собственная, личная вещь! Да здравствует частная собственность! Пусть старенькая, потрепанная, но своя. Оргазм. Буря эмоций. Счастье. Любовь?

— Доволен? — Улыбнулась Светка, глядя с каким неподдельным интересом, изучаю попугая на халстуке. — Чем бы дите, не тешилось, лишь бы не плакало.

— Что б понимала в колбасных обрезках.

Вблизи ярко-красный попугай выглядел гордым орлом. Немного потрепанный временем общий вид халстуха, сглаживался гордым клювастым профилем птицы. Переливающийся узор на крыльях, яркие перья всех цветов радуги, длинный перламутровый хвост. Неземная красота. Халстух на фоне девичьей одежды сиял как маяк, на пустынном берегу. Конечно, с юбкой и блузкой мущинский предмет не смотрится. Тут нужна другая одежда. Подходящая. Нечто с воротником, карманами и запонками. Будет время, сообразим. Но какая законченность линий. Строгость силуэта и легкость рисунка. Ничего лишнего. Еще выяснить, как завязать на шее. На стоянке сообразим. Старуха предупреждала, в неопытных руках предмет гардероба опасен. Не перетянуть на шее. Красота… Ну как халстух можно носить с чем-то девичьим? Девичьи украшения абсолютно неуместные, лишние. Никаких сережек, бус, ожерелий и браслетов. Отвлекают внимание от сути. Я что? Глупая ворона обожающая яркое? С желтыми ботинками, халстух был бы в гармонии… Пингвин — символ джентльмена. Фрак, манишка и крепкий клюв.

— Василия! — Грубым тычком под ребро, начальница вернула в сознание. — Очнись, не отставай. Помнишь, что обещал?

— Да конечно. — Согласился, торопливо поправляя халстух на шее. — Что работать, где копать? Я в вашей власти дорогая фрау охотница. Мерси за презент.

— Смешуечки шутим? Юморист. Отойдешь на шаг в сторону, или отстанешь, игрушку отберу до конца экспедиции. — Строго предупредила Светлана и для убедительности поднесла кулак к носу. Приятно пахло духами, но от крепко сжатого кулака исходила конкретная угроза. Нам о чем-то намекают? Хотят лишить последней собственности? Экспроприация экспроприаторов? Ну уж дудки. Мы за собственность живьем загрызем. Мы не Временное Правительство, революции не потерпим. Закончилось время колхозов.

Но благоразумно заткнулся и стал нудно терпеть. Терпел долго, до вечера, пока голод и мозоли на ногах не одолели стойкость духа. Светка по ярмарке, как рыба в воде. Порхала бабочкой от прилавка к прилавку, успевая интересоваться товаром, ценами, спрашивать о известных колдуньях-ведуньях, писательницах, поэтессах и архивариусах с нотариусами. Безропотно ползал за начальницей как нитка за острой иголкой. Если б не новая игрушка, то помер от тоски. Первое время как накрутил халстух на шею, окружающая публика презрительно отворачивала голову, обмениваясь недвусмысленными взглядами, но ближе к закрытию ярмарки, некоторые девы изучали предмет с заинтересованностью и вниманием.

— Ну, что? Устал? — Наконец поинтересовалась неутомимая Светка, когда язык лежал на плече рядом с концом халстуха. — Немного осталось. Терпи. Проведаем Кузю, найдем место для ночлега, поужинаем и отдохнем. Справишься?

— Альтернативы нет. — Сквозь зубы пробормотал я, мучительно пытаясь держать фасон. Получилось или нет, но начальница бодро похлопала по плечу. Конец виден, конец близок, донесем конец до конца. Конец — всему делу венец. Где же дорогой лентяй Кузьма?

Возле стойла царило оживление. Лошади сгрудились вокруг Кузьмы и восхищенно хлопая карими глазами, внимали брехливым рассказам. Пасынок блистал остроумием. Зрительницы восхищенно ржали и трясли гривами.

— Да, если б не моя сметка, видели б живыми. Включаю галоп, перехожу на пятую скорость, делаю резкий поворот и скрываюсь за толстенным деревом. Громила не удержался на ногах, откинул копыта в сторону и юзом головой в муравейник. Только хищник стал подниматься на ноги, тряся ошалело головой, как подскакиваю сзади и как лягну от всей души под хвост, по печени хрясь и хук слева. Рук-то у единорога нет, из оружья — рог, но острый, как шило. Потом как тресну по тупой морде, скотина опять к муравьям в гости. Конечно, какой ни будь неблагородный козел, стал пинать поверженного врага копытами, добивая на земле, но я же благородных, голубых кровей? Родословная тянется от коня римского Императора Калигулы, прямой линией. — Кузя гордо оглядел преданных слушательниц и игриво хлопнул стоящую рядом каурую лошадку по упругому заду. Лошадь счастливо заржала. — Мы — де*Картуазы, отличаемся царским великодушием к поверженным врагам. Но царского благородства не оценили. Коварно воспользовались беспечностью. Когда повернулся к поверженному козлу спиной, давая возможность смертельному врагу встать на ноги, он и воспользовался моментом. А я же говорю, у зверя рог, больше чем у меня… впрочем не важно, потом оцените. Острый, длинный как пика. Нагнул козел голову, выбирая место для смертельного удара, разогнался и… Привет хозяева. Иго-го, я здесь.

Заметил наше присутствие, но не смутился, продолжая сиять самодовольной физиономией.

— Привет пасынок. — Поприветствовал Кузю и ядовито поинтересовался у хвастуна, геройскими подвигами. — Так как спасся? Неужели сам? В одиночку? Я и не знал о героическом происшествии.

— Девочки, поприветствуем дорогих хозяев. — Засуетился Кузя. — Замечательные девы-охотницы. Живу и горя не знаю. Кормят отборным овсом, сухофруктами. Помните угощал? Шпор на шкуре не чувствовал, уздечки на вкус не пробовал, хлыста в глаза не видел, копыта не трогают. Живи — не хочу. Извините, девчонки, на минутку отскачу. Надо парой слов перекинуться с хозяевами.

— Опять маскировку нарушаешь? — Наша начальница накинулась с упреками на Кузю. — Что приказали? Молчать в тряпочку и разговаривать только по лошадиному — ржанием. Трепло.

— Кобылы моего лошадиного языка не понимают, впрочем как и человеческой речи. Ничего не понимают. Только на команды реагируют. Тпру, да ну. Животные бестолковые, но добрые. Домашние кобылки, объезженные. Только ржут, да сено жуют. Не боись, не выдадут.

— Но если лошади речей не понимают, чего ради, бисер метаешь? — Не понял юмора. — Какого рожна?

— Зато как слушают. — Мечтательно протянул Кузя. — Короче начальство. Я до завтрашнего утра в работе. Не переживайте. Все будет окей — хоккей.

— Смотри паразит! — Погрозила пальцем Светка. — Если по твоей милости маскировка полетит насмарку, ответишь пустой головой и лошадиной задницей. Вопросы?

— У матросов нет вопросов. — Молодцевато ответил Кузя и полез с просьбами. — Вы пару килограмм яблок не купите? Девчонкам обещал.

— Каким девчонкам обещал? Ты вступил в контакт с селянками?!

— Нет конечно. Моим лошадкам быстроногим, сладкое угощение. Вместо сахарных пряников.

— Причем пряники?!

— Без пряников не заигрывают. — Терпеливо объяснил Кузя. — Джентльмен я, или нет? Мы Куртуазы — всегда великодушны.

— Понесло. — Тяжело вздохнув уточнил у хвастуна. — Где мешок с продуктами?

— Ну, ээээ… Иго-го короче. Тю-тю. — Кузя развел пустые руки. — Поиздержался немного на вербовку союзников.

— Идиот. — Вскипела Светка. — Лошади — твари бессловесные. Какая польза? Нашел шпионов.

— Вначале не знал, когда выяснил, сухофрукты уже закончились. — Невозмутимо объяснил Кузя. — Яблочек купите, для подкупа, кое-что выяснить.

— Обойдешься на изжоге. — Светка изобразила фигуру из трех пальцев и сунула Кузе под нос. — Видел? До конца экспедиции будешь отрабатывать убытки. Понял?

— Ага. — Кузя шмыгнул носом и невнятно пробормотал. — Жмоты. На себя тратятся, а мне продуктов пожалели. Думаете, не вижу, не чую? Отцу красивую тряпку на шею, от тебя дух нечеловеческий. Скряги.

— Поговори… Марш в стойло!

Кузя расстроился, но вида не подал. Гордо ускакал к стойке, весело помахивая хвостом. Надо держать марку перед дамами, пусть и простые лошадки. Я люблю свою лошадку, причешу ей шерстку гладко, гребешком приглажу хвостик и верхом поеду в гости. Удачи Кузя, на нелегкой стезе…

Светка явно разозлилась, так как пошла прочь, быстро и решительно. Едва успевал вслед за начальством передвигать усталые ноги. Одно знаю наверняка — выбирай время поговорить и время промолчать, если не желаешь получить сковородой по морде. Кстати о ужине. Сколько не думай о высоком, а жрать иногда хочется.