, казалось, носом уткнулся в тарелку с супом и притворялся, что оглох. – Поверьте, в моем обществе мне ничуть не хуже, чем вам – в вашем. Пусть я не вхожа на чай к императрице, зато обладаю свободным суждением и могу делать, что пожелаю.

– Вы нехорошо говорите, – прошептала Инесс, слегка порозовев. Смотрелось это прелестно.

– Действительно, мадам Шассе, – вступил в разговор капитан де Кормье, отвлекшись от беседы с Вивианой. – Не стоит осуждать тех людей, с которыми вы незнакомы, и утверждать то, чего не знаете. Я бы никогда не позволил себе говорить с вами в таком тоне, однако это не первый случай, когда вы себе разрешаете высказываться подобным образом. Поймите, это может оскорбить кого-то за нашим столом. А мы все собираемся здесь, чтобы отблагодарить полковника за прекрасный ужин и превосходное общество – отблагодарить не ссорами, а хорошею беседой.

Сезар мысленно отметил себе, что не стоит составлять мнение о человеке, с которым еще не познакомился. Заочно капитан де Кормье представлялся виконту этаким грубоватым служакой, непризнанным карьеристом со взглядом голодного хорька. Сейчас же перед ним сидел человек безусловно светский, прекрасно воспитанный и достойный своей прелестной супруги. Если он и убийца, подумал Сезар, то тут все непросто. Ой, непросто.

– Фу, какой вы скучный, – скривилась мадам Шассе. – Как жаль, что капитан де Эмон застрелился. Вот кто умел развлечь дам.

За столом повисло напряженное молчание. Даже полковник и де Рюэль прервали беседу, услышав имя покойного капитана. Видя, что на нее все смотрят, госпожа Шассе ничуть не смутилась – наоборот, ей это явно польстило.

– Мадам, – мягко проговорил де Дюкетт, – нам всем не хватает дорогого Жана-Себастьяна, царствие ему небесное. Однако я просил всех более не упоминать его имени во время трапез.

– Да, да, знаю. Вы об этом говорить не хотите, – Мадлена со стуком положила ложку. – Пищеварение портится. Что ж, я и не буду. А только никто из вас не хочет подумать, почему он умер, да и черт с вами.

– Мадам, – сказал полковник де Дюкетт уже стальным голосом, лишь тогда Мадлена, наконец, опустила голову и умолкла.

– Сударь, – обратилась к виконту госпожа де Рюэль, – отчего вы не едите? Ваша тарелка до сих пор полна.

– Благодарю, я не голоден, – тут Сезар душой не покривил. К вечеру разболелась только что зажившая рана, и виконта слегка мутило. Утиный суп привлекательным не казался.

– О, в таком случае, вы скоро оцените наши ужины. Итальянский повар господина полковника – настоящая находка!

Сезар позволил себя втянуть в обсуждение достоинств и недостатков итальянской кухни как таковой, и неловкая ситуация будто бы разрешилась.

Подали лопатку ягненка, зажаренную в меду с орехами, затем – украшенного фазаньими перьями гуся (невинная поварская шутка) и паштет. Сезар, выбрав момент, когда его участие в беседе свелось к минимуму, наклонился к мадам Шассе и прошептал:

– А вы знаете, почему капитан де Эмон застрелился?

– Вам-то какое дело? – ответила она негромко. – Вы его даже не знали.

– Ошибаетесь, сударыня. Я его знал. Мы виделись в Париже.

– Тогда вы знаете, каким человеком он был. Каким замечательным человеком! Не то что эти скучные старые гуси!

– Тот, что сейчас на столе, не так уж стар, – пошутил Сезар, вызвав у нее подобие улыбки. – Так почему же капитан де Эмон застрелился, мадам? Мне показалось, вы знаете.

Она еле заметно кивнула, отвела взгляд, потом вновь посмотрела на виконта и еле слышно прошептала:

– Из-за любви.

Виконт выдержал паузу и вкрадчиво поинтересовался:

– К кому, мадам?

Она смотрела на него несчастными серыми глазами.

– Я полагаю, что из-за любви ко мне.