Обстановка родного кабинета благотворно подействовала на Вольского. Последний час он провел в каком-то ступоре, послушно выполняя все, что ему приказывал каратель, и только сейчас до него наконец-то стало доходить, что вообще происходит.

Это был прорыв. Нет, это был не просто прорыв, это была новая страница в истории создания зачистки, непознанная и от этого еще более притягательная. И эта страница была развернута и лежала перед ним, готовая к прочтению. Точнее, стояла, опять открыв шлем и внимательно глядя на ресерч-полковника.

– Отошел?

Вольский кивнул головой. Странный голос, хотя странность эта легко объяснима. Ненужный механизм слюноотделения отключен, и скрежещущие звуки с трудом рождаются в пересохшем горле.

– Вот и славно.

Карателю, судя по всему, речь не причиняет особых неудобств. Забавно, что разговорная функция сохранена. Дышать ему не нужно, легкие искусственно вентилируются. Как вообще рождается звук? Еще один побочный момент, требующий изучения.

– Присаживайся, поболтаем.

Вольский медленно опустился на диван. Сам каратель не глядя отступил к его столу и присел на край, от чего пластик угрожающе заскрипел.

– Для друзей я Отто, – снова эта улыбка, такая одновременно неуютная и неуместная на лице карателя, – мы же друзья теперь, верно?

– Ресерч-полковник Вольский. – Голос опять подвел, и в горле запершило. Еле справившись с кашлем, Вольский зачем-то добавил сдавленно: – Алексей.

– Алексей Вольский... Что-то очень знакомое. Ах да, как же... Ведущий научник по зачистке. – Каратель словно припомнил нечто хорошее, и от этого у него улучшилось настроение.

Вольский не нашелся, что ответить на это, и поэтому лишь кивнул.

– Давай так, полковник. Я же вижу, что у тебя аж язык свербит, поэтому спрашивай первый, а потом я тебя вопросами потерзаю. Да расслабься, зла на тебя не держу, мы ж люди военные, подневольные. Тем более работу ты сделал качественно, вот только с кистью маленько схалтурил. – Каратель поднял правую руку с четырьмя пальцами.

– Это не я. Это новый прототип. – Почему-то это прозвучало как жалкое оправдание. Каратель одобрительно махнул кистью, словно приглашая продолжить.

– Вы же...

– Нет, полковник, давай-ка на «ты». По-дружески, так сказать, нам же церемонии ни к чему. – Нечеловеческий голос, лишенный интонаций, странным образом лучился показной доброжелательностью.

Вольский помолчал, сбившись с мысли, и неуверенно продолжил:

– Ты же должен быть отключен? То есть, я имею в виду, наша станция должна была послать сигнал на ваш... твою деактивацию?

Каратель левой рукой залез себе за пазуху и вытащил оборванную прозрачную трубку.

– Я примерно знаком с устройством бронекостюма зачистки. Этот, правда, довольно сильно отличается от тех спецификаций, что я видел раньше. Хотя это было давно, но общие принципы остались неизменны.

– Знаком... откуда?

– Вопрос не по существу. Я много чем интересовался в... человеческом виде. Дальше.

– Ты не чувствуешь... э-э-э... злости? Агрессии?

– Чувствую. Меня злят дурацкие вопросы.

– Нет, я про другое. Тебе введен препарат...

– «Злобник»? Нет, если честно, то я думал, что теперь все построено на внушении. Зачем тогда зомбирование перед зачисткой?

– Механизм контроля. И кстати, почему не подействовало гипновнушение?

– Я работал одно время в столичной овер-канцелярии. Мы не поддаемся зомбированию. Спецкурс.

– Может, тогда и химия?

– Нет, против наркотиков и другой биохимии там используется «Блокада».

– Блокада?

– Не слышал? Какой-то ваш отдел занимается. Специальное средство, нейтрализует химически- подавляющие препараты. Кстати, опьянение хорошо снимает, правда, похмелье потом – врагу не пожелаешь.

Вольскому вдруг послышались отзвуки грусти в голосе карателя.

– Ты принимал его?

– Да.

– Принцип действия?

– Без понятия, я не научник.

– Когда принимал в последний раз?

– Сутки перед... захватом.

Вольский лихорадочно думал. Это могло многое объяснить, странно, что он не слышал о таких разработках. Впрочем, в Империи ресерч-канцелярия занималась такими вещами, само существование которых представить себе было довольно сложно.

– Дальше, – подстегнул его каратель.

– Что было на поверхности?

– Я уничтожил ваше следящее устройство. Пошел за капитаном.

– Капитаном?

– Другой каратель. Который был со мной в медицинском блоке.

– Зачем?

– Он был мне нужен, чтобы выманить тебя на поверхность. Заложник, захват лаборатории. Простейший план. По пути пришлось ликвидировать нескольких гражданских.

– Зачем?

Каратель недовольно махнул головой.

– Первые начали. Дальше.

– Зачем ты пытался уничтожить второго карателя?

– Я не хотел его уничтожать. Я его просто обездвижил. Тогда я подумал, что его можно привести в норму, как и меня.

– В норму?

– Я был уверен, что на мне испытывается какой-то новый принцип зачистки. Не знал тогда, что я для тебя неожиданность. Если начистоту, то капитан мне показался неплохой страховкой.

– От чего?

– Я знаю, что бронекостюмы требуют периодического технического обслуживания с полной деактивацией. Хотелось бы, чтобы кто-то заинтересованный приглядел за всем на время моего... отсутствия. Но раз я уникален, то у меня очень мало времени. Видишь, я с тобой вполне откровенен.

Вольский задумался. Надо связаться с ресерч-канцелярией, запросить данные по этой самой «блокаде». Странный, конечно, принцип, комбинировать возбудитель с подавлением. Но какие горизонты...

– Все? Тогда моя очередь. – Голос карателя опять сбил его с мысли.

Вольский кивнул. Нужно заставить карателя довериться, и поэтому только полная откровенность. Такой экземпляр, добровольно сотрудничающий с научниками... Это будет просто находка.

Увлекшийся ресерч-полковник уже успешно забыл, что приведен в кабинет в качестве заложника.