– Ладно! - смутился Коля. - Не обо мне речь.

– Спасибо, - Швыдак пожал Коле руку, улыбнулся: - Дело, конечно, не в том, что ты приехал, и все началось. Как диалектика учит? Накопилось - изменилось. Однако авторитет Советской власти роняем! Бандиты, кулачье. Актив у нас есть? Мужик, бедный и средний, за нас - в подавляющем большинстве! За чем же дело стало? Давай, Коломиец, доложи обстановку.

– Активизируется кулак, - Коломиец одернул пиджак, словно это была гимнастерка, и Коля понял, что уполномоченный ГПУ - человек в недавнем прошлом военный и привык носить форму. - Выступления отмечаются повсеместно, по всей губернии, - продолжал Коломиец. - Жгут хлеб, обливают керосином, активистов убивают… Действовать нужно немедленно, но есть закавыка: наши люди не смогли выявить все группировки, руководителей, базы… А это в нашем деле - гласное…

Вошел Тихон:

– Слышь, Анисим, там к тебе на службу человек прибыл - говорит: из Питера. Документ имеет - из Ленинградского уголовного розыска. Ну, я рискнул его сюда привести.

– Давай, - кивнул Анисим.

Коля сразу понял, о ком докладывает Тихон. И когда вошел Витька, представил его:

– Это наш товарищ, ездил по специальному заданию в Новгород. Что узнал?

Витька осмотрелся:

– Основные ценности к новгородским перекупщикам поступили из ваших мест. Каналы пока не выяснены, но я установил, что руководит всем делом опытный бандит, с дореволюционным, можно сказать, стажем. Кличка - Черный. Предполагается, что имеет отношение к духовенству.

Коля и Басаргин переглянулись.

– Я с бандой 'законтачил', - сказал Коля. - Они уголовники, а у меня как-никак - опыт. Мы с женой представляемся им блатной парой, битые, мол, много видели, седыми стали…

– Что ты предлагаешь? - спросил Швыдак.

– Влезу к ним, завоюю авторитет. Подготовлю выступление всех групп разом, соберу вожаков.

– А мы их раз - и квас, - задумчиво сказал Коломиец. - Банды без главарей - это сброд. Хорошая мысль! Дельная! Остатки банд с помощью наших людей разложим изнутри. Сагитируем - разойдутся…

Коломиец внимательно посмотрел на Колю:

– Как считаете, больше проверять вас не станут?

– Считаю, что станут. Но теперь уже легче будет…

– Вряд ли легче, - Коломиец покачал головой. - Не знаю, что они еще могут придумать, - главное, не ставить себя в положение, когда вынудят на самом деле убить кого-нибудь из своих. Чтобы этого не произошло, мы должны втянуть их в свою проверку - убедительную и точную. Я подумаю над этим.

– За жену не боишься? - спросил Швыдак. - Может, ей лучше отойти?

– Лучше, - кивнул Коля. - Но она не отойдет.

– Ладно. - Швыдак закурил. - Разошлись, мужики. Светает.

– Матери кланяйся, - Коля проводил Витьку до подъезда, - Бушмакину скажи: поручение выполняю по мере сил, пусть так и передаст Сергееву. А настроение у крестьян хорошее. В Советской власти у подавляющего большинства сомнений нет.

Спустя десять минут он вернулся в дом Серафима. Маша не спала.

– Ну что? - шепотом спросила она. - Как Анисим?

– Жив. Ничего. - Коля погладил ее по руке. - Ты извини, что я опять тебя втягиваю в свои дела.

– Муж - иголка, жена - нитка. Так меня учили в институте благородных девиц.

– Ты все шутишь. А я за тебя боюсь.

– Ты и должен за меня бояться. А я - за тебя. Давай спать, счастье мое… - Она улыбнулась - ласково и немного насмешливо. Так мать улыбается талантливому сыну - единственному и любимому.

Коля не уснул. Он думал о том, что десять лет назад в его жизни произошла та единственная и удивительная встреча, которая навсегда, до березки на краю могилы, делает человека счастливым, дает ему полной грудью ощутить радость бытия, дает ему крылья. Маша - настоящий и драгоценный подарок судьбы. Как страшно его потерять.

Серафим выглядел необычно: в холщовой рубахе, перепоясанный веревкой, в смазных сапогах.

– Вы, батюшка, никак мирянином решили стать? - пошутила Маша.

Серафим заткнул за веревку небольшой топор:

– В лес еду - дрова нужны. Может, составите кумпанию?

Коля и Маша переглянулись.

– Давно хотела в лесу побывать, да все случая не было, - улыбнулась Маша. - Съездим? Грибы пошли, земляника.

– Съездим, - кивнул Коля. - Трогай, святой отец.

Они выехали за околицу. У опушки леса, на обочине, сидел Скуластый, дымил самокруткой. Встал, поклонился:

– Бог в помощь, батюшка.

– Садись с нами. Мы вот решили за ягодкой прокатиться.

– Ягодка к ягодке, - бандит подмигнул Маше. - Вот и малинник, правильно я говорю? - он попытался ущипнуть Машу, но она взяла его за нос, сказала угрожающе:

– Грабки убери, локш потянешь.

– Ишь ты, - нахмурился бандит, но на всякий случай отодвинулся.

– Правильно, не распускай рук, дурак, - кивнул Серафим.

Коля одобрительно посмотрел на жену.

Въехали в чащу - свет померк, колеса зачавкали по жидкой грязи. Сидели молча. Приближался решительный момент, и все хорошо это понимали.

– Благостно, - потянулся бандит. - Хорошо. В этой глухомани никакая власть не достанет. Верно я говорю, начальник? - Он недобро посмотрел на Колю.

– Ешь раз назовешь меня начальником - пришью, - ровным голосом пообещал Коля. - Понятно объяснил?

Из-за деревьев выскочили двое, схватили лошадь под уздцы:

– С прибытием, батюшка.

– Все в сборе? - Серафима словно подменили. Голос его окреп, приобрел командирские интонаций, он выпрямился, сразу стал выше ростом.

– Конду сыграли, ельна ждет, - осклабил гнилые зубы бандит.

Серафим с усмешкой посмотрел на Колю:

– Ты, наверное, понял? Нас ожидают представители повстанцев.

'Ишь ты, - подумал Коля. - И название придумали из времен французской революции… Повстанцы. Ах вы, сволочи недорезанные…' А вслух сказал:

– Лучше бы с политикой нам не вязаться. За политику ГПУ к стенке ставит.

– Нынче без политики хода нет, - сказал бандит. - Вот батюшка, спасибо ему, нас просвещает.

Вошли в охотничью избушку. Вокруг - Коля успел заметить это - расположился лагерь: не менее двухсот - трехсот бандитов, перепоясанных патронными лентами, с пулеметами. Священник, поняв, что Коля потрясен увиденным, сказал торжествующе:

– Хороший сюрприз? От большевичков пыль пойдет. По всей губернии затрещит их антихристова власть!

– Затрещит, - искренне согласился Коля. - У вас ведь сила. А власть к такому не готова, это уж можете мне поверить. Даже я, битый-перебитый, не ожидал…

– Знакомься, - сказал Серафим.

– Да мы, я чай, знакомы, - улыбнулся шедший навстречу Феденька. - Здоров, Коляча…

– Здоров, Федя. А ты, однако, поумнел.

– А ты? - прищурился Феденька. - Вот и проверяли мы тебя, и Потылиха через твою бабу - здрасьте вам, - поклонился он Маше, - вроде бы подтвердила, что свой ты кулик в доску, а после нашей встречи и стычки в вагоне сумление у меня. Вот хошь убей, - есть в тебе душок ГПУ! - Он снова улыбнулся.

Коля тоже улыбнулся: