полномочий. Она вздохнула. Пальцы Алана нежно погрузились в ее волосы.

Ее взгляд скользнул по темным балкам потолка, светлым стенам, на которых висело несколько картин. «Сколько я здесь прожила? Пять месяцев или шесть? – подумала она и закрыла глаза. – А с этим мужчиной, который спокойно лежит рядом? Два с половиной или три года?» Все эти вопросы казались ей срочными и одновременно абсурдными, все они зависели от одной маленькой фразы, которую она должна была для начала произнести и которую все ее существо, все мускулы лица отказывались произносить. «Нужно чуть повременить, – думала она, – нужна передышка, поговорим на другую тему, потом у меня лучше и легче получится».

– Расскажи мне об этом Марке, – услышала она насмешливый голос Алана, который вытащил руку из- под ее головы.

– Я провела сегодня несколько часов в его доме, – ответила она.

– Я не шучу, – сказал он.

– Я тоже.

На минуту воцарилось молчание. Потом Жозе заговорила. Она рассказывала обо всем, не забывая мельчайших деталей, о том, как выглядела квартира, как он раздел ее, в какой позе они занимались любовью, как ласкали друг друга, что он произнес, овладевая ею, о его особенной прихоти. Она называла вещи своими именами, старалась ничего не забыть. Алан был неподвижен. Когда она замолчала, он как-то странно вздохнул.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Чтобы избежать твоих расспросов.

– Ты будешь и дальше так себя вести?

– Разумеется.

Это была правда, и он должен был ее знать. Она повернула к нему голову. На его лице не было боли, скорее, оно выражало разочарование – все было так, как она и предполагала.

– Я что-нибудь забыла?

– Нет, – произнес он медленно, – вроде бы ты сказала все, все, что могло меня интересовать. Все, что только могло представить мое воспаленное воображение! – вдруг выкрикнул он, вскочил на ноги и, наверное, впервые посмотрел на нее с ненавистью.

Она не отвела глаз. Внезапно он оказался перед ней на коленях, его сотрясали глухие рыдания без слез.

– Что я наделал, – простонал он, – что я с тобой наделал, что мы оба наделали?

Она ничего не ответила, не пошевелилась, она чувствовала лишь бездонную, гулкую опустошенность.

– Я хотел тебя всю, – произнес он, – такую, какая ты есть.

– Я больше не могла выносить этого, – сказала она и подняла голову.

Он предпринял последнюю попытку.

– Не надо было так.

Она понимала, что он имеет в виду не само свидание с Марком, а ее откровенный рассказ о нем.

– Я всегда так буду делать, – тихо сказала она, – игра окончена.

Потом они долго молчали, припав друг к другу, как два обессилевших борца.